— Я упаковала свои вещи и собиралась уехать до возвращения Мэта. Но это еще больше запутало бы наши с ним отношения. Так что я должна поблагодарить тебя за откровенность, Тони.

— Не делай из меня святого, Зу. Я знал, что Нэн позвонила Мэту и попросила его приехать. Она мне все подробно рассказала раньше, чем это сделала ты.

— Пока я была наверху?

— Наверное.

— Значит, ты сейчас впервые услышал о ребенке, да?

— Впервые получил достоверные сведения. Камилла подозревала, что беременна. Она почувствовала это тогда, в Сен-Тропе, помнишь?

— Ах, да! Тогда ее недомогание было вызвано совсем не тем, что она съела что-то не то, — сухо заметила Зу.

— Как бы там ни было, вернемся к главному: как поведет себя Мэт. Сказать, что он не обрадуется, значит, произвести самый неверный расчет за весь год. Камилла вовсе не какая-нибудь там девчонка, которую я подцепил на улице. Мы с ней знакомы с детства. Мне здорово повезло, что мы с тобой помирились. Ты обладаешь огромным влиянием на Мэта. И я хочу, чтобы ты взяла меня под защиту.

— Так это или нет, не знаю. Мне кажется, ты радуешься тому, что случилось. Где-то у тебя внутри шевелится доброе чувство к Мэту, хотя ты его всячески стараешься скрыть; тебе также хочется, чтобы и я стала счастливой. Поэтому еще раз спасибо тебе.

Зу поцеловала Тони в щеку и вышла, чтобы найти хозяйку.

— Я передумала, Хэндзл, — без всяких церемоний объявила она. — Если Камилла хочет, чтобы я была подружкой на ее свадьбе, я с удовольствием это сделаю.

— Чем вызвано такое решение?

— Я поспешила и сделала ошибочный вывод. Вы никогда не поверите, кого я считала отцом будущего ребенка Камиллы.

— Вы хотите сказать, что не подозревали в этом Тони?

— Нет. Я думала, это Мэт.

— Боже, какая чушь! Признаться, меня все это просто поразило. Я знала, что Тони питает слабость к Камилле, но мне казалось, что хороших видов на будущее у него нет, потому что она всегда проявляла чрезмерную симпатию к Мэту. Он же смотрел на нее как на девчушку. Сын всегда ее защищал. Возможно, чтобы не ранить ее самолюбие, он подчас бывал слишком снисходительным к ней, но никогда не поощрял ее попыток повернуть их отношения в другое русло. Не знаю, почему Камилла выбрала Тони; может быть, в пику Мэту. Но это всего лишь моя догадка, а подтверждающих фактов у меня нет.

Удивительно точная догадка, подумала девушка.

— Мне казалось, что я вас теряю, Зу. Есть ли хоть какая-то возможность избежать этого?

— Я не знаю.

— Когда мы с Мэтом говорили по телефону, он сказал, что бросает все и немедленно мчится сюда. И еще он спросил, как восприняли эту новость вы. Я сказала, что вы ужасно огорчены и восприняли все очень серьезно. Когда он приедет — надеюсь, сегодня же вечером, — его будет ждать приятный сюрприз.

Тони и Хэндзл приняли приглашение отобедать с Камиллой и ее дедом и остаться на ужин. Зу тоже пригласили, но она вежливо отказалась. Если Мэт приедет сегодня вечером, ей хотелось бы сразу же встретиться с ним.

Она тщательно обдумала, что лучше надеть. И выбрала белое платье, которое было на ней, когда Мэт приехал в Ля-Шарметт и они встретились в саду. Зу до тех пор расчесывала волосы, пока они не засверкали, как золотистый огонь. Потом щедро надушилась своими любимыми духами и надела на шею кулон, подаренный Мэтом. У нее даже руки дрожали от предвкушения встречи с ним. А вдруг все они ошибаются? Ведь она ни разу не слышала из уст Мэта ни единого слова, объясняющего, почему он тогда, пять лет назад, к ней не вернулся. Вдруг он ушел от нее потому, что она просто перестала его интересовать? А какой интерес она представляет для него сейчас? Ему нужен всего лишь красивый, но короткий роман? Или же, наоборот, он собирается провести с нею всю оставшуюся жизнь?

Хотя во время ленча Зу даже не притронулась к пище и пообещала Хэндзл, когда та с Тони уезжала к Дюпонам, что поест непременно, она так нервничала и так боялась встречи с Хантером, что была просто не в состоянии думать о еде. В любом случае лучше подождать Мэта и поужинать вместе с ним. Казалось, что без него ей трудно даже дышать.

Гостья услышала, как на дорожку въехала машина. Она распахнула дверь и выбежала из дома как раз в тот момент, когда Мэт расплачивался с водителем такси. Зу хотела броситься со всех ног к нему, но не смогла сдвинуться с места. Лицо прибывшего было хорошо видно в луче света, идущего от дома. Оно было суровым и мрачным. У него был такой вид, словно он со всех ног кинулся домой, нацепил на себя первое, что попалось под руку, и сразу же помчался в аэропорт. У него не оказалось с собой даже чемодана. Это Зу поняла, когда Мэт направился к ней. Его руки обвились вокруг ее талии, и он крепко прижал к себе девушку.

— Все будет хорошо, Зу. Он тебе не подходил.

— Я знаю.

— Теперь ты от него освободилась.

— Я знаю.

— Он не любил тебя так, как ты того заслуживаешь. Его привлекала вовсе не ты сама… Что ты сказала?

— Я сказала, знаю — Тони мне не подходил, и очень хорошо, что его больше нет в моей жизни; теперь я поняла, что была ему нужна совсем для других целей. Даже не могу начать объяснять тебе, какое огромное облегчение сейчас испытываю.

— Но по телефону… Мама сообщила, что ты безутешна, что твое отчаяние не поддается описанию. Она сказала, что никогда за всю жизнь не видела, чтобы так страдали, как ты.

— Потому что я подумала, что с Камиллой связан ты.

— Я? Да ведь она — всего лишь ребенок.

— Если ты так думаешь, значит, в последнее время ты на нее просто недостаточно внимательно смотрел.

— Наверное, так оно и есть. В последнее время я вообще ни на кого не смотрел. Единственное, что я могу видеть, — это ты. Ты настолько запала мне в душу, что ни для кого и ни для чего другого там просто нет места. Из-за тебя я перенес все физические и душевные страдания, какие только возможны на земле.

— О, Мэт, я этого не знала!

— Ты не знала! Ты не знала, что ты со мной делаешь? Я все это уже слышал.

— Я думала, это было чисто физическое влечение. Желание, которое может удовлетворить любая женщина.

— Нет, Зу, это не так. Не стану говорить, что ты — единственная, кого я держал в своих объятиях…

— А я бы и не поверила, если бы ты это сказал.

— …но ты единственная женщина, которая вошла в мое сердце. Когда я услыхал, что та девушка, на которой собирается жениться Тони, это ты, я чуть было не лишился рассудка. Пытался убедить себя, что все те годы, когда мы с тобой были врозь, я просто обманывал себя, превращая в нечто бессмертное то, что было между нами, что я соорудил из этого небывалое чудо, придал ему сверхромантическую окраску. Прошлое стало для меня важнее реальной жизни. Когда что-то теряешь, потерянное начинает казаться несоизмеримо более дорогим, чем все остальное. Я потерял тебя, но никто не занял твое место в моем сердце. Я приехал сюда и увидел тебя. У меня была надежда, что ситуация изменится к лучшему, но стало еще в миллион раз хуже. Я понимал, что не могу отдать тебя Тони. В поисках ответа на вопрос — что мне делать? — я чуть не сошел с ума.

— И очень скоро ты нашел выход.

— Я рассчитывал, что все будет совсем по-другому. Я ничего заранее не планировал, хотя в голове носились всякие смутные замыслы. Например, так напоить Тони перед свадьбой, чтобы он был просто не в состоянии на нее поехать. А все случилось как-то само собой. Бедняжка Камилла! Я считаю, что отчасти перед нею виноват и я. Но откуда мне было знать, как далеко они зайдут? К тому, что случилось, я никакого отношения не имею. Со мной она вела себя по-идиотски. Она — милый ребенок, но порою просто неуправляема, а я, честно говоря, пребывал совсем не в том настроении, чтобы играть и шутить. Наконец до нее это дошло, и тогда она начала строить глазки Тони.

— Чтобы вызвать у тебя зависть?

— Я ему и без того завидовал, завидовал как черт. Но совсем не из-за Камиллы, а из-за тебя. А Тони вел себя, как жадный мальчишка. Он уже заполучил самый лучший плод на земле, но не мог устоять против соблазна сорвать еще одну ягодку, коль скоро та появилась прямо перед его ртом.