— Не-е-е-т! Они мои-и-и-и.

— Джисс, отдай ему машинки. Ты что, не хочешь, чтобы он замолчал и ты спокойно посмотрел телевизор? — Кармен стало стыдно за свое коварство. Она подумала, что с таким же успехом могла предложить Джиссу сигарету — лишь бы отвлечь его от брата.

— Нет! — заорал Джисс. Он выдернул машинку из пухлой ручонки Джо, и малыш беззвучно зарыдал. Лицо его побагровело, а складки вокруг носа и на лбу почему-то приняли зеленый оттенок.

— Джисс, ну почему ты не хочешь быть добрым? — Кармен решила изменить тактику.

Джо уже задыхался от плача, и Кармен, испугавшись, взяла его на руки.

— Хочешь поиграть с моим телефоном? — предложила она в качестве последнего спасительного средства. Это было любимейшее занятие Джо. Кстати, один раз он позвонил отцу Кармен на работу.

Она дала малышу телефон, и Джо мгновенно успокоился, а лицо его стало абсолютно нормального цвета. Он с энтузиазмом взялся листать меню быстрого набора.

— Осторожно, мой хороший, у меня там почти нет денег, — попросила она, увидев, что малыш опять нажимает на кнопки.

Джисс встал с пола и подошел к ним.

— Хочу телефон, — потребовал он.

Кармен вздохнула. Теперь она не знала, что делать, и приготовилась к самому худшему, как вдруг Джо неожиданно протянул телефон брату. Естественно, он тут же перестал интересовать Джисса, и он со всей силой швырнул мобильник на пол. Потом Джисс отдал Джо желтую машинку, оставив себе голубую, и через несколько минут оба мальчугана весело играли на полу. Кармен смотрела на них с дивана и думала, что этот эпизод стал для нее хорошим уроком.

— Он не умеет принимать слева, — сообщила Бриджит Билли.

Билли уже привык к ней, хотя все еще немного побаивался. «Берджеские Бычки» проигрывали третий матч за сезон. Бриджит впервые пришла посмотреть на игру и болела так, словно это был чемпионат мира.

Билли подошел к ней поближе. Зеленый цвет формы ему очень шел. Он был почти такой же, как его глаза.

Бриджит понизила голос и принялась втолковывать:

— Мурсвильский вратарь. Слева!

Она знала, что Билли не пропустит ее слова мимо ушей, как бы независимо он ни держался. Во втором тайме Билли забил в ворота противника мяч с левой стороны. Это оказалось совсем несложно. Он обернулся и показал Бриджит большой палец. Глупо, но Бриджит улыбнулась в ответ.

Берджес выиграл со счетом один — ноль. Вся команда, болельщики и хорошенькие подружки игроков пошли праздновать, а Бриджит отправилась домой. Как-то совершенно естественно она достала из чемодана старые кроссовки, которые пылились там много месяцев, надела и вышла на улицу.

Она побежала вдоль Торговой улицы к реке, вспомнив, что там есть потайная тропинка. А вот и полянка, где они откапывали наконечники для стрел. На другом берегу реки виднелись старые, покореженные дубы, в тени которых росли кустарники и сорная трава.

За всю свою жизнь Бриджит пробежала столько, что ее тело обрадовалось привычной нагрузке, но уже после пары миль по июльской жаре она устала. Жир, обволакивающий ее бедра, плечи и руки, мешал дышать.

Бриджит вспомнила о Волшебных Штанах, которые утром отослала Кармен, ни разу не надев. Бриджит злилась на себя и поэтому бежала все быстрее и дальше. И чем дольше она бежала, тем больше ощущала непосильную ношу ненужного веса, которую очень хотела сбросить.

Лена помнила, что, когда Роллинсы последний раз устраивали барбекю на День независимости, ее вырвало прямо на белую с красным скатерть. Наверное, она переела дыни, но не точно. Тем летом подругам было по десять лет.

Барбекю считалось обязательным ежегодным праздником с момента их рождения и до того, как им исполнилось по одиннадцать лет. Лена знала, что традиция прервалась после смерти мамы Би, а отношения между взрослыми заметно усложнились.

Почему родители решили возобновить эти встречи шесть лет спустя? На миг ей пришла в голову нелепая мысль, что это из-за отъезда Би, но она вспомнила, что мама Тибби разослала приглашения намного раньше. И еще более дурацкая мысль тут же последовала за первой: а вдруг Би сорвалась с места, потому что не хотела идти на праздник?

Глупость. Би посещала и более странные мероприятия — например, Праздник матери и ребенка в мае. Когда они подъехали к дому Роллинсов (все Калигарисы вместе — редкий случай), Лена пообещала себе, что будет осторожнее с дыней.

— Ну, кто хочет эту прекрасную кукурузу? — вместо приветствия спросила мама Тибби с рекламной интонацией, когда Лена с семьей зашли на задний двор. Лена посмотрела на великолепный ярко-желтый початок.

— Наверное, я, — сказала она.

Мамы обнялись и поцеловались, вернее, прикоснулись друг к другу щеками. Лена заметила, что у Ари очень недовольный вид. Папы пожали друг другу руки и заговорили низкими, не домашними голосами.

Лена сразу увидела Кармен, стоявшую неподалеку от своей мамы. Кармен была в короткой джинсовой юбке и белой майке в обтяжку. Волосы она небрежно завязала красным шарфом. Лена в очередной раз удивилась: подруга выглядела сексуально и одновременно с этим патриотично.

Тибби наматывала круги по двору — как всегда со своей камерой. На ней были армейская футболка и шорты цвета хаки. Назвать ее сексуальной или патриотичной не поворачивался язык.

Девочки тут же потянулись друг к другу, как кусочки магнита, и вместе пристроились на траве. Они наблюдали, как Кристина и Ари обменялись объятьями и поцелуями.

— Что с твоей мамой? — спросила Кармен.

— У нее неважный вид, — задумчиво протянула Лена.

— Она продолжает злиться на тебя из-за Юджина? — поинтересовалась Кармен.

— Не знаю. Она странная…

Кармен задумчиво посмотрела на небо:

— Я скучаю по Би.

— Я тоже, — отозвалась Тибби.

Лене стало грустно. Она взяла Тибби и Кармен за руки, крепко сжала их, а потом отпустила. Они часто делали так, когда одной из них не было рядом.

— А ведь Штаны еще у нее, — напомнила Кармен.

— Надеюсь, с ней все в порядке, — сказала Лена. Они примолкли, вообразив себе, что могла натворить Би в Волшебных Штанах в Алабаме.

— Мне пора. — Тибби взяла камеру. — Мне нужно работать в выходные.

— А мы пойдем на эту тусовку вечером?

— Конечно, — без всякого энтузиазма подтвердила Лена. Каждый год четвертого июля школьники собирались на площади, чтобы послушать концерт и посмотреть салют. Лена понимала, что все подростки в восторге от подобных мероприятий, но сама не испытывала ничего подобного. Ее вообще пугали и праздники, и толпы веселящихся людей.

Появилась Эффи с двумя гамбургерами, горой картофельного салата и двумя початками кукурузы.

— Ты что, такая голодная? — поинтересовалась Лена.

Эффи никак не отреагировала на эти слова.

— Хочу твою юбку, — сообщила она Кармен.

— Я дам тебе поносить, — великодушно согласилась Кармен. Обладая эгоцентризмом единственного ребенка в семье, она всегда поощряла бесцеремонность Эффи.

Лена подумала, что когда-то ей нравились эти встречи у Роллинсов. Родители Тибби были самыми молодыми и классными. Они пели под гитару кантри или странные песни «Лед Зеппелин», которые Калигарисы, естественно, не знали. Теперь у Роллинсов были новые друзья — в основном с маленькими детьми. И тут Лена поняла, почему они решили возродить утраченную традицию. Раньше их объединяли девочки, первенцы, а значит, общие проблемы и общие интересы. Теперь праздник предназначался для Ники и Катрины и родителей таких же малышей.

Лене стало немного грустно, и она подумала, что хорошо понимает Тибби. Интересно, что бы сказал обо всем этом Костас, если бы они еще переписывались. А может быть, это нормальная тоска по прошлому?

Сидя на траве, Лена, Эффи и Кармен ели и наблюдали за играющими малышами.

Когда ребятишки накинулись на сочную розовую дыню, Лена невольно вздрогнула, а к горлу подкатила тошнота. И тут к ней подошла мама.

— Лена, мы с папой уезжаем. Можешь остаться, если тебя кто-нибудь подвезет.