— Что она сделала? — Алекс был в полном замешательстве.

— Написала твое и свое имя на рассыпанной муке, пока месила тесто — «граф и графиня Сент-Отель». Она думала о тебе. Она… впрочем, тебе, мужчине, не понять, — проговорила она с улыбкой женского превосходства. — Поверь на слово, Алекс, она любит тебя. Ты видел Рена сегодня утром? — спросила она, меняя тему.

— Да, и он не слишком доволен тобой, — предупредил Алекс. — Вы, я слышал, повздорили вчера в лагере.

Сейчас пришла очередь Сильви отворачиваться и нервно играть куском кекса на тарелке.

— Алекс, ты помог бы мне сменить университет? Я не совсем уверена, что этот мне вполне подходит… ну, я бы предпочла, чтобы он был не так близко… где-нибудь…

— Где твоя мать не потребует, чтобы ты приезжала домой на выходные? — подсказал Алекс. — Хорошо, если ты серьезно намерена вернуться к занятиям, к серьезнымзанятиям, я определенно поддержу твое решение.

— И поговоришь с мамочкой?

— И поговорю с твоей матерью, — согласился Алекс. — Но это мы обсудим позже, Сильви. Во сколько, ты сказала, уехала Молли? — тревожно повторил он.

Полицейский на пропускном пункте не смог ничего рассказать Алексу. Да, он только приступил к дежурству, и нет, не может пропустить Алекса в лагерь.

— Прошу прощения, — твердо отвечал он. — Но таков приказ. Никому не разрешается въезжать.

Кивнув, Алекс потянулся к своему мобильному телефону. Следовало сразу поговорить со старшим инспектором и получить разрешение. Он тревожно взглянул на часы. Прошло уже больше двух часов с того момента, когда он в последний раз видел Молли.

То обстоятельство, что ни на машине, ни на подошедшем к ней мужчине нет полицейского значка, ускользало от Молли, пока она не вышла из машины и не встала посреди дороги. Лишь в этот момент — по выражению лица мужчины — она поняла, что ее присутствие здесь более чем нежелательно.

— Кто ты, черт возьми?.. — начал он, и Молли услышала, как дверцы вездехода распахнулись и те двое вышли.

Паническая дрожь пробежала по ее спине, возникло малодушное желание юркнуть в свой автомобиль. Она в ловушке, между двумя одинаково опасными и недружественными силами. Еще больший страх охватил ее, когда дверца загородившей дорогу машины распахнулась и вышел Уэйн.

Что-то не так, вертелась тревожная мысль. Но Молли решительно подавила все более гнетущие предчувствия.

— Уэйн… я надеялась встретиться с вами. Я хочу взять интервью о бродягах…

— Бродяги!

Скверная ухмылка искривила его губы, когда он повернулся с каким-то замечанием — она не поняла — к мужчине, стоявшему и следившему за ней. Стоявшему, к слову, между ней и ее машиной.

— Что творится, Уэйн? Мы не ведем дел с женщинами. Ты же знаешь…

Молли оглянулась. Те двое стояли лишь в нескольких футах от нее. У Молли подкосились ноги. Замкнутое пространство. Ловушка захлопнулась. Со всех сторон ее окружают четверо мужчин. Холодок страха пополз по спине.

— Это не женщина, — насмешливо откликнулся Уэйн. — Это репортер…

—  Кто?..

Это произнес второй из двух подъехавших. Его голос был грубее, резче, чем у его компаньона, и, хотя другой сидел за рулем, Молли инстинктивно знала, что из четырех присутствующих мужчин он здесь главный. Совершенно очевидно, по его голосу, по его позе, как он относится не только к ее полу, но и к ее присутствию, и к ее профессии.

— Слушай, парень, все в порядке, — услышала она слова Уэйна. — Я знаю ее. Она не причинит нам никакого вреда, не так ли, Молли, крошка? — спросил он, нависая над ней и обнимая ее за талию.

Молли застыла, не в силах скрыть дрожь отвращения. Пассажир вездехода разглядывал ее тем временем с пристальным интересом. Внезапно он метнул взгляд в сторону водителя.

— Убери ее, — без всяких эмоций скомандовал он и повернулся к Уэйну: — Деньги?

— Оставь ее мне. Я займусь, — вмешался компаньон Уэйна и прибавил, не дожидаясь возражений: — Я знаю место. Мне будет проще.

— Он прав, — беззаботно согласился Уэйн. — Он умеет проскальзывать сквозь полицейские кордоны.

Главный помедлил, нахмурился, потом кивнул и раздраженно сказал Уэйну:

— Давай скорее, мы и так уже потратили слишком много времени. Займемся делом.

— Эй, ты, пошевеливайся.

Молли сжалась, когда ее руку сдавила безжалостно жесткая рука. Мужчина потащил ее вперед по дороге.

— Здесь моя машина, — беспомощно проговорила она Уэйну. — В ней ключи…

— Детка, встретимся в лагере… наедине, — Уэйн окинул Молли сальным взглядом и отвернулся.

— Что… что вы собираетесь сделать? Куда вы меня тащите? — нервно воскликнула Молли, когда ее конвоир столкнул ее с дороги и повел по заросшим травой кочкам.

— Сюда, — скомандовал он, указывая на заросли кустарника и поле за ним.

У горизонта она видела деревья, отмечавшие кромку леса. Ее сердце неистово стучало.

— Не туда, — скомандовал грозный голос, когда она свернула к лесу.

Не в лес. Тогда…

— Сюда, — произнес он, указывая на узкую тропинку, уходившую вверх по холму. — Но смотри под ноги: земля здесь ненадежна. Вернее сказать, очень опасна, — издевательски прибавил он. — И если оступишься, может случиться ужасный несчастный случай, а нам бы не хотелось этого, не так ли?

Они прошли около сотни ярдов, когда Молли услышала звук приближающегося вертолета. Инстинктивно она остановилась и посмотрела вверх. Ее конвоир выругался сквозь зубы и коротко скомандовал:

— Вперед… Живо… — Его взгляд был направлен на отчетливо видимые машины и трех оставшихся мужчин.

Что это? Зачем он торопит ее?

Вертолет приблизился и начал, снижаясь, кружить над головами. Сердце Молли подпрыгнуло и безумно заколотилось от радости, когда она увидела полицейские знаки на борту и услышала громогласное объявление:

— Это полиция. Всем оставаться на месте…

Ее конвоир снова выругался.

— Ложись, — скомандовал он, затем: — Беги… Вперед…

Молли оцепенела. У нее не было намерения бежать или делать что-то еще. Не сейчас. Не в этот момент, когда до спасения рукой подать.

Она с мольбой смотрела на снижающийся вертолет. С дороги раздался крик Уэйна:

— Это ловушка… По машинам… — А затем, к ее ужасу, один из мужчин — тот, что был за рулем вездехода, — выхватил пистолет и открыл огонь по вертолету.

— Вам не сбежать. Дорога блокирована. Сдавайтесь…

— Молли… бегом. Живо…

Молли заскрипела зубами. Она никуда не собирается бежать, пока вертолет здесь, пока есть шанс на спасение.

Она услышала свист пуль и, к своему ужасу, поняла, что стреляют по ним… по ней…

— Ложись, ложись… — скомандовал решительный мужской голос, сильная рука подкрепила приказ, почти вдавив ее в грязь. — Не двигайся. Теперь ползи… быстро… Не поднимай голову… ниже…

Было легче подчиниться, чем сопротивляться ему, пусть даже каждый дюйм вперед отдалял ее от спасения, от надежного и безопасного полицейского вертолета. Ей отчаянно хотелось кричать, но она не смела даже этого. Сзади раздался рев приближающейся машины. Молли инстинктивно напряглась и оглянулась. Вездеход прыгал по кочкам. Вертолет сделал крутой разворот, и в открытом проеме дверцы появилась фигура с винтовкой — полицейский снайпер, догадалась она и задрожала от страха, когда поняла, что машина движется прямо на них.

— Ложись. Не поднимай голову! — кричал ее мучитель. Они уже доползли до вершины холма, и там, к ужасу Молли, он внезапно толкнул ее, и она беспомощно покатилась вниз по крутому склону. — Не поднимай голову. Держи ее ниже… ниже… — услышала она брошенные вслед слова.

Прямо над ухом она услышала громкий свист отскочившей от земли пули; острые камушки и прутья царапали ее руки, мелкие веточки путались в волосах, а она беспомощно катилась вниз по склону, пока не оказалась наконец, избитая и задыхающаяся, в узкой ложбинке. Она опрометчиво подняла голову, чтобы осмотреться и тут же пожалела об этом. Ее конвоир, очевидно, последовал за ней вниз по склону. На его щеке кровоточила глубокая ссадина, но он, не замечая крови, встал впереди Молли на колено и, к ее ужасу, умело и ловко собрал устрашающего вида автомат.