— Богатая у тебя фантазия! — усмехается Ваня.
— Придумай поумнее, — обижается Андрей.
— Ладно, по дороге соображу…
Взяв портфели, они поднимаются на набережную. Мимо проносятся машины, спешат по своим делам прохожие, и мальчишки постепенно прибавляют шаг. Разваливая Неву на две части, прошел черно-белый буксир. Протяжный густой гудок на миг заглушил все остальные звуки.
— Дяденька, — спрашивает прохожего Ваня, — скажите, пожалуйста, который час?
Прохожий, не останавливаясь, бросает взгляд на ручные часы и, отойдя шагов на пять, наконец роняет:
— Четверть десятого.
— На второй успеем, — говорит Андрей. — Если бегом.
* * *
К концу пятого урока в класс пришла Нина Васильевна и попросила сразу после звонка всех задержаться. Ваня с Андреем понимающе переглянулись. Они давно ждали этой минуты и были бы удивлены, если бы Нина Васильевна не пришла. Второй урок, на который они пришли, был география, и Михаил Андреевич — географ — словом не обмолвился о вчерашнем прогуле. Остальные учителя тоже ничего не сказали. Это еще больше тревожило. Если бы сразу вызвали к директору, отругали как следует, наконец, отправили за родителями — все было бы понятно. Но вот так просидеть четыре урока, томясь неизвестностью, было хуже всего. Ребята тоже помалкивали, но они-то могли ничего и не знать. Правда, Пирамида завел на переменке какой-то разговор с намеками про атлантическую селедку, которую его мать купила в гастрономе. Он, Пирамида, вечером слопал целую штуку, потом ночью то и дело пить вставал. Рассказывал Коле Белому, а сам бросал испытующие взгляды на Ваню с Андрюшкой. Этот хитрюга, конечно, что-то пронюхал. Пирамида раньше всех узнавал городские новости. Отец у него работал в областном статистическом управлении, а мать — в городском справочном бюро. Так что данные всегда были у Пирамиды под рукой.
Услышав, что придется задержаться после уроков, ребята зароптали. Кому охота сидеть в душном классе, когда за окном — море солнца, щебечут птахи в саду, слышатся смачные удары по футбольному мячу, восторженные крики многочисленных болельщиков. Выражая свой протест энергичным хлопаньем крышек парт и глухим монотонным гулом — так гудеть можно, не открывая рта, — школьники нехотя уселись на свои места.
Нина Васильевна молча подождала, пока гул совсем стих, и сказала:
— Бедные парты, что бы ни случилось, они всегда в ответе… Вы даже не знаете, зачем я вас задержала, а уже возмущаетесь. Может быть, я собираюсь вам сообщить какую-нибудь приятную новость…
Ваня взглянул на Андрея и сделал большие глаза: неужели ничего не знает?
Андрей улыбнулся. Он решил, что на этот раз пронесло.
— Вот Пирожков, я вижу, с удовольствием остался после уроков, — заметила Нина Васильевна. — Он даже партой ни разу не хлопнул.
— Хлопнул, — озадаченно сказал Андрей и расстроился: никогда не знаешь, что у Нины Васильевны на уме.
— Я люблю после уроков оставаться, — ввернул Пирамида. — Всегда что-нибудь интересное узнаешь…
— А что на этот счет скажет Ваня Мельников? — насмешливо спросила учительница.
— Я вас послушаю, Нина Васильевна, — пробурчал он.
— Сегодня я вас должна огорчить, — продолжала учительница. — Новость совсем не из приятных… Чего это вы, Пирожков и Мельников, головы опустили? Не хотите что-либо нам сказать?
Нина Васильевна с надеждой смотрела на них, но мальчишки молчали. Ваня пальцем выводил на парте свое имя, Андрей упорно разглядывал ладонь, будто умел читать по ней.
— Значит, вам нечего сказать, — со вздохом произнесла учительница. — А жаль…
— Они весь день сегодня, Нина Васильевна, грустные, — опять вылез Пирамида.
— Зато ты почему-то очень веселый, — неодобрительно посмотрела на него Нина Васильевна.
— Я всегда такой жизнерадостный, Нина Васильевна…
Учительница отвернулась от него: Пирамиде только уступи, будет болтать, не остановится. Больше всего на свете Слава Бабочкин — это его настоящая фамилия — любил разговаривать на уроках с учителями.
— То, что я сейчас расскажу, напомнит вам сюжет одной старой-престарой повести…
— «Морской волчонок» Майн Рида, — ввернул Пирамида и противно хихикнул.
— Ты у нас всегда все знаешь, — сказала учительница. — Так вот, позавчера два наших ученика сбежали из дому, непостижимым образом проникли на морской рыболовный корабль, забрались в трюм и спрятались — где бы вы думали? — в бочках из-под сельди и просидели в них почти сутки. Только случайно перед самым отплытием беглецов обнаружили…
— Лопухи! — пробасил Леня Бойцов, по прозвищу Гиревик. Он был самый рослый и сильный в классе, наверное, потому, что каждое утро делал зарядку и поднимал по многу раз тяжелую гирю.
— Ты осуждаешь их, Леня? — спросила Нина Васильевна.
— Конечно, — сказал Гиревик. — Нужно было в машинном отделении в уголь закопаться.
Шестой «В» дружно рассмеялся. Даже Нина Васильевна улыбнулась. Серьезными оставались лишь беглецы.
Посмеявшись вместе со всеми, член совета пионерской дружины Мила Спицына сказала:
— И ничего тут нет смешного. Вы представляете, что бы могло случиться, если бы их не нашли?
— Ловили бы корюшку в заливе, — ввернул Пирамида.
— Не корюшку, а селедку, — не выдержал Ваня Мельников. — И не в заливе, а в Атлантике.
— Селедка в заливе не водится, — заметил и Андрей.
— Мне очень приятно слышать, что вы теперь знаете, где и какая рыба ловится, — сказала Нина Васильевна. — Но вы представляете себе, в какое глупое положение поставили бы команду, когда в море объявились бы на корабле? Неужели вы думаете, что вас зачислили бы в экипаж? Капитан немедленно связался бы по радио с землей — и вас сняли бы с корабля. Сколько неприятностей вы могли бы доставить занятым таким нелегким трудом людям… А вы подумали о родителях? Ваши матери всю ночь не спали. Куда только они не обращались, разыскивая вас! Твоя мать, Пирожков, сегодня не вышла на работу — от всех этих треволнений она слегла.
— Она простудилась, — заметил Андрей.
— А из-за кого? Твоя мать в панике бегала по гавани, разыскивая корабль, на котором вы укрылись… Ты чего это улыбаешься, Бабочкин?
— Дураки они, Нина Васильевна, — сказал Пирамида. — Прошли те времена, когда мальчишки удирали из дома, нанимались юнгами на корабли. Теперь юнги тоже грамотные нужны. Кто хочет плавать, может поступить в мореходку или в Нахимовское училище.
— Верно, Слава, — одобрила учительница.
— Пирамида на морском трамвайчике-то не может плавать: чуть волна — и его сразу травит! — заметил Костя Белый.
— Я считаю, что Мельников и Пирожков по отношению к своему классу совершили предательство. Все, видите ли, должны в школу ходить, учиться, готовить уроки, а они в это время будут плавать по Индийскому океану…
— По Атлантике, — мрачно поправил Ваня.
— Конечно, это подлое предательство, — снова забасил Бойцов. — Надо было всем классом бежать…
— Леня, не переводи все в безобидную шутку, — нахмурилась учительница. — Лучше скажи: мог бы ты так поступить?
Гиревик закряхтел, завозился за партой. Такого вопроса он не ожидал.
— Что же ты молчишь?
— Я как-то об этом не думал, — наконец сказал он. — А потом, они меня не пригласили в свою компанию.
— Ребята, только честно, кто из вас мог бы вот так, как Мельников и Пирожков, взять и ни с того ни с сего убежать из дому?
По классу прошел шум: заговорили все разом, потом стало тихо.
— Если я правильно поняла вас, желающих на такой «подвиг» не нашлось бы?
— Я удрал бы, — заявил Костя Белый. — Только не на рыболовный сейнер, а на ракету… Ну, которая на Луну полетела бы или еще куда…
— Губа не дура! — хохотнул Бойцов. — На Венеру ему захотелось…
— Как видите, Мельников и Пирожков, в нашем классе больше морских волчат не нашлось… Неужели вы сами не понимаете, как все это глупо? Ну ладно, Ваня Мельников у нас известный романтик и фантазер, а ты, Андрей, как мог ты на такое пойти? Уж казалось бы, более рассудительного и трезвого парня, чем ты, в нашем классе трудно найти — и вдруг: корабль, трюм, бочки из-под селедки!.. Наш класс по всем показателям мог бы выйти на первое место в школе, а теперь благодаря вам будет плестись в хвосте. Мне стыдно, что я руковожу классом, в котором находятся вот такие ученики…
