Фидельма внимательно и без улыбки смотрела на него.

— Наемный убийца продал детей Вигхарда в рабство в Уэссексе и вернулся в Кент. Дети выросли, работая на хозяина, который их купил. Убийца в своей исповеди назвал Ронану имя этого хозяина. Я сейчас напишу это имя и передам его в надежные руки суперисты Марина.

Она дала знак Эадульфу, который по ее просьбе уже приготовил таблички и стилос. Он протянул их ей. Она быстро что-то написала и отдала табличку Марину с просьбой не смотреть. Потом повернулась к Себби.

— Себби, я прошу вас сейчас повторить для всех историю, что вы рассказывали мне, о том, как Путток выкупил из рабства брата Эанреда. И как Эанред убил своего хозяина и его приговорили к повешению.

Брат Себби быстро объяснил все примерно теми же словами, какими в первый раз рассказывал Фидельме.

— Итак, — заключила Фидельма, — Эанред с четырех лет рос в рабстве в крестьянской усадьбе, вместе с сестрой. Когда его сестра подросла и их хозяин изнасиловал ее, Эанред его задушил. По саксонским законам его приговорили к смерти, но вмешательство Путтока спасло его. Себби, сейчас Эадульф выдаст вам табличку. Я прошу вас написать на ней имя хозяина, которого задушил Эанред, и отдать табличку Марину.

С удивленным видом Себби сделал, как она велела.

— Что означают все эти загадки? — недовольно спросил Марин, получив вторую табличку.

— Мы вот-вот придем к решению, — заверила его Фидельма.

— Которое заключается в том, — вмешался Геласий, — что Эанред — сын Вигхарда.

Эадульф с жаром подтвердил его догадку.

— Раз так, — сказал Геласий, — значит, Эанред и есть убийца?

Фидельма выглядела недовольной.

— Действительно, если сравнить имена на этих двух табличках, окажется, что хозяин усадьбы, купивший детей Вигхарда, и тот, убитый Эанредом, — один и тот же человек. Таким образом, Эанред был сыном Вигхарда. Однако это еще не означает, что он был убийцей своего отца, а также Ронана и Путтока.

— Тогда я не понимаю… — начал Геласий, беспомощно разводя руками.

— Еще немного терпения, епископ, — настаивала Фидельма, — мы уже почти закончили.

Она повернулась к Вульфрун, глядя сверху вниз в ее узкое и бледное напряженное лицо.

— Как вы думаете, настоятельница Шеппи, на этих табличках окажется одно и то же имя? — невинно спросила она.

— Откуда мне знать? — проскрипела та, но она словно сжалась, вся ее прежняя напыщенность куда-то делась.

— Действительно, откуда? — согласилась Фидельма. — Вы выросли в королевстве восточных саксов, если я не ошибаюсь?

Все глаза удивленно уставились на настоятельницу.

— Да, я… да…

Эадульф вдруг осознал, что означал тот разговор про Сатурналии. Он в изумлении глядел на Вульфрун. Вульфрун, бывшая рабыня… Вульфрун — пропавшая сестра Эанреда?..

— Ты хочешь сказать, что Вульфрун… — начал он.

Лицо Вульфрун перекосило от гнева и презрения, она чуть было не вскочила снова со стула, но Фидельма вдруг отвернулась от нее.

— Как я уже говорила, — начала объяснять она, — у Вигхарда было двое детей, сын и дочь.

— Я не… — вскрикнула Вульфрун, вскакивая, словно чтобы схватить Фидельму, и с ее шеи соскользнул плат, который она так оберегала. Вокруг ее шеи предательски алел шрам. След рабского ошейника.

Но Фидельма не обращала на нее никакого внимания. Вместо этого ее сверкающие глаза остановились на неуклюжей фигуре сестры Эафы.

— Эафа, вы ведь были раньше рабыней на хуторе?

Девушка моргнула и ничего не ответила.

— Я не буду заставлять вас снимать покрывало с головы, Эафа. Просто подтвердите — я знаю, что под ним. Как и у Вульфрун, у вас на шее шрам от ошейника рабыни, правда?

Светло-карие глаза девушки вдруг необычно оживились. Она глядела на Фидельму со странным огнем в глазах.

— Если вы знаете, то зачем спрашиваете? Да, я выросла в рабстве на хуторе в земле восточных саксов.

— И на этом хуторе вас нашла настоятельница Вульфрун, выкупила вас и взяла с собой в обитель Шеппи, сделав своей служанкой.

Монашка в ответ только пожала плечами.

— Не могли бы вы сказать, как звали хозяина хутора и где он располагался? Или нам стоит лучше спросить об этом настоятельницу Вульфрун?

Сестра Эафа закусила губу. Потом тихо сказала:

— Это был хутор Фоббы, в Фоббастуне.

Лицо Фидельмы растянулось в широкой улыбке.

— Марин, не затруднит ли вас прочесть имя на двух табличках, что у вас в руках?

Военный комендант взял таблички и, щурясь, прочитал:

— Фобба из Фоббастуна.

— То, что она выросла на хуторе Фоббы, еще ничего не означает, — перебила Вульфрун, пытаясь хотя бы частично вернуть себе былое достоинство.

— Нет, означает. Потому что сестра Эафа сама призналась, что она родом из Кента, а в Уэссекс попала в раннем детстве. Она не стала уточнять, что попала туда как рабыня. Она — сестра Эанреда и дочь Вигхарда.

Девушка подняла голову, глаза ее гневно сверкали.

— Нет греха в том, чтобы быть сестрой Эанреда.

Фидельма грустно улыбнулась в ответ.

— Да, в этом не было греха. И даже если не считать доказательством ваши светло-карие глаза, такие же, как у Эанреда, — я поняла, что вы брат и сестра, когда увидела, как вы беседовали в часовне Святой Елены. То, как вы обнялись…

— Так это Эафа была той женщиной в часовне? — воскликнул Фурий Лициний в изумлении. — Но вы не сказали тогда, что узнали ее…

— Это были вы, Эафа, ведь правда? — настаивала Фидельма.

Эафа пожала плечами. По ее лицу было понятно, что Фидельма права.

— Я подозревала это, но не была уверена, — сказала Фидельма со вздохом. — Поцелуй брата и сестры не похож на поцелуй влюбленных. Эанред всегда защищал свою сестру, не так ли? Всегда оберегал вас и был к вам добр. Когда убили вашу мать и вас продали в рабство, он стал для вас защитником. Когда Фобба вас изнасиловал, Эанред решил отомстить. Только Путток, вмешавшись, спас его, и он уехал с ним в Стэнгранд. С тех пор вы не видели его, пока не встретились в Риме.

— Это так. Я не буду этого скрывать, — спокойно и с достоинством ответила девушка. — Но где же здесь преступление?

— Вы и дальше работали на этом хуторе, уже на наследника Фоббы, до тех пор, пока через несколько месяцев волею судеб туда не приехала настоятельница Вульфрун. Она как раз искала себе смышленую служанку, которая будет повиноваться ей. И она выкупила вас.

Фидельма взглянула на настоятельницу, смущенную и потрясенную. Она взглядом попросила подтверждения своих слов, и Вульфрун отрывисто кивнула.

— Я не знала, что Эафа — дочь Вигхарда, — добавила она растерянно.

— Конечно. Но тогда и Эафа этого не знала, — согласилась Фидельма. — На самом деле оба они, и Эанред и Эафа, почти не помнили своего прошлого, не знали, что их отцом был Вигхард и что он приказал убить их вместе с матерью только для того, чтобы самому возвыситься.

— Как же тогда… — начал Марин.

— Не могли бы вы сказать нам, Эафа, когда и от кого вы впервые узнали эту ужасную тайну вашей семьи? — спросила Фидельма, прервав его и опережая его вопрос.

Молодая монахиня с вызовом выставила вперед подбородок. Фидельма расценила это как отказ. Она подождала немного и продолжила:

— Настоятель Путток был человеком большого ума, но имел одну слабость. А именно — не отказывал себе в том, что Римская церковь зовет грехом плоти. Хуже всего было то, что он навязывал женщинам свое похотливое внимание, даже если они того не хотели.

Теперь Эафа не могла скрыть своего потрясения, как бы ни пыталась выглядеть невозмутимой.

— Он знал историю Эанреда и знал, что тот убил своего хозяина, вступившись за сестру. Путток знал, что хозяином Эанреда был Фобба из Фоббастуна. Из случайно оброненных в разговоре слов настоятельницы Вульфрун он узнал, что и Эафа была из Фоббастуна, и понял, что она не иначе, как сестра Эанреда.

— Но как он мог связать их с Вигхардом? — спросил Себби, перебивая ее.

— Очень просто, — ответила Фидельма. — Ронан Рагаллах знал имя того, кто купил детей Вигхарда. Он рассказал Осимо, Осимо рассказал Корнелию, а тот…