— Шш, все в порядке, — проговорил Алекс, прижимая ее к себе и нежно баюкая, словно ребенка.
— Я думала, что умру, — дрожащим голосом призналась Молли. — Тот человек собирался меня убить. Уэйн приказал…
— Это был полицейский, работавший под прикрытием. Он бы никогда не обидел тебя, — успокоил ее Алекс.
— Я знаю… он сказал мне. Но я так перепугалась…
— Не без причины, — мрачно промолвил Алекс, и, услышав осуждение в его голосе, Молли слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. — Если бы тобою занялся Уэйн или те двое… — Он помолчал, потом хмуро продолжил: — Как подумаю, что могло случиться, начинаю проклинать себя…
— Проклинать себя? — прервала его Молли. — Тебе не за что проклинать себя.Я…
— Есть за что… Я обязан был не пускать тебя в лагерь. Я так и собирался, но… но все пошло не так, и меня снедала ревность, потому что я решил, будто ты провела ночь с другим мужчиной… О, Боже, Молли, если бы что-то случилось с тобой… — Он застонал. Его руки дрожали, выдавая глубину чувств.
— Я думала, ты просто… просто использовал меня…
— Использовал?Тебя?
Молли прикусила губу, услышав в его голосе боль.
— Ну, мне показалось, все соответствует… — начала защищаться Молли и умолкла.
— Соответствует чему? — спокойно спросил ее Алекс.
— Все соответствует тому… Ну, ты знаешь, что я имею в виду. Твой титул, различия нашего происхождения. Ты титулованный, привилегированный, богатый…
— Да, я титулованный, — согласился Алекс. — Да, есть привилегии, но эти привилегий несут с собой ответственность и обязанности. Да, не буду отрицать, этим можно злоупотреблять, и кто-то, вероятно, злоупотребляет. Но только не я, Молли.
— Я знаю, знаю… знала всегда, но просто боялась. Ты не… Я не была готова полюбить, Алекс, — защищалась она. — Никого, но особенно такого человека, как ты.
— Так ты защищалась, упорно отводя мне роль прямо-таки театрального злодея?.. — иронично спросил он.
Молли опустила голову.
— Я была вынуждена. Все было слишком… слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, и я испугалась, — честно призналась Молли.
— Испугалась чего? — ласково спросил Алекс.
— Испугалась любви к тебе, — проговорила Молли. — У меня все было спланировано — карьера, места, к которым стремилась, статьи, которые собиралась писать…
— А любить меня — значит отказаться от всего этого? — удивился Алекс.
— Любить тебя — значит желать быть с тобой, жить с тобой, родить твоих детей, быть вместе с ними, — тихо ответила Молли.
Как и почему она оказалась здесь, в постели с Алексом, что обещает будущее, что было в прошлом? — все сделалось внезапно мелким и несущественным, едва она взглянула в его глаза и прочитала в них желание.
— Я думала, мне просто снится, что я здесь с тобой, — неуверенно проговорила она. — Но это не сон, и я рада, потому что ни один сон не заменит реальность…
— Не заменит, — рассудительно согласился Алекс, наклоняясь над ней. — Ты хотя бы догадываешься, насколько сильно я люблю тебя? — прошептал он.
— Немного, — призналась Молли, нежно поглаживая пальцами его щеку.
— Нет, не просто немного, — сурово поправил ее Алекс, поймав ее руку и прижимаясь губами к ладони. Все ее тело затрепетало от восторга — того восторга, который возрос почти до высот сладостной муки, когда он начал целовать каждый ее пальчик. — Нет, не просто немного, — сурово повторил он, отпустив ее руку. — Я люблю тебя отчаянно, безмерно, бесконечно — люблю как жизнь и больше жизни. Люблю тебя больше, намного больше, чем всякие там титулы, привилегии и богатство, Молли. Люблю так сильно… Лорд вправе отказаться от собственного титула, — проговорил он совершенно серьезно.
Молли задохнулась от счастья, догадавшись, о чем он говорит.
— Ты готов отказаться от титула ради меня? — еле слышно спросила она, и ее глаза широко раскрылись.
— Я готов отказаться ради нас, — нежно поправил ее Алекс.
Молли изумленно посмотрела на него. Сама мысль о том, что ради любви к ней он готов отказаться не только от своего наследства и даже не только от права на родовой титул, но и от многовековой истории и привилегий, просто лишила ее дыхания. Алекс готов на такую жертву ради нее, ради любви к ней…
— Но что будет с домом, с поместьем… со всем? — неуверенно спросила она.
— У меня есть кузен — если точно, троюродный брат. Он старше меня и не женат, но ему, как следующему по порядку наследования, автоматически переходит все.
— Чем… чем он занимается? Где он сейчас? — Молли невольно окинула взглядом окружавшую их роскошь.
Здесь, в этой комнате, спала королева Елизавета, одна из самых знаменитых и могущественных правительниц, известных западному миру. Не деля ни с кем наследство и власть, она отказалась от своего права выйти замуж, родить собственных детей. Она поставила обязанности выше любви. Молли попыталась представить, каково быть такой женщиной. Какой унылой и холодной должна казаться эта постель, если лежать здесь в одиночестве, без любви.
— Он историк, — ответил Алекс и грустно добавил: — Уже пару лет он убеждает меня жениться и произвести потомство.
— Если он стар, то не сможет управлять поместьем, заботиться о благе людей, как заботишься ты, не так ли? — настороженно спросила Молли.
— Он может нанять людей, чтобы это делали за него, — сдержанно ответил Алекс.
— Пожалуй, но они не будут… — Молли прикусила губу. У них, возможно, не будет побуждений Алекса, его чувства ответственности — именно это она хотела сказать. Для них это будет просто работа, тогда как для Алекса — призвание, почти святая обязанность. Она вспомнила глаза людей, когда они говорили об Алексе, вспомнила их веру и доверие. — Я не могу просить тебя об этом, — торопливо проговорила она.
— Ты и не должнапросить меня, — поправил ее Алекс. — Это мое решение. Любовь — улица с двухсторонним движением, Молли.
— Нет, это будет неправильно, — покачала головой Молли, прекрасно понимая, что права.
Это будет неправильно. Неправильно для Алекса, неправильно для нее и, самое главное, неправильно для всех тех, чье благосостояние, чья трудовая жизнь, чья крыша над головой зависят от него.
В совершенном мире все люди равны в глазах друг друга, но этот мир несовершенен, наполнен человеческими слабостями и недостатками. Это меняет все.
Молли сделала глубокий вдох и приняла величайшее и важнейшее — после признания в любви к Алексу — решение в своей жизни.
— Нет, ты не можешь сделать это, — твердо объявила она. — Наш сын имеет право принимать собственное решение, принимать или отрекаться от твоего наследства, Алекс. Мыне вправе принимать решение за него.
— Наш сын! — переспросил он.
— Да, наш сын, — подтвердила Молли.
— Но у нас нет… ты не… — начал Алекс. Но Молли остановила его, любовно обвила руки вокруг его шеи и подтвердила:
— Нет, я «не»… пока. Но скоро буду, если ты… — Приблизив губы, она что-то прошептала ему на ухо.
— Только если пообещаешь выйти за меня замуж, — с шутливой строгостью сказал Алекс.
Молли засмеялась.
— Попробуй остановить меня! И попробуй остановить вот это, если сможешь…
— Не смогу, — признал Алекс несколько минут спустя, когда она перестала целовать его. — О, Молли, Молли, я так люблю тебя, — хрипло проговорил он и накрыл ладонью ее грудь.
Молли томно наблюдала за ним. Его рука выглядела темной и сильной на фоне бледной кожи ее груди, но она дрожала, когда ласкала твердый бугорок ее соска.
— Медики сказали мне, что нужно отвезти тебя домой и дать отдохнуть, — внезапно спохватился Алекс.
— Ради этого ты уложил меня здесь, в королевской постели? Если бы ты хотел, чтобы я отдыхала, не улегся бы в постель со мной, — насмешливо проговорила Молли.
— У меня не было выбора, — грустно признался Алекс. — Ты не хотела меня отпускать. Молила меня остаться.
— Ммм… — Молли сладко потянулась, когда он поддался искушению и поцеловал темный, твердый бугорок ее соска. — Заодно я умоляла тебя раздеться? — лукаво спросили она и, не дождавшись ответа, тихо застонала, в наслаждении запрокинув голову.
