Если гадательные книги способствовали систематизации древнекитайской религиозной мысли, то сама эта систематизация получила дальнейшее развитие благодаря склонности классифицировать и соотносить природные явления, что привело к возникновению «теории пяти элементов» (у син) [26].

С давних времен китайцы выделяли пять элементов: воду, огонь, дерево, металл и землю. Постепенно они стали соотносить их с планетами, временами года, цветами, сторонами света, а также с восьмью триграммами «И цзина». В конце эпохи Чжоу существовали следующие соответствия:

В последней колонке приводятся пять мифических животных. «Темный Воин» (сюаньу) — это черепаха, оплодотворенная змеем; «Красную Птицу» (чжуняо) представляли в виде феникса, фазана или орла; «Зеленый Дракон» (цинлун) и «Белый Тигр» (бай-ху) выступали в своих обычных стилизованных формах. Во второй половине эпохи Чжоу первые четыре животных воспринимались как единый комплекс — стражи четырех сторон света, но по отдельности они встречаются значительно раньше [27]«Желтый Дракон» (хуанлун) был добавлен позднее, чтобы дополнить соотнесенность с пятью элементами.

Для рассматриваемой нами проблемы представляют интерес только два из этих животных: Зеленый Дракон и Белый Тигр, из которых первый обозначает мужчину, а второй — женщину. С начала нашей эры эта пара использовалась в магической и алхимической литературе в качестве символа сексуальных отношений между мужчиной и женщиной и их соответствующими потенциями.

У просматривающего таблицу соответствий может возникнуть вопрос, почему были выбраны именно Зеленый Дракон и Белый Тигр, поскольку, казалось бы, выбор Красной Птицы как символа огня-солнца и Темного Воина как символа воды-луны был бы намного более оправданным. Но нам настолько мало известно об истории этих животных, что я затруднился бы дать окончательный ответ. Однако я склонен усматривать причину в классификации этих животных по принципу инь — ян, хотя понимаю, что таким образом объясняю термины II и III вв. до н. э. при псщрщи теорий, которые вызрели и были сформулированы только в XI в. н. э. Я исхожу из того, что «И цзин» разделяет соотношения инь и ян на «избыточный» и «недостаточный»; в первом случае каждая сила предстает в своем максимальном проявлении, во втором — в минимальном. Считается, что инь и ян взаимопорождают друг друга в вечно повторяющемся круговом движении: когда ян достигает апогея, он переходит в инь, тогда инь начинает возрастать и, достигнув апогея, переходит в ян. Дело в том, что в ян уже содержится в зародыше элемент инь, а в инь присутствует зародыш ян. В XI в. неоконфуцианские философы предложили хорошо известное графическое изображение этой теории в виде круга, разделенного кривой линией. Правая половина обозначает ян с черной точкой, подразумевающей заключенный в ней зародыш инь, а левая половина обозначает инь с белой точкой — содержащимся в ней зародышем ян. [28].

Однако сколь бы поздним ни было именно это графическое изображение, я уверен, что уже на ранней стадии китайцы понимали вытекающий из него принцип: в каждом мужчине присутствует более или менее отчетливо выраженный женский элемент, а в каждой женщине — более или менее развитое мужское начало. Именно потому, что китайцы сознавали психологический аспект, они, выбирая образы, которые по возможности точно передавали бы сущность мужской и женской природы, отдали предпочтение более сложным и расплывчатым символам перед такими примитивными и более древними, как небо и земля, солнце и луна и т. п. Поэтому-то они и выбрали Зеленого Дракона с «недостатком ян» и Белого Тифа с «недостатком ин», а не Красную Птицу — ян и Темного Воина — инь.

Впоследствии мы подробно рассмотрим понятия «дракон» и «тигр» как символы мужчины и женщины. Пока же я упомянул о них только для того, чтобы представить теорию пяти элементов на соответствующем историческом фоне.

Я подробно остановился на описании «И цзина» и теории пяти первоэлементов потому, что развившиеся из них идеи оказали решающее влияние на развитие китайских представлений о совокуплении двух полов. Однако во второй половине эпохи Чжоу наряду и одновременно с этими двумя системами возник мощный поток мысли, который намного глобальней и представляет намного большее значение для истории китайской религии и культуры, равно как и для человеческой мысли в целом. Этот философский поток называется даосизмом, и основным текстом для него является «Дао дэ цзин» («Книга о Высшем Пути и его Благе»). [29].

Даосы сделали логический вывод из веры в необходимость жить в соответствии с первоначальными силами природы, неизменный путь которых назвали дао. Они утверждали, что большая часть человеческой деятельности привела только к отчуждению человека от природы и создала неестественное, искусственное человеческое общество с его семьей, государством, ритуалами и церемониями и сомнительным разделением на доброе и плохое. Они призывали вернуться к изначальной простоте человека, вернуться в золотой век, где люди будут жить долго и счастливо и где не будет ни хороших, ни плохих, потому что все будут жить в полной гармонии с природой, а следовательно, уже per se не смогут сделать ничего такого, что не было бы правильным. Даосы восхваляли отрицательное начало и ставили его выше положительного, а недеяние ценили выше действия. Некоторые из них устранились от мирской жизни и пытались при помощи усиленной медитации достичь единения с изначальными силами природы. Они восхваляли женщин, поскольку уже в силу своей природы женщина ближе к этим силам, чем мужчина, и поскольку в ее чреве зарождается и вынашивается новая жизнь. Именно эта школа даосизма поддержала тенденцию возвышенного мистицизма, характерного для «Дао дэ цзина» и блистательно развитого во втором по известности классическом даосском сочинении «Чжуан-цзы». [30]Другие же, напротив, становились отшельниками, чтобы попытаться при помощи диеты и иных средств достичь долголетия, ставя конечной целью физическое бессмертие. Чтобы отыскать эликсир жизни, они прибегали к разным алхимическим, а также сексуальным экспериментам. Они тоже почитали женщину, но главным образом потому, что в ее теле — как они полагали — содержатся элементы, насущно необходимые для достижения алхимической цели. При всем различии в методах оба направления считаются даосскими, поскольку цель у них была одна: полностью слиться с Дао, Высшим Порядком. Первая категория подарила мировой литературе несколько великолепнейших сочинений, вторая же внесла значительный вклад в дело развития науки в Китае и за его пределами.