Бывший командир канонерской лодки «Туча» капитан 2-го ранга Лушков до конца своих дней крайне тяжело переживал все случившееся. Уже во время суда одна из вдов погибших офицеров бросила ему в лицо: «Убийца!» Чтобы избежать осуждения сослуживцев, он почти сразу предпочел уйти с военно-морской службы и уехать в далекую Нахичевань. Позднее он работал начальником речного порта в Ростове. Однако душевное спокойствие к Лушкову так и не вернулось. С годами у него все чаще стали случаться припадки безумия, во время которых он пытался утопиться. Свой век бывший командир «Тучи» окончил в отделении для умалишенных Кронштадтского военно-морского госпиталя. Умирая, старый капитан шептал, что видит перед собой гибнущий корабль и полуженщину-полурыбу, зовущую за собой в пучину.
Старший сын Лушкова Александр в годы Первой мировой войны служил старшим артиллеристом на линейном корабле «Петропавловск», а затем эмигрировал во Францию. Второй сын Владимир в звании капитана 2-го ранга воевал против Красной армии в составе армии Юденича, затем осел в Таллине. Там в 1940 году был арестован органами НКВД и отправлен в лагеря. Впоследствии вернулся в Таллин, где и умер в 1960-х годах.
Неудачно искавший «Русалку» лейтенант Л.В. Ларионов будет участвовать в несчастливом Цусимском походе на броненосце «Орел», попадет в японский плен. Впоследствии он работал в Центральном музее ВМФ и умер во время Ленинградской блокады от голода.
Обвинитель на судебном процессе по делу «Русалки» адмирал Скрыдлов спустя несколько лет будет не слишком удачно командовать Тихоокеанским и Черноморским флотами. Командуя Тихоокеанским флотом в годы Русско-японской войны, он находился во Владивостоке, а так как весь боевой состав флота был в то время в осажденном Порт-Артуре, то командование Скрыдловым Тихоокеанским флотом было чисто номинальным По одним сведениям, адмирал Скрыдлов умер в 1919 году от тифа в Петрограде, по другим — был в том же году утоплен на барже с другими заложниками во время «красного террора» в Финском заливе. Вдова Иениша, Мария Александровна, коротала свой горький вдовий век в Кронштадте, где и умерла в полной нищете в 1925 году.
Старший сын Иениша Николай после гибели отца был сразу же принят в Морской кадетский корпус, потом воевал в Порт-Артуре и в Первую мировую войну. Затем эмигрировал во Францию, где и умер в 60-х годах. Прошел сквозь горнило Первой мировой и Гражданской войн и младший сын командира «Русалки» Владимир.
Шли годы. Трагедию «Русалки» заслонили иные, куда более масштабные трагедии, потрясшие Россию в начале XX века. Однако совершенно неожиданно для всех «Русалка» вновь напомнила о себе. Дело в том, что на маневрах Балтийского флота 1931 года 22 мая в Финском заливе в районе камней Блинд-Токан столкнулись две подводные лодки № 4 и № 9. «Девятка» получила удар в корму и затонула вместе со всем экипажем Подъемом затонувшей подводной лодки занялась ЭПРОН (Экспедиция подводных работ особого назначения). Во время поисков внезапно пришло сообщение, что водолазы обнаружили затонувшую «Русалку».
Все тот же Л.В. Ларионов, по понятным причинам живо интересовавшийся всем, что было связанно с «Русалкой», откликнулся на это известие статьей в сборнике ЭПРОНа «Гибель „Русалки“ и ее поиски». Он писал:
«В 1932 году при поисках затонувшей в Финском заливе подводной лодки № 9 водолазами ЭПРОНа был найден на дне залива на 40-саженной глубине броненосец береговой обороны „Русалка“, бесследно пропавший во время своего перехода из Ревеля в Гельсингфорс осенью 1893 года».
К статье Ларионов приложил карту поисков с обозначением координат затонувшего броненосца.
Тогда же газета «Ленинградская правда» откликнулась статьей:
«.. Производя работы по подъему затонувшей подлодки… эпроновцы случайно тралением зацепили „Русалку“. Были спущены водолазы. Один из них, тов. Разуваев, более или менее рассмотрел лежащее на глубине 44 саженей кормой вверх судно. Само собой разумеется, сейчас „Русалка“ вряд ли даже годится как прогулочное судно. Однако 1000 тонн сварного железа и меди можно получить. Главное управление ЭПРОНа приступило к составлению проекта подъема затонувшего 40 лет назад судна».
В 1975 году начальник аварийно-спасательной службы ВМФ контр-адмирал Н.П. Чикер вспоминал о событиях 1932 года:
«Поиск „девятки“ продолжался почти два летних сезона. Во второй половине 1932 года на одном из очередных галсов электрический металлоискатель показал, что на морском дне находится большая масса железа Решили, что это „девятка“, и приступили к обследованию места. Глубина здесь в два раза превышала предусмотренную для обычных водолазных спусков… Результат обследования оказался самым неожиданным. Водолазы нашли не подводную лодку, а броненосец русского флота „Русалка“, пропавший без вести 7 сентября 1893 года Вскоре была обнаружена и „девятка“ — по случайному совпадению она лежала всего в нескольких десятках метров от броненосца..»
Поскольку с тех пор вплоть до последнего времени новых попыток обследовать затонувший броненосец не предпринималось, историки предпочитали говорить, что в 1932 году был найден затонувший броненосец, похожий на «Русалку».
В сборнике ЭПРОНа за 1934 год указывается: в 1932 году во время поисков затонувшей в Финском заливе подводной лодки № 9 водолазы обнаружили лежащий на 40-саженной глубине броненосец «Русалка». Приводилась и карта с маршрутом броненосца и пунктом его гибели. Однако в 70-х годах было установлено: никаких подтверждающих документов в архиве ВМФ СССР нет, и это вызывает сомнения, что ЭПРОН обнаружила именно «Русалку».
История российской «Русалки» поисками 30-х годов XX века не закончилась. На исходе XX века мир потрясла трагедия эстонского парома «Эстония». По расчетам получалось, что он погиб где-то совсем рядом с «Русалкой». О броненосце вспомнили снова, на этот раз в Эстонии. Найти старый броненосец решили энтузиасты из морского музея Эстонии, благо музей имел небольшое исследовательское судно «Маре», что и стало решающим во всем предприятии.
Подготовка заняла несколько лет: изучали материалы, получали согласие финских властей, готовились к проведению водолазных работ. Закупить современные приборы для навигации и подводных поисков не удалось, многое пришлось изготавливать самостоятельно и подручными средствами. Вопрос, где искать, поначалу не стоял. В первый рейс исследовательское судно «Маре» вышло в июне 2003 года к пункту, обозначенному в публикациях ЭПРОНа как место гибели «Русалки». Оно находилось южнее границы прямоугольника, обследованного в 1893–1894 годах. Поиски не дали никаких результатов, и судно вернулось в порт приписки. Надо было действовать иначе.
Поставив себя на место командира «Русалки», автор проекта и руководитель экспедиции Велло Мясе проложил на карте курс броненосца и, рассчитав по располагаемым сведениям скорость хода в конкретных погодных условиях, самостоятельно наметил прямоугольник для поисков. Он расположился значительно южнее прежнего. Решено было произвести поиск по этому маршруту.
В новый рейс вышли во второй половине июля. 22-го числа через 65 минут после начала работы гидролокатора бокового обзора прибор обнаружил на дне корпус судна. Глубина составляла 74 метра Пункт находки оказался на 3 мили южнее указанного в материалах ЭПРОНа Начались погружения водолазов. Проводилось только наружное обследование. Главное было — удостовериться, что обнаруженный корабль — именно «Русалка». Исследователи не сочли возможным проникнуть внутрь корпуса, чтобы не потревожить прах моряков в подводной братской могиле. Но и наружное обследование оказалось задачей непростой. Корпус корабля был опутан зацепившимся и обмотавшимся вокруг него рыболовецким тралом.
Обследование фиксировалось видеокамерой при свете мощного самодельного излучателя. Первое, на что наткнулись водолазы, — бронзовые винты. По типу точно такие, какие стояли на «Русалке». Во второй половине дня 24 июля обнаружили и другие характерные именно для «Русалки» детали корпуса. Сомнения рассеялись. В пятницу 25 июля 2003 года первое сообщение о находке появилось в эстонской прессе. В августе прошло несколько телерепортажей с документальными видеосюжетами по эстонскому и российскому телевидению.
