Волк рассказал жене про новых соседей.

– Бедняжка, – задумчиво проговорила Теа. – А ты ребенка видел?

– Одежду на веревке.

– Я знала Туара в детстве. Он вечно ныл.

– Не могу сказать, что мне нравится это соседство, – проговорил Волк.

Однако если не считать дыма, Туар, Лавия и их дочь вполне могли считаться невидимками. Время от времени Волк замечал, как мужчины, иногда двое или трое, приезжали на верхний луг, один раз он узнал Рэнда. И никогда не видел Туара с сетью, капканом или наминкой.

– Интересно, что они едят, – сказал он однажды Теа.

– Понятия не имею, – ответила она и убрала волосы, упавшие налицо. – Я знаю, что едим мы. Ты не принесешь мне пару луковиц?

В конце лета Волк уехал из дома, чтобы заняться строительством, поскольку около полудюжины людей нуждались в его услугах. Теа была уже на седьмом месяце, и у нее болела спина. Перед отъездом Волк позаботился о дровах и хорошенько смазал жиром ворот колодца. Она смеялась над ним и говорила, чтобы он не вел себя как дурак, она, мол, прекрасно себя чувствует. Он построил кладовую для Феррел и новые полки в винном погребе «Красного дуба». Игейн переживал, что кто-то ворует у его гостей.

– Как правило, мелочи, монеты и безделушки, но у одного человека пропал кинжал из Чайо, рукоять которого была украшена маленьким рубином – по крайней мере, он сам так говорит. Если пойдут слухи, что у нас завелся вор, никто не захочет снимать у меня комнаты!

Когда Волк вернулся домой, он обнаружил там Фелицию, малыша Кевина и Марцию, которые заняли спальню. Они хихикали и суетились, давая ему понять, что наверху для него нет места. Он спал внизу, завернувшись в одеяло. Ночью по нескольку раз просыпался, ему не хватало ровного дыхания Теа и потолка над головой.

Примерно за месяц до рождения ребенка Теа перестала с ним разговаривать. Ее прекрасные волосы были вечно спутаны, а лицо стало почти изможденным, хотя живот был огромным. Она даже не смотрела в сторону мужа.

– Это настроение, оно пройдет. Не трогай ее, – успокаивала Фелиция, однако поведение жены пугало Волка.

Он попытался с ней поговорить, но Теа молча отворачивалась. Он приносил ей игрушки, сделал колыбель для сына, но она не желала на них смотреть – да и на него тоже. Один раз в саду он накричал на нее, и из дома тут же выскочила Фелиция и велела ему уйти, заявив, что он только делает Теа хуже.

Волк отправился ловить рыбу, но в тот день форель от него пряталась, и ему ничего не удалось поймать. Тогда он отправился на охоту и убил жирного барсука. Позже развел на лугу костер и положил свою добычу в огонь.

Из дома вышла Фелиция и заявила:

– Теа говорит, что ее тошнит от этого запаха.

– Пусть сама мне скажет, – ответил Волк.

Стоя напротив него, по другую сторону костра, Фелиция уперла руки в бока и наградила его сердитым взглядом. В сиянии теплых сумерек она была очень похожа на Теа.

– Такое случается. Тебе нужно быть терпеливым. Все закончится, когда родится ребенок.

– Моя жена не хочет со мной разговаривать, а ты твердишь, что я должен быть терпеливым. – Он повернул барсука другим боком, жир закапал в огонь, который тут же зашипел. – А ну-ка, говори, что происходит.

Дым заставил Фелицию отойти на пару шагов, но она снова подошла к нему.

– Теа боится.

– Боится рожать?

– Она боится рожать твоего ребенка. – Фелиция искоса посмотрела на него. – Она сказала нам, что ты меняющий форму… Маме и мне. Меррит ничего не знает.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– А что я должна думать? – резко спросила она. – В нашей семье до сих пор никто не выходил замуж за волка.

– А в моей семье это обычное дело.

Он хотел пошутить, но Фелиция разозлилась.

– Ты не из наших мест, ты не знаешь…

– В таком случае именем Богини, расскажи мне то, чего я не знаю!

Она как-то вся сникла и, помолчав, произнесла:

– Говорят, что Дракон, лорд Карадур, появился на свет не как человеческое дитя, а в виде дракона, с когтями и острыми зубами. Его мать умерла, а единоутробный брат, Тенджиро, был весь истерзан и тоже чуть не погиб. Теа боится, что твой ребенок родится волком, с зубами и когтями.

– Клянусь яйцами Имарру, почему ты мне ничего не сказала? – Волк отбросил в сторону вертел и направился к дому. Ворвавшись в спальню, он увидел, что Теа с осунувшимся лицом лежит на кровати, на боку. Марция зашипела на него, точно кошка.

– Вон отсюда, – рявкнул он, и она выскочила из комнаты.

Волк опустился на колени около кровати, и Теа отвернулась к стене.

– Любимая, сердце мое, послушай меня. Моя мать родила шестерых детей, четверо из них меняющие форму, и каждый появился на свет розовым, с бархатной кожей, как самые обычные малыши. Моя сестра Каяли, меняющая форму, она на двенадцать лет младше меня, я видел ее через десять минут после того, как она родилась. Она ничем не отличалась от тебя и меня, а вопила даже громче Кевина. Наш сын будет розовым, толстым и беззубым, как и должно быть. Я тебе обещаю, что так и будет, Теа, клянусь тебе.

Крепко обняв жену, Волк гладил ее по голове и повторял слова утешения. Теа молчала, но не вырывалась.

А ночью она спустилась к нему, когда все уснули, и села рядом в темноте, прижавшись к его плечу.

– Как ты хочешь его назвать? – спросила она.

– Сама решай. Мне все равно.

Через три дня Фелиция отправила Марцию в Слит. А к вечеру следующего появилась Рейн в сопровождении жрицы Сирэни.

– Уходи, – сказала Рейн и погладила Волка по плечу. – Отправляйся в деревню. И не волнуйся, если сосчитать всех детей, которых мы вместе приняли, их будет около сотни. Теа молодая и сильная. Ступай.

Волк не хотел идти в деревню и сидеть с другими мужчинами в «Красном дубе». Вместо этого он отправился в горы. Снег припорошил их вершины тонкой призрачной пылью. Он взобрался на скалу над Крепостью, стараясь держаться так, чтобы его не заметили стражники, которые наверняка подняли бы тревогу, если бы увидели волка так близко от замка. Он охотился на кроликов и белых куропаток и спал в пещере, которая когда-то была медвежьей берлогой.

Вечером третьего дня он вернулся домой. Сирэни и Рейн уже уехали; Фелиция спала внизу. В спальне пахло молоком. Теа дремала в уютном гнездышке из одеял. Она отвернула уголок одного из них и продемонстрировала Волку розовое личико и крошечные ручки с пальчиками, похожими на лепестки цветов. Голова сына показалась Волку какой-то слишком сморщенной и большой. Ее покрывал тонкий светлый пушок.

– Трудно тебе пришлось? – спросил он.

– Не очень.

Он поцеловал ее глаза и прикоснулся одним пальцем к щеке малыша, поражаясь тому, какая у него бархатистая кожа. Каким-то непостижимым образом они сотворили это чудо, его сына. Собственная рука казалась ему огромной и невероятно грубой.

Наступила зима. Снег засыпал горы и перекрыл дороги. Волк оставался дома. У него было полно работы: починить капканы и сети, вырезать из дерева крючки для ловли рыбы. Они сделали достаточно запасов на зиму – на специальных подставках сушилось мясо и рыба, в подвале хранилась картошка и яблоки, недостатка в дровах тоже не было. Снег принес тишину, которую нарушал лишь вой ветра да плач ребенка.

– У него легкие, как мехи Уно, – проговорила Теа, шагая по комнате и качая на руках покрасневшего от крика ребенка.

После темной февральской луны новый снег перестал падать, а старый превратился в жесткую ледяную корку. Волк начал выносить тепло укутанного малыша Шема на улицу. Он становился в два раза больше своего нормального размера и не мог даже пошевелиться, но с напряженным интересом изучал небо, снег, дым, идущий из трубы.

В самые сильные морозы около их дома появились двое мужчин с фургоном, запряженным мулом. Тот, что помоложе, выглядел так, словно он только что уехал с родной фермы, а второй, постарше, двигался легко и уверенно, как опытный солдат.

– Нас послал Дракон, – сказал он. – Вам что-нибудь нужно? У нас есть мясо, дрова, мука.