– Что случилось? – спросила я. – Ты видел привидение?

– Знаешь, – медленно проговорил он, – может, и так.

С отсутствующим видом он поднял мою щетку для волос и уже собирался воспользоваться ею, но, учуяв запах одеколона, сморщил нос, вернул щетку на место и достал из кармана расческу.

Я выглянула в окно, за которым из стороны в сторону раскачивались вязы, словно огромные руки. Где-то с другой стороны дома о стену ударялся отвязавшийся ставень, и мне подумалось, что стоит закрыть и наши, хотя буря за окном была удивительно зрелищной.

– Не слишком ли шумно и ветрено для призраков? – спросила я. – Мне казалось, они предпочитают тихие туманные вечера на кладбищах.

Фрэнк немного нервно рассмеялся.

– Не знаю, может, дело в историях, которые рассказывал Бейнбридж, да и шерри я выпил немного больше, чем стоило. Наверное, воображение разыгралось.

Но я уже ощущала любопытство.

– Что ты видел? – спросила я, присев на стул возле туалетного столика и кивнув на бутылку с виски. Фрэнк тут же подошел и взял два стакана.

– Я видел всего-навсего человека, – заговорил он, налив себе поменьше, а мне раза в два больше виски. – Он стоял на дорожке.

– Возле дома? – засмеялась я. – Это точно призрак, реальному человеку вряд ли придет в голову стоять на улице в такую погоду.

Фрэнк наклонил кувшин над своим стаканом, но вода не полилась, и он с упреком взглянул на меня.

– Нечего на меня смотреть, – сказала я. – Это ты израсходовал всю воду. Я охотно выпью чистого.

Для демонстрации своего намерения я сделала смелый глоток.

Фрэнк хотел спуститься вниз за водой, но передумал и начал рассказывать, потягивая виски с таким видом, словно там был не отменный «Гленфиддих», а что-то вроде купороса.

– Да, он стоял в садике у забора. Я подумал… – Фрэнк запнулся и зачем-то посмотрел в стакан. – Я подумал, что он смотрит на твое окно.

– На мое окно? Как странно!

Я ощутила невольную дрожь и все-таки пошла закрывать ставни.

Фрэнк последовал за мной, не прерывая рассказ:

– Да-да, я и сам видел тебя оттуда. Ты причесывалась и при этом ругалась, потому что волосы наэлектризовались и стояли вокруг головы.

– В таком случае парню должно было быть весело, – заметила я.

Фрэнк покачал головой, улыбнулся и погладил меня по голове.

– Нет, он не смеялся. Напротив, он казался ужасно расстроенным. Я не видел его лица, но поза была говорящая. Я подошел к нему сзади и, поскольку он стоял неподвижно, спросил, могу ли я помочь. Наверное, он меня не слышал, да и неудивительно в такую грозу, поэтому я повторил вопрос и уже было взял его за плечо, чтобы привлечь к себе внимание. Но не успел я этого сделать, как он внезапно повернулся, обошел меня и зашагал вниз по дороге.

– Не слишком вежливо, но как-то… не вовсе не призрачно, – сказала я, допив виски. – А какой он был из себя?

– Здоровенный детина. – Фрэнк нахмурился. – Шотландец, одет в национальную одежду, вплоть до споррана – шотландской сумки, отделанной мехом, – и великолепной броши с изображением бегущего оленя, которой был заколот его килт. Я даже хотел спросить, где он ее взял, но он исчез прежде, чем я успел это сделать.

Я подошла к столу и налила себе еще виски.

– Но ведь присутствие шотландца в таком виде в этих местах вполне естественно, разве нет? Я не раз встречала таких мужчин в деревне.

– Н-н-нет, – протянул Фрэнк. – Нет, мне показалась странной не его одежда. Когда он прошел мимо меня… в общем, он прошел очень близко и должен был задеть мой рукав, но этого не произошло. Я был очень удивлен всем этим и поэтому посмотрел ему вслед. Он шел вниз по Джирисайд-роуд, но, не дойдя до угла… испарился. Вот тут-то у меня и встали дыбом волосы.

– Но ты мог отвлечься и не заметить, как он отошел в тень, – предположила я. – На углу улицы много густых деревьев.

– Готов поклясться, что не отрывал от него глаз, – пробормотал Фрэнк и вдруг встрепенулся. – Знаю! Я вспомнил теперь, почему мне все это показалось таким необычайным, хотя и не сразу понял, что меня смутило.

– И что же показалось тебе странным?

Меня, признаться, уже утомил разговор о призраке, хотелось перейти к более насущным делам, например к постели.

– Ветер дул жуткий, но его одежда – плед и прочее – шевелились не от ветра, а только от его собственных движений, от походки.

Мы уставились друг на друга.

– Да, – отозвалась я, – это и в самом деле не совсем нормально.

Фрэнк пожал плечами и засмеялся, отгоняя страхи.

– Во всяком случае, мне есть что обсудить с викарием в следующий раз. Может, это хорошо известный местный призрак и викарий расскажет мне его кровавую историю. – Фрэнк посмотрел на часы. – Пора в постель.

– Да уж, – промурлыкала я.

Я видела в зеркале, как он расстегивает рубашку, и потянулась за вешалкой. Но рука Фрэнка замерла на третьей пуговице.

– Скажи мне, Клэр, во время службы у тебя было много раненых шотландцев? – резковато спросил он. – В полевом госпитале или в Пемброке?

– Конечно, – ответила я немного удивленно. – В полевом госпитале в Амьене были шотландцы из кланов Сифорт и Кэмерон, а потом еще поступили раненые из клана Гордон. Приятные ребята. Большинство. Очень стойкие, но уколов боялись до смерти.

Я невольно улыбнулась, вспомнив одного из них.

– У нас был один старый ворчун, волынщик из клана Сифорт. Терпеть не мог уколы, особенно в ягодицу. Мог часами терпеть ужасную боль, прежде чем удавалось приблизиться к нему с иглой, но и тогда начинал упрашивать, чтобы кололи в руку, хотя инъекция должна была быть внутримышечной. Он говорил: «Если уж надо лечь ничком да еще с голой задницей, то надо, чтобы девушка была подо мной, а не позади меня, и уж точно не со шляпной булавкой в руке».

Фрэнк улыбнулся, но был явно смущен, как и всякий раз после моих грубоватых военных историй.

– Не беспокойся, – заверила я, заметив неловкость, – рассказывать об этом в студенческой гостиной я не стану.

Улыбка сделалась более открытой, он подошел к туалетному столику и, остановившись у меня за спиной, поцеловал в макушку.

– Ты тоже не беспокойся, – сказал он. – Студенты отдадут тебе должное, ты завоюешь всеобщую любовь независимо от того, что за истории будешь рассказывать. Как чудесно пахнут твои волосы.

– Тебе нравится?

Руки Фрэнка скользнули по моим плечам и остановились на груди под тонкой ночной рубашкой. Его лицо отражалось в зеркале, подбородок был прижат к моей макушке.

– Мне нравится все, что связано с тобой, – сказал он хрипловато. – При свечах ты выглядишь волшебно. Глаза словно вишни в хрустальном бокале и кожа цвета слоновой кости. Ты ведьма свечного света. Надо совсем отменить электрическое освещение, как думаешь?

– Тогда будет трудно читать в постели, – ответила я, сердце билось тяжело и часто.

– Я бы предпочел заниматься в постели совсем другими вещами, – пробормотал он.

– Вот как? – Я встала и обняла его за шею. – И какими?

Потом, когда мы лежали, тесно прижавшись друг к другу при закрытых ставнях, я подняла голову с его плеча и спросила:

– Почему ты спросил об этом? О том, приходилось ли мне ухаживать в госпитале за шотландцами. Ты же знаешь, что приходилось, ведь в госпитале кого только не было.

Он пошевелился и нежно провел рукой по моей спине.

– Н-ну-у, знаешь… Просто, когда я увидел этого шотландца снаружи, мне пришло в голову, что, может быть… – Он смущенно умолк. – Ну, вдруг это твой бывший пациент… узнал откуда-то, что ты здесь, приехал повидать тебя… что-нибудь вроде того.

– В таком случае почему бы ему не постучать и не спросить обо мне?

– Может, он не хотел встречаться со мной, – ответил Фрэнк нарочито небрежным тоном.

Я приподнялась, оперлась на локоть и посмотрела ему в лицо. Мы оставили гореть одну свечу, и я хорошо видела его. Он отвернулся и с необыкновенной увлеченностью принялся разглядывать литографию с портретом Красавчика принца Чарли, которой миссис Бэйрд украсила комнату.