Оковы соскользнули и упали. Он поднялся, облегченно вздохнув полной грудью. Женщина осмотрела его запястья.

– Нужно перевязать.

Он замер. Маэстра прикоснулась холодными чистыми пальцами к его коже между рукавом и перчаткой и заметила крохотную татуировку – коронованного орла.

Она нахмурилась:

– Это не знак цивила. Похож на…

– Что? – сразу же насторожился он. – На что?

По залу разнесся грохот. Лязгнули упавшие цепи.

– Странно, – с сомнением пробормотал стоящий позади мужчина с клещами. – Этот болт не закреплен…

Маэстра не отрывала взгляда от птицы.

– Мы нашли кристалл.

Позади них раздался возглас.

– Что за кристалл? – спросил Финн.

– Странный предмет. С таким же знаком.

– Такая же птица? Ты уверена?

– Да. – Она отвлеклась на болт. – Ты в самом деле…

Значит, она должна выжить. Финн толкнул девушку на пол.

– Ложись, – зашипел он. И добавил зло: – Ты что, не понимаешь?! Это ловушка!

На мгновение во взгляде Маэстры мелькнуло удивление, быстро сменившееся ужасом. Она вырвалась, подскочила и завопила:

– Бегите! Все бегите!

Но из люков в полу сквозь распахнутые решетки уже лезли, гремя оружием, люди.

Финн молниеносно оттолкнул человека с клещами, сорвал фальшивые крепления и отшвырнул цепи. Заорал Кейро, над головой просвистел нож. Финн бросился на пол, перевернулся и огляделся.

В зале было черно от дыма. Цивилы кричали и разбегались в надежде укрыться за колоннами, но подонки уже забрались на фургоны, паля во все стороны без разбора, красные вспышки самодельных ружей заполнили пространство едким смрадом.

Он не видел ее. Может, убита, может, убежала. Кто-то махнул ему и бросил оружие; кажется, Лисс, хотя кто знает – подонки прятались под темными шлемами.

Наконец он увидел Маэстру. Она прятала ребятишек под ближайший фургон. Один малыш заплакал, и она схватила его и прижала к себе. Но тут на пол посыпались, лопаясь, словно сырые яйца, маленькие шарики, испускающие зловоние. У Финна заслезились глаза. Он достал и натянул свой шлем с защитной маской, прикрывающей нос и рот. Сквозь пластину для глаз окружающее виделось в красном мареве, но фигуры различались отчетливо.

Она вооружена и стреляет.

– Финн!

Это был Кейро, но Финн проигнорировал оклик и метнулся к повозке. Нагнулся, схватил Маэстру за руку и выбил оружие. Та, гневно зашипев, рванулась к его лицу пальцами в унизанных шипами перчатках – острия заскребли по металлу. На Финна, пиная и толкая, со всех сторон набросились дети, но он уже тянул Маэстру за собой. С телег на пол летела провизия, которую тут же подхватывали и волокли в люки.

Завыла сирена.

Инкарцерон пробудился.

В стенах сдвинулись панели. С громким щелчком на невидимом потолке включились прожекторы, шаря яркими лучами по залу, выхватывая разбегающихся, как крысы, подонков. Заметались безразмерные тени.

– Уходим! – заорал Кейро.

Финн волок женщину за собой. Неподалеку от них безжалостный луч поймал убегающую фигуру, и та беззвучно испарилась. Плакали дети.

Потрясенная, едва дышащая женщина обернулась, бросив взгляд на то, что осталось от ее людей. Финн потащил ее к люку.

Их взгляды встретились.

– Вниз! – выдохнул он. – Или умрешь.

На секунду ему показалось, что она не послушается.

Но она плюнула в него, вырвалась и спрыгнула в люк сама.

Вспышка белого пламени обожгла камни, и Финн торопливо прыгнул следом.

Скат был из белого шелка, тугого и прочного. Финн стремительно соскользнул по нему прямо в кучу награбленных мехов и металлического хлама.

Уже отконвоированная в сторону, с дулом у виска, Маэстра встретила его презрительным взглядом.

Финн медленно и тяжело поднялся. Повсюду вокруг в тоннель скатывались нагруженные добычей подонки. Многие были ранены, некоторые почти без сознания. Последним, легко приземлившись на ноги, прибыл Кейро.

Решетки с грохотом захлопнулись.

Скаты опали.

Смутные фигуры, тяжело дыша и кашляя, сдирали с себя маски.

Кейро медленно снял свою, явив миру красивое перепачканное лицо. Финн зло набросился на него:

– Что произошло?! Я чуть не свихнулся! Почему так долго?

Кейро улыбнулся:

– Успокойся. У Акло не получался фокус с газом. А ты их ловко заговорил.

Он кивнул на женщину:

– Зачем она тебе?

Финн отмахнулся:

– Заложница.

Кейро выгнул бровь:

– Слишком много возни.

Он сделал знак человеку с ружьем, тот клацнул затвором. Маэстра побледнела.

– Я рисковал жизнью и имею право на особую награду, – упрямо заявил Финн. Он не шевельнулся, однако его тон привлек внимание Кейро. Секунду они смотрели друг на друга. Затем его названый брат холодно произнес:

– Ну, если она тебе нужна…

– Она мне нужна.

Кейро снова посмотрел на женщину, пожал плечами:

– О вкусах не спорят.

Затем хлопнул Финна по плечу, выбив облако пыли, и прибавил:

– Отличная работа, брат.

Дуб, похоже, был настоящий, только специально состаренный. Подобрав юбку, она легко взбиралась по огромным ветвям все выше. Трещали сучья, марал пальцы зеленый лишайник.

– Клодия! Уже четыре часа! – визгливо крикнула Элис откуда-то из розового сада.

Клодия сделала вид, что не услышала, раздвинула листву и выглянула наружу.

С высоты она видела всю усадьбу: огород, теплицы и оранжереи, корявые яблони в саду, амбары, в которых зимой устраивались танцы. Видела просторные зеленые лужайки, спускавшиеся к озеру, и полосу буков, за которыми скрывалась тропинка на Хитеркросс. Дальше, к западу, дымились трубы фермы Элтана, на холме Эрмер возвышалась колокольня старой церкви, увенчанная сверкающим флюгером. Еще дальше на мили и мили простирались обширные земли поместья Смотрителя: луга, деревни, дороги, туманная дымка над реками – словно сине-зеленое лоскутное одеяло.

Она облокотилась о ствол и вздохнула. Какая мирная картина, столь совершенная в своем обмане. Как тяжело будет покинуть все это.

– Клодия! Поторопись!

Теперь голос звучал тише. Видимо, нянька убежала обратно к дому – беспокойно захлопали крыльями голуби, словно кто-то поднимался по ступеням мимо голубятни. Куранты на конюшне начали отбивать время, жаркий день наполнился перезвоном.

Сквозь знойное марево Клодия заметила на тракте карету.

Девушка поджала губы. Что-то он рано.

Даже с такого расстояния было видно, как из-под колес черного экипажа поднимаются клубы дорожной пыли. Четыре вороных коня в упряжке и восемь всадников свиты. Клодия тихонько фыркнула. Смотритель Инкарцерона даже путешествует с шиком. На дверцах кареты красовался его герб, длинный флажок трепыхался на ветру. На передке сражался с упряжью кучер в черно-золотой ливрее, отчетливо слышался посвист хлыста.

Она сидела очень тихо. Пищала, перепрыгивая с ветки на ветку, неведомая пичуга – и наконец устроилась в листве неподалеку от Клодии. Выдала короткую мягкую трель. Наверное, какой-то зяблик.

Карета подъехала к деревне. Из кузни выглянул кузнец, стайка детей выбежала из сарая. Собаки ответили громким лаем на грохот копыт кавалькады. Кони плотно сбились, въезжая в узкий проход между нависающими домами.

Клодия достала из кармана визор. Он был вне Эры и вне закона, но это не имело значения. Натянув визор на глаза, она переждала краткий головокружительный миг привыкания к линзам, а потом изображение увеличилось. Теперь она видела всадников во всех подробностях: отцовский управляющий Гаррх на чалой лошадке; загадочный секретарь Лукас Медликоут; вооруженная охрана в пестрых костюмах.

Визор был так хорош, что она почти прочитала по губам кучера ругательство. Сигнальщики на мосту дали отмашку, и Клодия поняла, что отряд уже достиг рва и дворцовых ворот. Мистрис Симми бежала к выходу с кухонным полотенцем в руке, разгоняя суетливых кур.