Все эти семьи в жизни есть. Они очень разные.

Но возникает вопрос: «Какие из них самые крепкие?» Хочется ответить, что самые крепкие – это семьи с наибольшей откровенностью. Увы, это не так.

Наблюдения показывают, что и откровенные, и «закрытые» семьи распадаются примерно с равной вероятностью.

А другая семья живет просто: муж деньги приносит, на сторону не ходит, жена хозяйство ведет, детей растит, мужа любит. Так и живут: без всяких ненужных откровенных разговоров. Кто что думает, что чувствует – никого особенно не интересует и никто ничего лишнего сам не говорит.

И все нормально, семья хорошая, крепкая.

Но можно поставить и другой вопрос: «А если есть две одинаково крепкие семьи, но в одной приняты откровенные, задушевные разговоры, а в другой – нет, – в какой семье будет больше близости, теплоты, любви, счастья?» Вот здесь уже можно сказать с большей уверенностью – скорее, в той, где супруги открыты друг для друга. Открытость, откровенность дает понимание и близость, а без понимания и близости трудно представить себе любовь и подлинное счастье.

Крепкие и счастливые семьи – не одно и то же. Есть крепкие семьи, но без теплоты и счастья, а есть счастливые, но непрочные. Конечно, идеальный вариант: построить в семье крепкие отношения и на их основе взрастить атмосферу теплого, доверительного общения. В такую семью не стыдно пригласить и любовь, и счастье.

Так или иначе, каждый согласится с тем, что доверие в семье – это большая ценность, ее надо создавать и беречь.

Все будет ясно из примеров.

Муж радостно рассказывает жене, что у них на работе новая сотрудница – умница, прекрасно знает дело, а главное – великолепный человек – веселая, милая и, кстати, внешне симпатичная… А жена почему-то – не в восторге и, более того, начинает отпускать колкости в адрес мужа. Рано или поздно он это почувствует – и что? Видимо, останется при своих мыслях, но от жены отдалится: она его здесь не понимает.

А вот короткая история: «Клюква в сахаре».

Я пошел гулять с друзьями. Видим, продается (не поверил своим глазам!) клюква в сахаре – розовое воспоминание детства… Я тем не менее к ней равнодушен, а вот друзья загорелись, но, оказывается, клюква продается только с «нагрузкой».

Ребята пригорюнились – зачем им еще какие-то консервы в собственном соку? А я им говорю: «Хотите, куплю без нагрузки?» – «Да ну, не купишь!» Хорошо, что права свои знаю, как ими пользоваться – тоже. Подошел к продавщице, поговорил с ней минутку, все нормально: она продала ребятам три пачки, как они и хотели.

Я, довольный, прихожу домой и, радостный, рассказываю все жене… Ее реакция: «Клюква в сахаре… Моя любимая… И ты не купил? Как ты мог?!» – и смотрит на меня как на врага народа.

Реакция моя: «Аллочка, хорошо, я был неправ. Но если ты будешь на меня так смотреть, я все равно не стану человеком, который никогда не допускает ошибок. А ведь еще одна-две такие ситуации, и я просто не буду тебе рассказывать, что и когда у меня происходит. Мне не нравится, когда ты на меня смотришь вот так (показал, как), а больше нравится, когда ты смотришь на меня так (тоже показал, как)».

Насколько это трудно – своей импульсивной реакцией не разрушить откровенность, не спровоцировать ложь – я знаю по себе.

Я свою жену люблю. Но, в частности, моя любовь к ней проявляется в том, что я хочу, чтобы она делала зарядку. Главное, мы с ней это уже не раз обговаривали, она согласна и даже обещала. Тем не менее прихожу вечером домой, спрашиваю ее: «Ты зарядку сегодня делала?» – она отвечает: «Нет». Что мне делать? Если я начну возмущаться, говорить: «Ну как же так, ведь ты же обещала!» и прочие справедливые, но неприятные для нее вещи, что будет на следующий день? Я ее спрошу: «Ты делала зарядку?» – Она скажет: «Да». А на самом деле? – Не делала. Она врет, но кто в этом виноват? – Я.

Или проблема с детьми. Прибегут с улицы мокрые по уши и с синяками: «Дрались?» – «Дрались». Отругаешь – на следующий день прибегут такие же, но на вопрос «Дрались?» ответят: «Нет, упали». Врут, а кто приучает их к вранью? – Родители.

Вот когда она станет человеком, кому правду говорить не опасно, тогда ей правду говорить и начнут.

Я бы эти стихи повесил во всех поликлиниках, во всех школах и в каждом доме – ведь каждый из нас по-своему «болен», и каждому из нас нельзя «ни капли холодного, острого, злого». А теперь разрешите задать вам такой вопрос: «Допускаете ли вы, что близкого, дорогого вам человека когда-то можно ударить? Оттолкнуть? Уколоть? Дать пинок? Треснуть головой об стенку? Размазать мордой об стол?»

Если я правильно понимаю, то большинство интеллигентных людей считают, что это вполне допустимо, по крайней мере, сами они допускают себе это.

У Ведь не ударил же, а только сказал. Не ударил, не ударил!

И, не особо задумываясь, мы можем близкого (тем более далекого) человека когда-то задеть (морально), задавить (психологически), уничтожить (нравственно), испепелить взглядом, терзать молчанием, мучить неопределенностью, растоптать прямой речью, расстрелять эпитетами, и при этом вовсе не считать себя палачом. Ведь не физически, а морально. Мы прекрасно знаем, что это не менее больно, а, скорее, даже более. Но это-то нас как раз и устраивает, мы и хотим уколоть побольнее. И когда я слышу: «Убить тебя мало!» – я верю, что это не просто метафора, все это и делается.

Что такое ругань, как не обыденный мордобой? Вы – участвуете в этом мордобое?

Но давайте для начала взглянем на кое-какие житейские мелочи, хотя бы на то, как мы разговариваем друг с другом.

Костя и Лида: житейские мелочи

Гуляем по осеннему парку: мы с женой и наши знакомые – Костя и Лида, супружеская пара. Разговариваем ни о чем, но вдруг она обращается к нему:

«Вон туалет, беги, а то у тебя всегда проблемы…» Это у нее такой юмор, и это она ему при посторонних.