На третий вечер после возвращения из замка он вдруг объявил, что снова едет в Кингорн. Негодующий Ранульф тяжко вздохнул, но Корбетт настоял на том, чтобы слуга собрал вещи и сделал необходимые приготовления. Он также приказал двум оставшимся в монастыре людям, которых Бенстед послал с ним, быть во всеоружии и сопровождать его. Он купил провизию на монастырской кухне и сообщил приору, что в отъезде они будут по меньшей мере два дня. Приор спросил о причине этой поездки.

— Мне необходимо, — ответил Корбетт, — с глазу на глаз поговорить с королевой, прежде чем она вернется во Францию.

— Но она же носит во чреве! — воскликнул монах. — Она не может вернуться!

— Если бы она была беременна, — загадочно возразил Корбетт, — ей бы не позволили уехать.

Приор, недоумевая, молча покачал головой и ушел.

Рано поутру Корбетт со своим отрядом во всеоружии выехал по направлению к Квинзферри. Они не встретили никаких препятствий, хотя Ранульф утверждал, что заметил какого-то всадника, наблюдавшего за ними, когда они переезжали через мост у Дэлмени. Корбетт принял во внимание это предостережение и велел своим спутникам быть настороже, пока они не переберутся через Ферт. Они поставили лошадей у дома перевозчика, заплатили за их прокорм и содержание до их возвращения. Перевозчик отсутствовал — он был на том берегу Ферта, так что Корбетт позволил людям отдохнуть; они достали свои припасы, поели, попили, а потом разлеглись на травке, присыпанной песком, наслаждаясь теплым полуденным солнцем и слушая щебет птиц, непрестанный стрекот кузнечиков и гуденье пчел. Корбетт забылся легким сном и был разбужен Ранульфом, сообщившим, что перевозчик вернулся. Корбетт пошел к нему; поначалу тот отказался ехать, твердя, что устал и хочет спать. Корбетт предложил двойную плату, и вскоре они оказались уже в лодке и плыли через Ферт. Перевозчик, лукаво глянув на тяжелый кошель Корбетта, спросил, не хочет ли тот узнать чего-нибудь еще. Клерк покачал головой.

— Ага, — отозвался перевозчик между двумя вздохами, сопровождавшими взмахи весел, — а я ведь мог бы кое-что рассказать.

— Что же? — насторожился Корбетт.

Перевозчик ухмыльнулся:

— Ничего не бывает даром, сэр, и человеку надобно потрудиться, чтобы заработать денежки.

Корбетт сунул руку в кошель и вынул пару монет.

— Тогда давай проверим, заработаешь ли ты их.

Лодочник опустил весла.

— Тот перевозчик, ну, который утонул. Он в тот день, когда я перевозил короля, только это было рано поутру, перевез через Ферт француза.

— Это все? — разочарованно спросил Корбетт.

Перевозчик пожал плечами.

— Так сказала его вдова, — ответил он. — Я решил, что это чего-то стоит!

Корбетт швырнул монеты ему на колени, и лодочник снова взялся за весла.

Они высадились у Инверкейтинга и поехали вверх по утесам — летнее солнце припекало спины — мимо Абердура к мысу Кингорн. Корбетт показал своим то место, откуда якобы упал король Александр III, а потом они спустились вниз по дороге, ведущей к королевской усадьбе. А там творилось нечто невообразимое — двор заполняли повозки, высоко нагруженные сундуками, ящиками и ворохами одежды, вокруг сновали слуги, подгоняемые криками управляющих, — так что приезжим пришлось самим позаботиться о своих лошадях, поставив их в уже опустевшие конюшни. Корбетт велел своим спутникам ждать, а сам отправился на поиски управляющего Александра. Он нашел его в углу зала, уже наполовину пьяного. Тот уставился туманным взором на Корбетта, полуоткрыв вялый рот.

— А, да это Корбетт, английский чиновник, — пробормотал он. — Опять вопросы?

Корбетт учтиво улыбнулся и сел напротив.

— Он самый, — отозвался он. — Почему такая суета? Что здесь происходит?

— Происходит? — переспросил Александр. — Королева уезжает — вот что происходит. Французские корабли уже вышли в море. На днях они будут в Лите, и тогда она уедет. — Он громко рыгнул. — Скатертью дорожка, вот что я скажу. Беременна! Да она не больше беременна, чем я!

— Тогда зачем ей было объявлять об этом? — поинтересовался Корбетт.

Управляющий утер рот грязным концом своего рукава.

— Понятия не имею. Женские дела. Говорят, что такое бывало прежде… или, — он перегнулся через стол и лукаво похлопал себя пальцами по краю красного в оспинах носа, — или это француз!

— О чем вы говорите? — вскинулся Корбетт.

— Ну, — ответствовал Александр, — этот француз, он мог велеть ей притвориться беременной, чтобы продлить свое пребывание в Шотландии!

— А зачем им это?

Александр уставился в какую-то точку над головой Корбетта.

— Понятия не имею, — пробормотал он. — Появилась такая мыслишка, вот и все!

Корбетт помолчал.

— Скажите, — вновь заговорил он, — приезжал ли сюда французский посланник в утро того дня, когда умер король?

Александр покачал головой.

— Вы уверены? — не отставал Корбетт. — Он должен был быть тут поутру?

— Да нет же, — уперся Александр. — В тот день прибыл только гонец и сообщил, что король будет в Кингорне, только позже!

— Вы уверены?

— Конечно. А до того в Кингорн приезжал Бенстед, но это было за день до того.

— Что ему здесь понадобилось? — вскинулся Корбетт.

— Мне-то откуда знать? — набычился управляющий. — С ним была эта его немая тварь, он некоторое время побыл у королевы, а потом уехал.

— А часто ли в Кингорн наезжал король?

— Поначалу да, и он не раз вызывал королеву встретить его на берегу Ферта, но за несколько недель до смерти стал появляться реже. Человек пылких страстей, — пьяно заключил управляющий.

— Могу ли я сейчас видеть королеву?

Александр покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Сегодня она никого не примет. Может, завтра, — он задумчиво посмотрел на Корбетта, — может, за некую плату, я смог бы это устроить.

Корбетт пустил через стол серебряную монету.

— Буду признателен.

Александр кивнул. Корбетт встал и вернулся к Ранульфу.

Им удалось за плату остановиться в одном из небольших покоев усадьбы, а на кухне и в кладовой купить снеди. Корбетт уже начал беспокоиться — серебро, которым снабдил его Бернелл, было на исходе. У него имелось еще сколько-то своих золотых монет, но тратить их вовсе не хотелось — не то по возвращении в Лондон придется не один месяц препираться с педантами из казначейства, чтобы ему возместили расходы. Оставалось только надеяться, что королева в ближайшее время примет его. Она не приняла. И на другой день, и еще через день все прошения об аудиенции были отклонены. Ничего другого не оставалось, как ждать и надеться на лучшее. Зато то и дело Корбетт наталкивался на Агнессу, ту дерзкую придворную даму, с которой познакомился в свое предыдущее посещение Кингорна. Дерзко заигрывая с ним, она обещала устроить свидание с королевой, но и ей это никак не удавалось. Корбетта утомили ее постоянные шуточки и лукавые намеки, и тогда она перенесла свое внимание на Ранульфа. Тот был счастлив, когда это сидение в усадьбе на шотландском побережье, эта скука была нарушена столь приятным образом. Они стали почти неразлучны, и Корбетт частенько заставал их за игрой в «веревочку» где-нибудь в уголке или в оконной нише.

Оставалось только злиться, и тогда он решил составить памятку обо всем, что ему стало здесь известно, но по-прежнему было непонятно:

Зачем Бенстед посетил королеву?

Зачем французский посланник переправился через Ферт, но так и не прибыл в Кингорн?

Кто привез сообщение к воротам Кингорна, письмо для королевы с известием о том, что король прибудет вечером, и с распоряжением, чтобы управляющий привел в Инверкейтинг лошадей, особенно же любимицу короля — белую Теймсин? И самое странное, почему такое сообщение было доставлено за много часов до того, как король действительно решил отправиться в Кингорн.

И главное: что такое узнал Александр во время Совета, что повлияло на его настроение, заставило отправиться в путь при столь опасных обстоятельствах, чтобы встретиться с королевой, которая еще недавно почти не интересовала его?