Он имел представление о государстве и законах, создал свой собственный свод законов — Великую Ясу. [5]

«От добротности, строгости прочность государства. Если у детей множества государей, которые явятся после этого (его), вельможи, богатыри и беки, находящиеся у них, не будут крепко соблюдать закон, то дело государства потрясется и прервется. Опять будут охотно искать Чингисхана и не найдут» (Чингисхан).

В этих словах перед нами предстает провидец, который мечтал создать единый народ из разрозненных племен и понимал, как трудно править обширной страной.

Чингис действительно использовал белый, красный и черный шатры во время осады городов, как и описано в настоящей книге. Это была своего рода пропаганда, благодаря которой напуганные жители быстрее сдавали города. Вопрос пастбищ всегда оставался насущным для монголов из-за большого количества скота, и потому они старались избегать длительных осад. Долгое ожидание противоречило складу характера монголов, а также манере Чингиса вести боевые действия, где основное внимание уделялось скорости и маневренности. Здравый смысл можно найти и в тактике нападения под прикрытием пленных, имевшей целью истощить ресурсы врага. Во многих отношениях Чингис был чрезвычайно прагматичен. Стоит упомянуть еще одну особенность монгольского войска — мстительность. Фраза «мы потеряли много хороших воинов» часто служила поводом для неожиданной атаки после отступления.

Чингис охотно испытывал новые методы ведения боя и виды оружия, например длинное копье. Монгольские всадники всему предпочитали лук, однако использовали копье так же, как средневековые рыцари: в качестве чрезвычайно эффективного средства против пехоты и конницы.

Многие победы монгольского войска можно объяснить использованием разного рода хитростей. Чингис и его люди презирали честный бой, считая его постыдным. Победы, одержанные благодаря коварству, ценились куда выше. Монголы искали разные способы одурачить врага — от притворного отступления и скрытых в засаде войск до соломенных чучел на запасных лошадях — для создания у противника ложного впечатления о размерах своей армии. Возможно, некоторые сочтут интересным, что похожий прием использовал Роберт Баден-Пауэлл для обороны Мафкинга семь веков спустя, во время Англо-бурской войны: бутафорские минные поля, незаметные заграждения из колючей проволоки и другие уловки. Кое-что в мире остается неизменным.

Очень интересный эпизод — когда Джелме отсасывает кровь из раны на шее Чингиса. Ни в одном источнике не упоминается яд, но как еще объяснить поступок темника? Из раны на шее не нужно отсасывать свернувшуюся кровь — это не поможет лечению, а только сильнее повредит стенку артерии. Данное событие реально; оно произошло несколько раньше, чем упомянуто в книге. Впрочем, оно настолько необычно, что я не мог его пропустить. Подобные факты обычно искажаются историей, вероятно, потому, что неудачная попытка убийства считалась позорной.

Я не стал использовать еще один достоверный факт — когда изгнанный из племени и умирающий от голода кочевник схватил Толуя, младшего сына Чингиса, и вытащил нож. Трудно сказать, каковы были намерения этого человека — Джелме и другие сподвижники хана убили его почти сразу. Возможно, подобные происшествия послужили причиной того, что, столкнувшись позже с арабскими убийцами-ассасинами, или хашишинами, монголы не остановились ни перед чем, чтобы их уничтожить.

Конечно, Чингис не был неуязвимым, его много раз ранили в сражениях. Однако ему везло, и он раз за разом оставался в живых, что только укрепляло веру племен в его избранность и особое предназначение.

Теперь о расстояниях, которые преодолевали монголы. Одним из главных преимуществ монгольского войска было то, что оно появлялось практически из ниоткуда и неожиданно атаковало противника. Имеются достоверные сведения, что монголы преодолевали шестьсот миль за девять дней, двигаясь со скоростью семьдесят миль в день, а некоторые всадники могли проскакать за день сто сорок миль и, если понадобится, продолжить путь. Марко Поло сообщает о монгольских гонцах, способных от рассвета до заката покрыть расстояние в двести пятьдесят миль; правда, в подобных случаях приходилось менять коней. Зимой необычайно выносливых лошадей отпускали на свободный выпас. Они утоляли жажду снегом; из-под снега же добывали корм. Когда францисканский монах Иоанн де Плано Карпини приехал в монгольские степи для встречи с Хубилай-ханом в Каракоруме, монголы посоветовали ему взять неприхотливых местных лошадок и не бояться, что во время путешествия они погибнут от бескормицы. При выведении новых пород на Западе основной упор делался на грубую силу, как у суффолкских лошадей, или на скорость. На выносливость особого внимания не обращали.

История о «падающих лепестках» — правда. Почти шестьдесят тысяч девушек Яньцзина бросились с городских стен, предпочтя смерть неволе.