Это было так прекрасно, что Линор едва удерживалась, чтобы не броситься радостно обнимать свою начальницу. Кажется, новая жизнь и в самом деле начиналась.

Кэтрин взглянула на листок бумаги и кивнула, подтверждая:

— Да, сто фунтов в месяц плюс, возможно, премии.

В месяц? Значит, в неделю она будет получать… Линор прикусила губу. Небольшой особнячок, няня и новые платья исчезли как дым. Эта зарплата, конечно, превышала прожиточный минимум, но ненамного.

— Вас что-то не устраивает?

— Нет-нет, меня все устраивает. — Линор заставила себя улыбнуться. Улыбаться, во что бы то ни стало улыбаться. Она не позволит себе сломаться.

— Правда, первый месяц вы будете получать немного меньше, потому что проходите испытательный срок, — продолжала Кэтрин, все сильнее погружая молодую женщину в пучину отчаяния. — Потом вас переведут на нормальный оклад. Возможно, с учетом экономической ситуации зарплата будет меняться. За последние несколько лет средняя зарплата в нашей фирме стала выше. Еще вопросы есть?

«Есть, и еще сколько! Как я буду платить за квартиру? На что куплю детские вещи? Как смогу одновременно работать и смотреть за ребенком, если у меня не хватит средств на няню?»

Линор сглотнула.

— Нет, спасибо. Пока вопросов нет.

— Тогда пойдемте, я преподам вам первые уроки машинописи. Вам не придется печатать много, но лучше начать заполнять бланки на машинке — это будет поначалу медленно, а потом вы привыкнете.

Собрав все душевные силы, Линор поднялась. Она старалась держаться как можно прямее. Монтекьюты не сдаются без боя.

— Хорошо, мисс Донован. Покажите мне машинку.

С глаз долой — из сердца вон. Аллан всегда верил в эту старую пословицу. Однако сегодня она почему-то не оправдывала себя: мысли его то и дело возвращались к Линор. Сказать по правде, он весь день только о ней и думал, хотел увидеть, спросить о самочувствии. И это после твердо принятого решения никогда не поддаваться на ее губительное очарование!

Стоит ли привязываться к женщине, которая презирает тебя? Нет. Ее надлежало проучить, и даже сам брак для Аллана был только способом ответить унижением на унижение.

Он взглянул на часы: почти половина пятого. Обычно его рабочий день кончался около шести, но сейчас речь шла не только об усталости. Аллан поднялся из-за стола и отправился в кабинет секретарши.

Кэтрин была на месте, что-то печатала, не глядя на клавиатуру, а только на копируемый текст. Линор нигде не было видно. На миг Аллану показалось, что воротничок рубашки слишком давит на горло.

— Где она?

Кэтрин на миг прервалась.

— Я ее послала принести чистой бумаги.

— Ну и как у вас с ней получается?

— Нормально.

Она упорно не смотрела начальнику в глаза. Это было не похоже на Кэтрин, всегда такую откровенную, не терпящую недомолвок.

— Сработались?

Кэтрин кивнула, по-прежнему отводя взгляд в сторону.

— Кэтрин, я тебя давно знаю. Не дурачь меня. Что случилось?

Она вскинула глаза.

— Это просто… ужасно.

Чем ужаснее, тем лучше, решил Аллан.

— Понятно. Хорошо.

— Может, для вас и хорошо. — Всегда приветливая и спокойная Кэтрин сердито нахмурилась. — Знаете что, мистер Форестер, мне не нужна прибавка, которую вы вчера обещали. Я так не могу.

— Как — так?

— Не могу обращаться с человеком, как законченная мерзавка.

— Почему же нет?

— Потому что я ненавижу унижать людей. Делать им больно. Доводить их до слез.

— Линор плакала?

— Ну… почти. — Глаза Кэтрин заблестели, будто она сама готова была разрыдаться. — Когда я сказала, сколько она будет получать, бедняжка едва с собой совладала. Я что-то ничего не понимаю. Она выглядит так, будто купается в деньгах. У нее пиджак от Кардена, один ее шейный платок стоит, сколько мой костюм! Что она здесь делает? Скрывается от полиции?

Аллан расхохотался.

— Не вижу ничего смешного! — гневно воскликнула Кэтрин. — Это ваша бывшая жена, а не моя. По-моему, единственное, что ей нужно, так это любовь и забота, а не работа помощницы секретаря.

— Вот именно, — усмехнулся Аллан, но усмешка получилась невеселая. — И в твои обязанности входит помочь ей это понять. Чем она сегодня занималась?

— Заполняла бланки. Копировала документы… Еще что-то делала по мелочам…

— Слишком легкая работа.

— Ни на что большее Линор не способна. Она же ничего не умеет, даже к машинке не знает с какого боку подойти!

— Так научи ее, — отрезал Аллан. — Понимаешь, мне нужна твоя помощь: неважно, что она умеет, а чего нет. Важно загрузить ее работой по самое горло. Пусть протирает пыль, делает всю ту мелкую, грязную работу, на которую ни у кого нет ни времени, ни желания.

— Нет, мистер Форестер.

— Да. Пусть моет посуду, расставляет папки по алфавиту, служит девочкой на побегушках. Все в этом роде.

Кэтрин наморщила нос.

— Я и не знала, что у вас есть садистские наклонности.

— Я забочусь о ее же благе. Немного поработать никому еще не вредило. — Аллан криво улыбнулся. — Уверяю, через неделю она уволится. Максимум — через две.

«Уволится и выйдет за меня замуж. Сама попросит меня об этом», — подумал он.

— А если вы ошибаетесь?

— Когда я последний раз ошибался на твоей памяти?

— Год назад, когда предрекали, что в тяжбе между фирмой «Баррет и сын» и стариком Торнтоном победят Барреты.

— Ну, это была не только моя ошибка, ошиблась вся фирма. А относительно Линор Монтекьют я ошибиться не могу.

— Надеюсь.

— Поверь, я знаю, о чем говорю.

Кэтрин как-то по-новому взглянула на своего начальника.

— Мне это кажется или происходящее доставляет вам удовольствие?

— Пока еще нет. — Улыбка Аллана стала шире. — Еще нет, но скоро я получу свою долю удовольствия. Очень скоро.

Интересно, могли ли дела идти еще хуже или все-таки хуже некуда?

Усевшись в машину к Аллану, Линор откинулась на спинку сиденья и на миг прикрыла глаза. Бес попутал ее надеть утром эти проклятые туфли на трехдюймовом каблуке! Теперь не только щиколотки — все ноги ломило. Но по сравнению с болью в позвоночнике это были сушие пустяки. От пишущей машинки ныла и спина, и даже саднили кончики пальцев. Никогда еще Линор так не уставала.

Какие там магазины детской одежды, куда она планировала заскочить после работы! Линор было страшно подумать о том, чтобы пройти пару лишних шагов на высоченных каблуках. Похоже, сегодня она набегалась по офису на неделю вперед.

«Может, Аллан был не так уж и не прав: работа в самом деле не для меня, — тоскливо думала она. — Может, лучше было бы принять его предложение и жить без забот, растрачивая чужие денежки? Может, я и в самом деле не отличаюсь от красавиц прихлебательниц вроде матери и бабушки…»

Но выйти замуж за Аллана значило оказаться во власти человека, который ее не любит. И тогда прости-прощай мечта о самостоятельности, о честном имени, которое так хотелось передать в наследство ребенку… Линор никогда уже не сможет себя уважать. А следовательно, не будет заслуживать и уважения других людей. Стоит ли сытая и спокойная жизнь на деньги мужа такой малости, как самоуважение?

Нет, не стоит. Раньше, возможно, Линор и решила бы иначе. Но сейчас она ждала ребенка, и это меняло приоритеты. Ей не хотела уподобиться матери и вызывать у малыша такие же чувства, как у нее вызывала миссис Луэлла Монтекьют.

Аллан пристегнул ремень и обернулся к молодой женщине, в изнеможении полулежащей на сиденье.

— И как тебе первый рабочий день?

Она вздрогнула, приподняла отяжелевшие веки.

— Прекрасно. — Изобразить взрыв энтузиазма Линор вряд ли удалось бы, но улыбку она все же выдавила. — А как твои дела? День был удачный?

— Да, пожалуй, его можно так назвать. Подустал, конечно, но это пустяки. А ты как? Понравилась работа?

— Наверное, завтра я смогу сказать точнее.

— Если хочешь, можем сейчас поездить по жилищным агентствам. Ты ведь торопилась снять квартиру.