Литмир - Электронная Библиотека

– Что с тобой?

– Не всем так везет,– абсолютно искренне ответил я.

– Точно ничего не лапал?

Уж в этом-то я точно уверен. Но надо было надежнее отвлечь старого хрыча от вопросов, пока он тоже чего не заподозрил. Хватит с меня колдуна.

– Что со мной было-то? Не помню.

– Что могло быть? Заорал ты, вылез из ямы. Потом упал. Амулет раскалился так, что рассыпался. Рубаху тебе спалил, вон, ожог на груди. Там какие-то обломки были в яме, мы их засыпали. Видели, что ты жив, но в себя за сутки так и не пришел. Ждать не стали, сплавились на лодках, я тебя к колдуну отвез.

– Добычу поделили? – нагло спросил я, имея в виду металл и всякое имущество, выкопанное в развалинах, и барахло бедолаг, печенью одного из которых папа меня так милостиво угостил. Видно, решив, что не помешает мне толика храбрости. Пусть даже человека. Местный опиум для народа вещал, что поедание печени и сердца достойного врага улучшает собственные показатели. Чего-чего, а храбрости у копателей было с избытком.

Старый оторопел, машинально ответив:

– Да, поделили. Пока ждали, что очнешься.

– Мне что из доспеха дашь? Досталось же что пригодное? – продолжил я грузить предка.

Папаша раскрыл рот. Неудивительно. Судя по воспоминаниям, Край был добрым домашним мальчиком, воспитанным больше мамой, чем отцом, насколько это возможно среди орков. Никаких, даже таких скромных и обоснованных, требований к своему суровому родителю он прежде не выдвигал. В отличие от обоих старших братцев, лупивших бедолагу Края при каждой возможности. Отчего отец не сказать что недолюбливал младшего, но считал его слабаком и сопляком, чье поведение могло помешать баллотироваться в местные окружные шерифы-министры обороны – хевдинги, лишив симпатии части избирателей. А бывший десятник дружины ярла и богатый кузнец имел неплохие шансы, если бы нынешний хевдинг где-нибудь сильно попал ногами в жир или его прикончили. В хевдинги старшему А’Корту хотелось до невозможности. И немудрено, борг-то не маленький, выставляет более пятидесяти воинов и новиков, пусть даже половина избранных жребием остаются на хозяйстве. Это делало предводителя довольно важной фигурой как в клановом ополчении, так и вообще. Не считая приличной доли в добыче.

– Досталось, выберешь,– несколько удивленно протянул папаша.

После чего из-под моей ноги выскочил камень и я чувствительно рухнул на тропу. Встать из-за головокружения и боли в груди удалось не сразу. Отношение к этому мама выказала заботой и лаской, а папа – матюгами.

Остаток пути к лошадям, которых с копьем в руках охранял мой средний брат, Харальд, прошел в молчании, не считая щебета матери. Как раз слегка отпустила голова.

Там разобрались по лошадям, мохнатым близнецам монголок, и так же молча двинулись домой.

Это позволило продолжить размышления о делах моих скорбных, касающихся почетного долга родному Оркланду, как раз подошло время. О чем, собственно, папе я сам и напомнил.

По традиции новиками становились с четырнадцати лет. Что налагало на семьи определенные обязательства по вооружению молодых людей. Ничего юридически серьезного, но сыновьям и родственникам уважаемых людей желательно было дать хорошие доспехи и вооружение. Для поддержания уважения. Особенно в походе за какими-нибудь «зипунами» совместно с княжеской или клановой дружиной, к людям например. В таких случаях доспех и хорошее оружие резко повышали шансы на выживание, не говоря о добыче.

Новики становились воинами обычно именно в таких, довольно серьезно организованных военных предприятиях. Чтобы без боевого похода получить татуировку воина, нужно было совершить нечто из ряда вон выдающееся, прославиться на весь род или поучаствовать в отражении нападения на поселок, а не прирезать в кустах беднягу из соседнего племени от нечего делать, что по местным межкланово-племенным «понятиям» не приветствовалось, если не было крайней необходимости или других веских причин. За соблюдением духа и буквы «понятий» и следили дружины наших феодалов.

Мне как раз было четырнадцать. Габариты, несмотря на возраст, у меня и сейчас весьма приличные, оглядев себя, признал я. Однако папа о доспехе своему слабодушному сыну пока не позаботился. Что, в принципе, честно говоря, было пока не актуально. Давал пользоваться своими, как в недавнем походе.

Оба старших брата тоже еще числились в новиках, несмотря на шестнадцати- и восемнадцатилетний возраст. Не было последние три года походов. Что их, жаждавших подвигов, весьма волновало.

Край почему-то не помнил, чтобы кто-нибудь из мужчин поселка не годился к военной службе, и меня такой уровень здоровья нации приятно удивил – надо же, «белый билет» никому не нужен. Но почему так, память юного орка ответа не давала. Мысли вернулись к слухам о предстоящем походе. О том, что ярл готовит дружину, сболтнул наш городской голова, староста-бургомистр, он же боргман. Братцы непременно пойдут, да и отец тоже. За добычей и реноме боевика поддержать. Я останусь для охраны и обороны родного дома. Всех мужчин семьи одновременно старались в походы не брать. Собственно, обычная норма была – каждый пятый мужчина борга. Это у нас, с нашими повышенными расходами на хозяйство нового городка, в походах участвовало больше воинов. Накопление запасов, укрепление самого городка – все это требовало довольно много средств и ресурсов. Хотя любителей пограбить городки было достаточно. И среди людей, и среди эльфов. Иногда пошаливали гномы. Время от времени беспокоили банды изгнанников и преступников, коих было не так уж много, но досаждали они несоразмерно численности.

Через примерно минут сорок езды показался поселок.

Глава II

Борг был огорожен земляной насыпью высотой чуть больше метра и частоколом из кругляка по ее гребню. Три стены высотой метра по три с половиной. Со стороны реки, над обрывом, стена была пониже. По углам стояли башни с двойными бревенчатыми стенками. Клети башен заполняла земля.

За частоколом – ров шириной метра четыре, глубиной метра три, на его дне понатыканы заостренные колья, местами покосившиеся и частично подгнившие. Через ров переброшены мостки. Ворота из бруса, шириной под габариты телеги, были укреплены железными полосами на костылях и висели на здоровенных железных петлях. Над воротами возвышался восьмигранный сруб надвратной башни с широкими бойницами.

Внутри располагались дома всех двадцати двух семей, населявших борг.

Если улицу, ведущую от ворот через площадь с колодцем до противоположной стены, назвать «стрит», то мой дом располагался на первой из двух условных авеню последним направо. До таких изобретений цивилизации, как номера домов и названия улиц, тут пока еще не додумались.

Место считалось довольно почетным, рядом с угловой башней. Именно ее наша семья занимала и обороняла по боевому расчету и еще отвечала за ее сохранность и оборонопригодность.

Крепкие, крытые деревянными плашками дома с примыкавшими постройками, а точнее сказать усадьбы, дворы которых были огорожены жердями, полностью отвечали поговорке «мой дом – моя крепость». В новый борг переселились представители сильных, обеспеченных и многочисленных родов. Класс обнищавших голодранцев пока не оформился.

Вход внутрь городка мог простреливаться из окон-бойниц рядом стоявших домов. Со стороны возможного штурма стены этих домов были глухими, без ворот и дверей. Между ближайшими к тыну усадьбами и стенами борга по всей внутренней окружности протянулось свободное пространство, над которым нависали крытые помосты, поддерживаемые столбами.

Наш дом, как и большинство домов в борге, был частично двухэтажным и объединял под своей крышей двухэтажные помещения для хозяев, то есть нас, и одноэтажные помещения для рабов с примыкавшими хозяйственными постройками, включая запасную кузню. Основная кузня была за внешней стеной поселения, в слободе. Рабов у нас было больше тридцати человек. Именно человек – людей, захваченных в набегах нашим папой либо купленных им по случаю.

5
{"b":"152842","o":1}