В прежние времена мобилизация была первым актом, за которым подчас еще до полного ее проведения следовал второй акт — развертывание. Мы констатируем это здесь потому, что ранее приведенные факты свидетельствуют о том, что ядерная война внесла в эту область определенные изменения.

Мы уже упоминали о том, что внезапный ядерный удар, которым начинается война, а также контрудар и развертываемая вслед за ними непрерывная вооруженная борьба обусловливают наличие еще в мирное время запасов стратегического ядерного оружия и проведение организационных мер по его применению.

Следующей причиной, подтверждающей необходимость этого, является предполагаемая непродолжительность войны и ожидаемые разрушения промышленных предприятий. Это будет иметь место и в том случае, если война не начнется с внезапного удара. Что же касается стратегического ядерного оружия, то оно выпадает из мобилизации, так как отмобилизовано еще в мирное время.

Да и обычные войска еще в мирное время должны быть доведены до такой численности, которая позволяла бы им сразу же приступить к выполнению своих задач. Их численность должна находиться в пределах 75–80 проц. от штатной. Большая численность армии мирного времени необходима потому, что в условиях ядерного воздействия [110] противника, видимо, не будет возможности провести мобилизацию должным образом. В лучшем случае можно думать лишь о проведении частных призывов.

Мобилизацию можно было бы также провести и в период чрезвычайного обострения напряженности, за которой следует ожидать начала войны. Но вопрос состоит в том, решится ли на это государство, ибо в результате таких мер напряженность обострится еще больше, а возможность предотвращения войны в самую последнюю минуту сильно уменьшится. Вполне естественно, оружие, боеприпасы, горючее, запасные части и т. п. в необходимых количествах должны быть на складах.

Таким образом, на проведение мобилизации в обоих компонентах ядерной войны рассчитывать нельзя.

Обычная война вследствие незначительного по сравнению с ядерным оружием огневого воздействия требовала сосредоточения средств борьбы на тех направлениях, где можно было ожидать наибольшего успеха, а в обороне — на тех участках, по которым ожидалось нанесение главного удара противника. В век же ядерного оружия даже при ведении боевых действий обычными средствами будет применяться несколько иной принцип сосредоточения основных сил. В ядерной войне выбор места сосредоточения основных сил как в наступлении, так и в обороне будет предопределяться с самого начала и, видимо, на всем протяжении войны настоятельной необходимостью уничтожения центров управления и стратегических ядерных сил противника. При этом вполне возможно, что и на главном направлении будут стремиться, чтобы одни участки подвергнуть более интенсивному воздействию, чем другие. И если даже в последующем ходе войны будут определены иные цели для подавления, это означает изменение не направления основного удара, а лишь порядка подавления этих целей теми или иными видами оружия.

В связи с тем что дальнобойность ядерных средств позволяет подавлять цели почти независимо от места расположения этого оружия, отпадает необходимость территориального сосредоточения ядерных средств. Сосредоточение этого оружия осуществляется, таким образом, лишь по целям. [111]

Иначе обстоит дело при создании ударной группировки обычными силами. В этом случае перевес в них будет создаваться не за счет простого сосредоточения войск, а путем выдвижения их с ходу в планируемые районы, к тому же в самую последнюю минуту, и в отличие от прошлого в сильно расчлененных как по фронту, так и в глубину боевых порядках. Правда, сосредоточение этих войск в отличие от группировки, находящейся не на главном направлении, будет более плотным. В первую очередь тактическое ядерное оружие побуждает в этих случаях выдерживать несколько большие дистанции, чем те, которые были характерны для боя с применением обычных средств борьбы. Толчком для внедрения подобных принципов явились операции периода второй мировой войны, когда опасность сильных воздушных налетов позволяла осуществлять сосредоточение войск для последующего наступления только лишь в самые последние часы и к тому же моторизованными частями.

Проблемы, выдвигаемые этим оружием, которое способно нести боеголовку мощностью от 60 до 100 мегатонн, решены на Западе, как кажется, еще не до конца. Если даже утверждение, что всего лишь один удар таким оружием способен разрушить территорию, равную Голландии, и является преувеличением, здесь речь идет об оружии неслыханной силы. Учитывая это, необходимо поставить такой вопрос: а нельзя ли обеспечить неуязвимость находящихся в стране стратегических ядерных сил и от подобного оружия?

Несмотря на предложения военно–воздушных сил и специалистов по атомному оружию, еще президент Кеннеди высказывался против суперракеты. Испытания ее вследствие этого не состоялись. Отказ был мотивирован тем, что якобы с помощью определенного количества средних ракет — американские стратегические ракеты имеют мощность от 0,5 до 10 мегатонн — можно достичь такого же воздействия. Может быть, это и соответствует действительности при использовании таких ракет массированно, однако об этом нельзя заявить с полной уверенностью, особенно тогда, когда противник имеет суперракету. Одновременно следует учитывать и другое обстоятельство — возможность, во всяком случае теоретическую, ведения [112] борьбы со средними ракетами (многие аспекты этого вопроса якобы уже решены), в то время как борьба с суперракетами не ставилась даже в теоретическом плане.

В результате принятия Женевской конвенции 1864 года и дополнений к ней, Гаагских соглашений о ведении сухопутных войн 1899 и 1907 гг., а также договоров 1949 года был сделан существенный вклад в дело гуманизации обычной войны. Вполне понятно, что определенные положения этих соглашений, например положения об обращении с военнопленными и населением занятых районов, имеют значение и для ядерной войны. Однако регламентации, касающиеся вопросов применения оружия, в результате развития средств борьбы становятся все более куцыми. Так, статья 25 Гаагских соглашений о ведении сухопутных войн запрещала как обстрел, так и бомбардировку с воздуха незащищенных городов, что не соблюдалось в годы второй мировой войны. Исходя из подобных предубеждений, считают, что и в ядерной войне не будут придерживаться упомянутых положений.

Под стратегией в узком смысле этого слова мы понимаем определенные принципы, касающиеся достижения целей войны, и их применение в руководстве вооруженными силами. Их суть, как и суть войны, целью которой является разгром противника и подчинение его своей воле, неизменна. Принципы стратегии при правильном руководстве войсками проявлялись в войнах всех времен начиная с глубокой древности. Они не подвергались изменению в результате развития оружия (пулеметов, скорострельной артиллерии, танков, авиации) и транспортных средств (паровозов, автомобилей, самолетов). Они лишь использовали эти новые средства.

Цель стратегии всегда состояла в уничтожении вооруженных сил противника, а также в правильном использовании собственных вооруженных сил для достижения упомянутой цели. Для методов стратегии всегда было характерно сосредоточение сил на главных направлениях, внезапность, обеспечение безопасности и т. д. Новые средства борьбы потребовали лишь определения новых форм [113] их применения, которые соответствовали бы природе этих новых средств, но они не изменили суть стратегии. Созданные в течение последних лет новые средства сообщения и связи также повлияли лишь на быстротечность операций, способы применения оружия и частично на вопросы безопасности управления войсками.