– Мы не караваном, мы морем, – объяснил Данист. – Нам, наоборот, нужен караван.

– У меня есть караван, – с нескрываемой гордостью сказал Салим и со значением добавил: – Восемь верблюдов. Только зачем вам караван? Если хотите добраться до Петры, то хватит и одного верблюда. А можно и на машине. Скоро в этой стране верблюды станут никому не нужны. Их будут лишь показывать таким, как вы.

Со степенным молчанием выслушав просьбу, старик согласился «всего» за тысячу долларов провести их по обходной дороге, ведущей к Эйлату. Но узнав, что оба нелегалы, крепко задумался.

Пристально глядя на непонятных, явно не из простых, молодых людей, он пытался проникнуть в их суть, а еще лучше понять, какая неведомая сила толкнула их на такое рискованное мероприятие.

– Нет, даже за пять тысяч я не возьмусь. Не хочу рисковать, – наконец объяснил он. – У вас даже нет виз в Израиль.

– Как это, нет?! – неожиданно воскликнула Лу.

Как бывает при замедленной киносъемке, Денис медленно, всем телом повернулся к спутнице. Мол, что она хочет этим сказать?

– Когда я выкупила паспорт и узнала о твоих планах, дорогой, то друг отца оформил мне турпоездку сначала в Иорданию, а затем в Израиль.

Не ожидая такого поворота событий, Денис даже не нашел в себе сил возмутиться.

Понимая, что между молодыми людьми разгорается непонятный ему конфликт, бедуин скромно маленькими глотками попивал кофе.

– Зачем же ты тогда мучилась?! Этот унизительный спуск с судна, наше ночное бегство со склада. Ты же могла просто пройти паспортный контроль.

О своем отношении к тому, что она, не сказав ни слова, получила визы, Денис решил сейчас не распространяться.

– У нее имеются визы, – наконец сообщил он важному бедуину. – Со мной проблемы.

– Я уже это понял, – согласился хозяин каравана. – Скажите, на каком языке вы говорите между собой?

– На русском. – «Чего уж тут темнить», – подумал Данист.

– А-а-а? – загадочно долго протянул Салим. – Так спешу сообщить тебе, незнакомец, что и у тебя нет проблем. Твой Израиль открыл безвизовые ворота русским. Иордания хочет поступить так же. По радио слышал.

Боже! Сколько же времени он в изоляции? Может, если почитать наши газеты, выяснится, что он вообще никуда не убегал и его, стало быть, не ищут. Или, наоборот, амнистировали. Вот была бы умора.

– Да-а, обрадовали вы меня, уважаемый, – обратился Данист к бедуину, в раздумье почесывая затылок. – Век не забуду. Вы мне словно память вернули.

Теперь араб и китаянка уставились на Даниста. О чем это он?

– Совершенно упустил из виду, что в моем паспорте есть самые разные визы. Давно ставил, настолько давно, что забыл.

Он с неподдельной благодарностью вспомнил Папу и даже начальника колонии. Что ни говори, а предусмотрительно уже тогда было подумать о визах. Там, в паспорте, у него и Шенген, и британская…

– Но дело не только в визе, старик. Я не хочу «светиться» на границе со своим паспортом, – вспомнил он о том, что не успел досказать.

Салим медленно соображал, что от него хотят эти двое.

– Я предлагаю твою подружку устроить в отель, как положено туристке, а тебя заберу с собой, – сказал он наконец. – Завтра она отправится в Израиль через блокпост, а мы своим путем. Больше сделать ничего не могу. Устроит?

Бедуину явно не хотелось упускать тысячу долларов.

«А что, в этом есть резон, – подумал Денис. – На границе его никак не свяжут с китаянкой. Уже хорошо. Нужна виза – не нужна, будет ясно».

Оставив девушку в отеле и договорившись о встрече в Эйлате, они расстались.

Салим оказался верен законам гостеприимства «рыцарей пустыни». Он привел гостя к себе – в довольно большой дом из песка и глины в нескольких километрах от Акабы, накормил традиционной бедуинской пищей. Это были вкусные хлебные лепешки с приправой, приготовленной из «библейской манны небесной» – зернышек тамариска. Изрядно проголодавшийся Денис с удовольствием ел все, что ему подносили. Но вот отведать сушеную саранчу и «деликатес пустыни» – высушенные трюфели, которые собирают здесь после редких осенних дождей, вежливо отказался.

Все же здорово его окрутил Салим. Получалось, что за его угощение он должен заплатить тысячу долларов. Ведь никакого нелегального проникновения на чужую территорию не будет. Хотя за советы тоже надо платить. Для олигарха, конечно, пустяк. А для бывшего олигарха? Целое состояние!

Правда, если все пройдет гладко, завтра к вечеру он счастливо будет восседать на своих сундуках и благодарить Господа за собственную предусмотрительность. Но это завтра, с этим предстоит еще сжиться.

Они могли бы добраться сюда и много раньше, но бывшему олигарху вдруг захотелось поглазеть на местные красоты.

Бедуин не поленился и добросовестно провел его в обход, через удивительные места, привлекающие туристов со всего мира. Данисту во всем своем величии снова открылась панорама красивейших пейзажей Израиля, Иордании и Египта.

У Дениса перехватило дыхание. Как по волшебству в одно мгновение куда-то в тартарары провалилась вся его недавняя жизнь, тюрьма, бегство, скитания, а на первый план вышло необыкновенное, потому что абсолютно нереальное, ощущение исторической сопричастности к месту, куда его занесла судьба.

С одной стороны, можно сказать, почти рядом зеленела и голубела гладь Красного моря. Здесь горные склоны резко обрывались, и внизу открывался чарующий вид на залив и прибрежный оазис с его цветущими зелеными садами, высокими пальмами и современными белоснежными строениями.

Бескрайним желтым ковром раскинулась Синайская пустыня, а справа начинали громоздиться сумрачные каменные глыбы самой причудливой формы. Именно здесь, в этих краях вершились запутанные события человеческого бытия, кипели такие страсти, что до сих пор у всего человечества захватывает дух.

Мифы настолько отвлекли Даниста от реальности, что он даже не заметил, как верблюды, подстегиваемые Салимом, двинулись дальше. Беглец лихо спрыгнул на песок и сразу почувствовал, как ноги по ступни ушли вглубь и сковали движение. Не увязнет ли он окончательно в этом райском уголке, не подчинится ли его безмятежному ритму жизни? Не забудет ли, зачем бежал?

Его мысли прервал громкий голос бедуина.

– Вот, привел вам сумасшедшего туриста, – похвастался Салим перед выскочившими из будки израильскими пограничниками, тыча пальцем в Даниста. – Представляете, парню захотелось передвигаться на верблюдах, как в давние века. Замучил совсем. И меня, и верблюдов.

Пограничники и бедуин дружно засмеялись.

«Тоже мне, конспиратор», – рассердился Денис, отлично сознавая, что его тут точно запомнят.

Расплатившись с проводником, Денис протянул пограничникам паспорт и попросил ближайшего вызвать к погранпункту такси.

– А может, и дальше на верблюдах? – пошутил израильтянин, которому было явно скучно. Обычно оживленный пост был практически свободен от туристов.

Он мельком взглянул на первую страницу паспорта и бегло пролистал другие.

– Вы думаете, можно? – наигранно оживился Денис, чем вызвал откровенный, но деликатный смех молодых пограничников.

– Мы пошутили, – сказал один из них. – Через четверть часа отсюда до центра Эйлата отправится автобус. Счастливого пребывания в Израиле.

«Не так страшен черт, как подготовка встречи с ним», – переиначил «турист» слова известной поговорки.

Он спрятал паспорт в карман куртки и уверенно зашагал в сторону автобусной остановки.

Уже через час Денис Данист – бывший олигарх и беглый заключенный – стоял у ворот своей виллы в районе Шахамона, что ближе к возвышающимся над Эйлатом горам. Больше по наитию, чем от подозрительности, Денис огляделся по сторонам и ловким движением вынул только ему известный камень из стены, окружающей виллу. Достав из ниши ключи, он так же быстро вернул камень на место и, открыв ворота, вошел в дом.

Упав в кресло, Данист растерянно долго сидел без движения и только вертел головой по сторонам. Вокруг стояла оглушительная тишина, жалюзи полностью спущены, нигде ни единой щелочки.