Сценарий Дэвида Лесли Джонсона

Вступительная статья Кэтрин Хардвик

Посвящается Рони, Лауре, Кэтрин и Лорен, четырем невероятным женщинам

В августе 2009 года я получила по почте киносценарий «Красная Шапочка», созданный Дэвидом Лесли Джонсоном по концепции Леонардо Ди Каприо. Компания Ди Каприо «Эппиан вэй» приступила к съемкам этого фильма совместно с «Уорнер бразерс». Меня тотчас захватила идея создать новую версию знаменитой классической сказки – мрачную, многослойную и сложную.

Сказка – не что иное, как чертеж, позволяющий нам сконструировать свой собственный мир; именно это я и попыталась сделать в данном случае. Моя голова вмиг наполнилась образами героев, а также мыслями о том, как этот мир оживить. Вдохновение я черпала из любых окружавших меня источников. Рисунки сестры дарили мне волшебство и настроение, демонстрации современных стилей подсказывали фасоны нарядов, а книжка о зодчестве русского севера, сохранившаяся у меня с детских лет, помогла изобразить Даггорхорн.

В этой версии «Красной Шапочки» я сделала акцент на психологической аутентичности, на тех чувствах и взаимоотношениях, какие могли быть у людей в ту давнюю эпоху. В сказке раскрываются темы подростковых страхов, выявляются подводные камни взросления и влюбленности. И конечно же, в ней присутствует Большой Злой Волк. В нашей истории Волк олицетворяет темную, жестокую сторону человеческой души и затаенные страхи больного паранойей общества.

Тема социальной паранойи была со мной с первого до последнего дня работы над фильмом и поэтому встроилась во все, даже в архитектуру Даггорхорна. Тамошние дома напоминают миниатюрные крепости – они стоят на сваях, имеют тяжелые ставни, а попасть в такое убежище можно по лестнице, которую на ночь поднимают хозяева. В эмоциональном плане жители села так же усердно заботятся о самозащите, как и в физическом, и когда вдруг рушится многолетнее перемирие с Волком, рушатся и связи между ними.

Чем глубже я погружалась в этот мир, тем яснее понимала, что персонажи и их предыстории слишком сложны, чтобы вписаться в рамки фильма. И тогда мне захотелось оказать помощь в создании романа, чтобы полностью разобраться с хитросплетением страстей и интриг в селе Даггорхорн.

Посетив Нью-Йорк, я встретилась со своей подругой Сарой Блэкли-Картрайт. Она как раз с отличием окончила колледж Барнарда по специальности «креативное письмо». Сару я знаю с тех пор, как ей исполнилось тринадцать, она даже играла эпизодические роли во всех четырех моих фильмах. Мне всегда нравились ее оригинальность, ее ветреная поэтическая натура, и я решила, что она идеально подойдет для этого проекта.

Как только я изложила свой замысел, Сара с головой ушла в работу. Она прилетела в Ванкувер, на нашу съемочную площадку, и погрузилась в мир «Красной Шапочки». Она опросила всех актеров, выяснила, что они думают о своих ролях. Она побывала на репетициях и даже плясала на горячих углях в сцене праздника. Можно сказать, что она стала равноправной участницей фильма.

Мне кажется, Сара написала великолепную книгу, развив характеры героев и углубив их мир. Она позволяет нам задержаться на эмоциональном аспекте «Красной Шапочки» и понять, что это не просто сказка, а вечная легенда о любви, храбрости и взрослении.

Приятного чтения!

Давным-давно

жила-была Девочка

и жил был

Волк.

На верхушке огромного дерева сидела девочка, ее взору было открыто все: и чашевидная долина, и лежащее на дне этой долины сонное село. Сверху Даггорхорн казался вовсе даже и не селом, а целой страной, далекой и неведомой. Там, должно быть, не жизнь, а сказка, ни забот тебе, ни хлопот, и навязчивый страх не бродит по пятам на пару с докучливой родительской заботой.

Валери и сама как будто менялась, залезая на этакую высотищу. Как будто оборачивалась вольной птахой, парящим в воздухе диким соколом – дерзким и надменным одиночкой.

К своим семи годам Валери успела понять, что кое-чем отличается от других жителей села. А потому держалась довольно замкнуто даже с самыми близкими подружками, добросердечными и общительными девочками. Только к одному человеку ее тянуло – к старшей сестре. Валери и Люси – как две виноградные лозы, о которых поется в старинной песне. Они выросли, крепко переплетясь друг с другом.

Болтая босыми ногами, Валери глядела вниз и недоумевала: и с чего это вдруг я сюда забралась? С того, что всегда приятно нарушить строжайший запрет? Кажется, это не единственная причина. Из подспудного желания перебороть страх высоты? Так ведь уже почти год по деревьям карабкаться не боязно, с того дня, как она, впервые оседлав самую верхнюю ветку, поняла: дальше нет ничего, кроме распахнутого во всю ширь неба.

А потому забралась девочка так высоко, что внизу, в селе, ей нечем дышать. Спуститься – все равно что упасть в объятия глухой тоски; и не заметишь, как навсегда породнишься с нею. Здесь же, на верхушке дерева, прохладный ветерок ласкает тебе лицо и ты чувствуешь себя неуязвимой.

Она ничуть не боялась упасть; такого просто не могло случиться в ее невесомой вселенной.

Валери! Эй, Валери!

Сквозь листву донесся властный голос Сьюзет – как будто твердая материнская рука дотянулась и потащила девочку вниз.

По тону Валери поняла, что пора возвращаться домой. Она подтянула ноги, привстала, чтобы ухватиться за ветку, а затем начала спускаться. Внизу проглядывала крутобокая крыша бабушкиного дома, ее скаты прятались под толстым слоем палых сосновых иголок. Дом был втиснут в самую гущу сучьев, словно его занесло ураганом. Валери всегда хотелось узнать, как здесь образовалось человеческое гнездо, но она боялась задать вопрос, боялась разрушить очарование тайны. Такому чуду не может быть объяснения.

Деревья уже оголялись помаленьку, отдаваясь во власть поздней осени. Листья падали и сейчас, пока спускалась Валери, как будто провожали ее. Она просидела на ветке до вечера, ловя краем уха негромкую болтовню. Казалось, нынче женщины ведут себя осторожнее, говорят тише, чем обычно, словно не хотят ни с кем посторонним делиться секретами.

Когда Валери добралась до нижних, задевавших крышу веток, на крыльцо вышла бабушка. Из всех женщин, кого знала Валери, бабушка – самая красивая. Она носила длинную многослойную юбку, и когда делала шаг правой ногой, шелковые волны сбегали налево, чтобы миг спустя устремиться в правую сторону. Ее лодыжки были стройны и тонки, как у крошечной деревянной танцовщицы, хранившейся в шкатулке у Люси. Это и восхищало, и пугало Валери: ей казалось, что они могут легко сломаться.

Себе Валери ничего не боялась сломать и потому взяла да и спрыгнула с нижней ветки на крыльцо. Бум!

Валери ничуть не походила на других сельских девчонок, краснощеких и круглолицых хохотушек. Она была спокойной и уравновешенной, и румянец появлялся на ее лице очень редко. О своей внешности она не задумывалась: хорошенькая или дурнушка, такая, как все, или особенная – да разве это хоть капельку важно? Однако каждый, кому она попадалась на глаза, навсегда запоминал ее волосы цвета пшеничной соломы и зеленые глаза. В них как будто горел таинственный свет, отчего она казалась не по годам мудрой.

– Девочки, поспешите! – донесся из дома нетерпеливый голос матери. – Сегодня нам нужно вернуться пораньше.

Валери поспешила войти, прежде чем кто-нибудь узнает, что она занималась запретным древолазанием.

В открытую дверь Валери увидела мать и Люси – та сжимала в руках куклу, закутанную в подаренные бабушкой лоскуты. Ах, как мечтала Валери хоть немножко походить на сестру!

Кисти Люси мягки и округлы, похожи на подушечки, – ну разве не прелесть? У Валери кисти худые, с узловатыми пальцами и твердыми мозолями. В глубине души она огорчалась: никто не захочет до такой руки дотронуться.