– Просыпайтесь, барышня! Просыпайтесь, пора вставать!

Голос был низкий и добродушно-ворчливый, чем-то напоминающий лай пастушьих собак.

С величайшим трудом я продрала глаза и увидела гору, облаченную в коричневое домотканое платье. Миссис Фицгиббонс! Ее явление тотчас привело меня в чувство, и память вернулась ко мне. Значит, все это реально.

Завернувшись в покрывало, я нерешительно выбралась из постели и направилась к очагу. Меня ожидала чашка горячего бульона, которую принесла миссис Фицгиббонс; я проглотила ее и почувствовала себя человеком, выжившим после продолжительной бомбардировки. Миссис Фицгиббонс тем временем разложила на постели полное обмундирование: длинную светло-желтую сорочку, отделанную по краю узкой полоской кружева, нижнюю юбку из тонкой хлопчатобумажной материи, две верхние юбки коричневого цвета и лимонно-желтый корсаж. Шерстяные чулки в коричневую полоску и пара желтых туфель завершили ансамбль.

Не принимая возражений, домоправительница заставила меня снять мое не подходящее случаю одеяние и наблюдала за тем, как я облачаюсь в новый наряд. Слегка отступив назад, она полюбовалась результатом.

– Желтый цвет вам идет, милая, как я и предполагала. Подходит к каштановым волосам и оттеняет золото в глазах. Погодите, нужна еще лента.

Сунув руку в глубокий, словно сумка, карман, она извлекла из него ворох лент и какие-то украшения.

Оглушенная происходящим, я позволила ей причесать меня и стянуть лентой волосы назад. Лента оказалась бледно-желтая; завязывая ее, миссис Фицгиббонс ворчала по поводу того, как неженственно носить волосы до плеч.

– Господи помилуй, дорогая, как это вас угораздило так коротко остричься? Вам пришлось скрываться, да? Я слыхала, иные девушки так поступают, чтобы поменять на время путешествия свой пол и уберечься от проклятых красномундирников. Вот уж времечко, говорю я, если леди не могут чувствовать себя в безопасности в пути.

Она крутилась вокруг меня, осматривала со всех сторон – поправляла выбившиеся прядки и одергивала складки. Наконец, осталась удовлетворена моим видом.

– Так, теперь все в порядке. Можете перекусить, и я отведу вас к самому.

– К самому? – спросила я, оставшись равнодушной к тому, какое имя стоит за этим словом.

Кем бы ни был этот «сам», он, конечно, будет задавать мне неприятные вопросы.

– Ну да, к Маккензи. К кому же еще?

В самом деле, к кому же еще? Замок Леох, как я смутно помнила, находился в самой середине земель клана Маккензи. Очевидно, главным таном – вождем клана – является один из членов семьи. Я начала понимать, почему наш отряд всю ночь провел в пути, чтобы добраться до замка: здесь самое безопасное место для тех, кого преследует корона. Ни один английский офицер, у которого есть хоть немного мозгов, не завел бы своих людей так глубоко во владения клана. Поступить подобным образом – значило напороться на засаду в первой же рощице. А у ворот замка решилось бы появиться только хорошо вооруженное войско. Я пыталась вспомнить, заходила ли когда-нибудь английская армия так далеко, но тут поняла, что судьба и значимость замка – куда менее важный повод для размышлений, нежели мое ближайшее будущее.

Мне не хотелось ни лепешек, ни овсянки, которые принесла миссис Фицгиббонс на завтрак, но я отломила кусочек лепешки и сделала вид, что жую, – стоило выиграть немного времени для размышлений. Когда миссис Фицгиббонс вернулась, чтобы вести меня к Маккензи, я выработала примерную линию поведения.

Лэрд принял меня в комнате, расположившейся на самом верху каменной лестницы в один пролет. Комната находилась в башне и потому имела круглую форму, покатые стены были украшены картинами и гобеленами. Другие комнаты в замке показались мне практичными, но пустоватыми, а эта была полна предметов роскоши, заставлена резной мебелью и тепло освещена огнем камина и свечей – как бы в противовес непогоде снаружи. Во внешних стенах замка были пробиты узкие окна наподобие бойниц, здесь же окна выглядели иначе: были более современными, высокими, двустворчатыми и хорошо пропускали дневной свет.

Едва я вошла, мое внимание привлекла крупная металлическая клетка, хитроумно сплетенная таким образом, чтобы занимать пространство от пола до потолка; клетка полна была множеством маленьких птичек – зябликов, овсянок, синиц и других певчих. Я подошла ближе, и передо мной замелькали пушистые тельца, блестящие глазки-бисеринки напоминали драгоценные камни, рассыпанные по зеленому бархату листьев дуба, вяза и каштана – эти деревья были заботливо высажены в горшки с мульчированной почвой. Веселый щебет пташек сопровождался трепетом крыльев и шорохом листьев, когда обитатели клетки порхали с одного деревца на другое.

– Занятные маленькие создания, не правда ли? – раздался позади меня глубокий, приятный голос, и я обернулась с застывшей улыбкой.

Колум Маккензи сложением и высоким лбом напоминал своего брата Дугала, однако кипучая энергия, которая делала Дугала грозным, у Колума имела более открытый и приветливый тон. Смуглее брата, с серыми глазами, а не карими, Колум лучился такой силой, что можно было почувствовать себя неуютно, если он подходил слишком близко. Но сейчас я ощутила дискомфорт из-за того, что прекрасно вылепленная голова и длинный торс у этого мужчины сочетались с нелогично кривыми и короткими ногами. Он мог быть не меньше шести футов в высоту, но вместо этого едва доставал головой мне до плеча.

Колум разглядывал птичек, галантно предоставив мне время – весьма необходимое! – чтобы овладеть собой. Он, разумеется, уже привык к реакции людей, которые видят его впервые. Продолжая осматривать комнату, я задалась вопросом, часто ли Колуму приходится встречаться с новыми людьми. Комната, где я оказалась, несомненно была убежищем, сконструированным мирком человека, для которого внешний мир потерял привлекательность – или стал недоступен.

– Приветствую вас, мистрес, – проговорил он с легким поклоном. – Перед вами Колум бан Кэмпбелл Маккензи, лэрд этого замка. Я понял со слов моего брата, что ему случилось… э-э… повстречать вас на пути сюда.

– Он похитил меня, если хотите знать, – сказала я. Безусловно, я предпочла бы, чтобы разговор носил доброжелательный характер, однако еще больше мне хотелось убраться из замка и вернуться туда, где на холме стояли кругом каменные столбы. Что бы со мной ни произошло, разгадка, если она есть, осталась там.

Брови лэрда слегка приподнялись, и улыбка тронула его красиво очерченные губы.

– Возможно, – согласился он. – Дугал порой бывает немного… импульсивен.

– Хорошо. – Я снисходительно махнула рукой, готовая к компромиссу. – Готова признать, что имело место недоразумение. Но я хотела бы настоять, чтобы меня возвратили… туда, откуда увезли.

– Мм…

Не опуская брови, Колум жестом предложил мне сесть.

Я неохотно подчинилась, и он кивнул одному из слуг, который тотчас исчез за дверью.

– Я послал за чем-нибудь освежающим, миссис… Бошан, если не ошибаюсь? Как я понял, мой брат и его люди нашли вас в затруднительном положении.

Мне почудилось, что он прячет усмешку, и я представила себе рассказы о моем неподобающем одеянии.

Я глубоко вздохнула. Пора было приступать к объяснениям. Обдумывая свой рассказ, я припомнила, что говорил мне Фрэнк о подготовке офицеров к допросу в плену – их обучали этому на специальных курсах. Самое главное заключалось – держаться по возможности ближе к правде, изменяя лишь детали, которые нельзя выдать. Это снижает шанс попасться на какой-нибудь ерунде. Ну что ж, посмотрим, насколько это работает.

– Да, вы правы. На меня напали.

Он кивнул, лицо оживилось.

– Вот как? Кто же на вас напал? Говорите правду.

– Английские солдаты. Человек по имени Рэндолл.

При звуке этого имени тонкие черты исказились – на нем по-прежнему отражалась заинтересованность, однако линия рта сделалась жестче, а морщины вокруг обозначились резче. Имя ему явно было знакомо. Глава клана Маккензи слегка откинулся назад, составил пальцы обеих рук «домиком» и посмотрел на меня.