– Вы говорите об этом с такой уверенностью, будто уже что-то знаете… – удивленно воскликнул Данист.

– А вы сами-то не думали над этой темой? Опережая вас, скажу, что существует же элементарная логика, интуиция. Кстати, Денис Борисович, вы любите играть в шахматы?

– Люблю, на зоне практически всех обыгрывал. А там контингент тренированный. Но при чем тут шахматы?! И вообще, пойдемте назад, поздновато уже для прогулок. Там и продолжим разговор.

…Вернувшись в дом, Данист уже приготовился услышать от гостя нечто сокровенное.

– Так вот. Шахматы… Эта древняя игра удивительным образом во всей полноте отражает коллизии нашей жизни. Вдумайтесь только, в ней есть и жертвоприношение, и убийства, и месть, и загнанный в угол король. И даже пат, когда некуда и незачем ходить.

Его собеседник с интересом слушал, куда выведет Глушко, одновременно удивляясь самому себе. Несет такую банальность… Но самому-то они в голову не приходили.

– …Обратите внимание! – между тем продолжал гость. – Побежденного короля, по правилам игры, не убивают. Его просто-напросто покрывают матом! – громко рассмеялся бывший генерал, довольный произведенным впечатлением.

– Простите, Юрий Нилович, но вы меня совсем запутали, – растерянно воскликнул Данист, откровенно не приняв шутливо-назидательного тона собеседника. – Я так и не понял, к чему вся эта лекция про шахматы? Что вы все-таки предлагаете?

– Формулирую, – по-военному жестко сказал Глушко, отодвинув стакан. – Начинаем готовить операцию против главного фигуранта. Ваш заказ – ваша воля! Но параллельно будем искать истинных виновников случившейся с вами драмы. Или, вернее, трагедии!

Дополнительные расходы не будут столь велики.

– Опять про расходы. При чем тут вообще расходы? – раздраженно воскликнул Данист.

Ему никак не хотелось признаться самому себе и уж тем более этому «Ангелу», что в момент, когда Глушко начал «формулировать», у него мурашки побежали по спине.

Хотя, в сущности, что сказал? Очередную банальность. Но как быстро она приближает к исходу?!

«То ли еще будет! – невольно представил Глушко, уловив момент, как Даниста передернуло всем телом. – Мужик-то сломленный. Неважно даже чем: потерей богатства, статуса, тюрьмой…

Если сделал заказ на убийство, значит, сломленный!»

Мысль, пришедшая только что в голову, настолько понравилась Юрию Ниловичу, что он, недолго думая, достал смартфон, нашел в нем явно специально отведенное место и коротко записал: «Глубже проработать в диссертации».

– Что это вы пишете? – почему-то испуганно спросил заказчик.

– Так, рабочие мысли, – уклонился гость от прямого ответа. – Уже не тот возраст, чтобы полностью доверять памяти.

– А нельзя ли сделать так, чтобы сначала попугать жертву? – спросил Данист, словно Бессмертнов был уже на мушке киллера. – Причем, основательно попугать…

– У нас это называется «прессовать». Что ж, есть такой безжалостный прием, – загадочно улыбнулся Глушко. – Поверьте, история накопила тысячи способов мщения, которые гораздо страшнее смерти. Месть сладка, когда она таинственна и к тому же растянута во времени…

– Где-то я уже слышал подобную сентенцию.

– Может быть, от Папы? – ухмыльнулся исполнитель заказа. – Поверьте, это сказано задолго до того, как Папа прозрел. Но это в данном случае неважно. Между прочим, Денис Борисович, у только что высказанной сентенции имеется довольно жесткое продолжение. Из собственного опыта, не исторического. Заказав нашему агентству Бессмертнова, вы уже не найдете успокоения. Смерть вашего врага не принесет вам ни облегчения, ни удовлетворения. Напротив, вас замучает совесть. Хочу рассказать вам одну поучительную историю. Когда-то я воевал наемником в составе иностранного легиона… – Глушко бросил на собеседника недобрый взгляд – мол, можно обойтись без вопросов? – а затем, стараясь унять вспыхнувшие внезапно эмоции, стал старательно набивать вишневую курительную трубку голландским табаком.

– Сделайте одолжение, Денис Борисович, скажите вашей подружке, которая подслушивает нас за дверью, пусть войдет, если хочет… Я так понимаю, у вас от нее секретов нет?

– Вы что, видите сквозь стены? – поразился Данист.

– Даже затылком, – рассмеялся Глушко.

Денис встал с места и подошел к двери гостиной. Распахнув ее, он увидел за порогом смущенную Лу-Гайде. Она действительно подслушивала их беседу.

– Входи, дорогая, наш гость из Москвы хочет рассказать нам интересную историю.

Когда зардевшаяся от стыда китаянка, не проронив ни слова, устроилась в кресле рядом с Денисом, полковник продолжил:

– …Так вот. В том боевом подразделении собрались добровольцы со всех краев света, но в основном это были французы. Не отряд, а сущие дьяволы, отъявленные головорезы, которые сделали своей основной работой убийство и насилие! Один из них, по имени Жан-Поль, завел шашни с нашей красивой медсестрой, что, в общем-то, уставом легиона возбранялось.

Но, сами понимаете, с основным инстинктом очень трудно совладать. Наш капрал хорошо понимал это и старался закрывать глаза на подобные мужские шалости. Но тут неожиданно в отряде объявился новобранец – высокорослый, мощный красавец – серб по национальности. Он буквально через неделю-две отбил красотку у француза.

Жан-Поль никак не мог пережить подобного оскорбления. И вот во время одной из очередных карательных операций, в ходе завязавшегося боя выстрелил сербу в спину. Это было не просто убийство. Это была предательская месть трусливого самца, у которого отбили самку. Кроме меня, этого мерзкого преступления никто не видел, но я, естественно, ничего не сказал ни капралу, ни командору, хотя меня сильно подмывало сделать это. Увы, тогда передо мной стояли совершенно другие задачи, словом, особо высовываться я не мог.

Прошло какое-то время, и та медсестра интуитивно догадалась, что в действительности произошло с ее возлюбленным. Ведь смертельная рана была нанесена тому в спину, а такого не мог сделать противник. В итоге она напрочь отказалась подпускать к себе француза. Кончилось все тем, что в одно прекрасное утро Жан-Поль застрелился самым невероятным способом. Он снес себе черепушку, приставив снизу к подбородку ручной гранатомет. Вот так вот. Как говорят сицилийцы, когда решаешься на месть, то сначала выкопай две могилы…

Лу-Гайде едва сдерживала слезы. Ее интуиция, как и неизвестной медсестры, не подвела. Мужчины договаривались о том, чего девушка больше всего боялась.

– Любопытная история, очень любопытная, – наконец прервал молчание Данист. – Понимаю и то, к чему вы вспомнили ее. Но мой случай несколько иного порядка… И могилу себе лично копать не собираюсь, – с некоторым вызовом в голосе ответил бывший олигарх. – Тем более уверен, что мне ее где-то уже выкопали.

Вы не знаете случайно, как это у нас делается? Ну, например, если человек утонул, но тела не нашли.

Денис мельком взглянул на Лу-Гайде. Помрачневшая вмиг, как небо в момент, когда дует из пустыни хамсин, она уже не знала, что и думать.

– Вы бы с таким вопросом к своим близким, – не подумав, брякнул Глушко, но быстро опомнился и извинился.

«А что? Не по-доброму, но, по сути, правильно. Как я не догадался спросить Безлина, – подумал Денис. – Но впрочем, какая разница? Есть могила – нет могилы. Больше делать нечего, как выяснять».

– Мне в зоне пять лет рыли эту самую могилу, пытаясь выкопать ее как можно глубже. Так что, несмотря на ваши всякие намеки, подводки, я никогда не смогу забыть могильщиков. И не прощу этого…

– Имена. Имена давайте. Хоть намеками, хоть как угодно. Бессмертнова, допустим, вы записали. Теперь других, – вставил к месту Глушко.

– Подумать можно?

– Как же без этого?! Думайте, сопоставляйте. Я тоже дам указание людям. И, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Просто я хотел бы достучаться до вас, что не стоит предпринимать скоропалительные решения. Поверьте, я столько повидал на своем веку примеров «справедливой мести» со смертельным исходом, что, как вы слышали, пишу на эту тему докторскую диссертацию… Психология, поведенческие мотивы, навязчивые идеи и даже сумасшествие. Словом, в этом духе.