– Как такое бывает? – спросила я у Аси как у главного спеца по чудесам и желаниям.
– Если человеку подарить хорошую машину, это еще не означает, что он в мгновение ока станет отличным водителем.
Инопланетянка совсем сникла: согнулась над своим бокалом, стоящим на полу.
– Я пока не готова, – сказала она, не поднимая головы. – Я слишком не уверена в себе, чтобы быть учителем. Гашу себя постоянными сравнениями.
– Твою мать! – не выдержала Анечка. – И что ты думаешь с этим делать?
– Наращивать уверенность. – Инка подняла голову. – Уповаю на Золотую тетрадь и московскую мясорубку. Здесь иначе не выжить.
Мы еще некоторое время обсуждали перспективы наращивания уверенности в суровом московском климате. Безусловно, он не способствует долгим и вальяжным размышлениям о смысле жизни и вечных ценностях, зато прекрасно прививает навыки выживания. По крайней мере, если речь идет о таком виде местного населения, как «понаехавшие».
Ситуация Инки осложнялась тем, что их было двое, а Костя, судя по всему, был не ее парнем, а потерянным в младенчестве братом-близнецом. Во всяком случае, степень его пофигизма равнялась беспечности Инопланетянки, возведенной в третью степень. Он никогда не рвался искать работу, предпочитая, чтобы работа сама находила его. А до момента этой радостной встречи жил за счет денег, которые, по его мнению, посылала судьба. Правда, судьба, как правило, принимала вид родителей и друзей, но его это не смущало. Костя не читал Библию, но любил цитировать слова Христа о небесных птицах, которые не пашут и не сеют, но всегда имеют пищу. За это в кругу своих одесских друзей он слыл рьяным нонконформистом, достойным уважения и материальной поддержки. Инка рассказывала о нем с такой гордостью, что я не стала выпаливать то, что подумала по этому поводу. А думала я, что в наше время – когда общество регулярно приходит в экстаз от собственного уродства – быть нонконформистом куда выгоднее, чем конформистом. Современное общество – мир офисного планктона и людей, начиненных рекламой, – обожает уродов, панков и фриков, компенсируя этой любовью нехватку яркости на своих мониторах. Хотя регулярно находятся писатели, готовые объявить вслух о мировой бездуховности, на деле настоящего нонконформизма у нас давно не существует. Настоящий современный нонконформист – тот, кого нисколько не заботит, на сколько градусов его ценности расходятся или сходятся с общественными.
Но говорить о недостатках возлюбленного влюбленной женщине – занятие столь же бессмысленное, как травить тараканов на чужой кухне. Вместо этого я обратилась к Анечке:
– А как твои успехи? Судя по всему, флирт близится к логическому продолжению?
– Нет.
Анечка вдруг насупилась и из гурии превратилась в шахидку, забывшую надеть хиджаб.
– Я решила с этим покончить. Хватит с меня этих игр.
– Подожди, но у тебя вроде все шло прекрасно? Ты нашла фактически идеального мужчину – и теперь отступаешь?!
– Вадим все чувствует, – Анечка вздохнула. – Он такой интуит, что нам, девочки, до него бежать, как до горы святого Моисея. Поверите или нет, но стоит Мише появиться в моем кабинете, как звонит телефон. Как вы думаете, кто на проводе? Вадим Григорьевич. А вчера ночью, когда я с работы приехала в растрепанных чувствах, он так прямо и спросил – влюбилась? Я тут же разревелась. Он побледнел и кинулся собирать чемодан… Вещи из ящиков высыпал, носки с трусами вперемешку, диски, ручки, бритва – все в кучу швырнул. Руки трясутся, на меня не смотрит, как будто один в комнате. А на меня столбняк напал: стою и реву. Потом ожила, кинулась его уговаривать. Еле удержала…
– Зачем? – сорвалось с языка Инопланетянки, и она тут же хлопнула себя по губам.
– Нет, девочки. – Анечка покачала головой, и в ее глазах сверкнули первые слезинки. – Я не могу его обмануть. Не могу и не хочу. Мне проще уж сразу уйти…
– Так в чем же дело? – спросила Ася, подавая ей салфетку вместо носового платка.
– Ха, променять семью на краткое удовольствие без каких-либо гарантий продолжения? – Анечка фыркнула. – Ася, мне уже тридцать. В двадцать я бы даже не думала. Но я хочу семью и детей, понимаешь? И я сейчас не вижу мужчины, от которого была бы готова родить.
– Так все-таки – чем тебя разочаровал Миша? – не утерпела Инопланетянка. – Ты же была от него в полном восторге! Я поняла, он для тебя стал просто воплощением идеала.
– Вот то-то и оно, – мрачно кивнула Анечка. – Сбылось по полной программе. Все без обмана. Знаете, когда мне было четырнадцать лет, я именно так и рисовала себе идеального мужчину – симпатичный, легкий, говорливый, остроумный. Этакий вечно юный Тиль Уленшпигель в подкованных башмаках…
За пять лет брака Анечкин идеал только укреплялся – как это свойственно идеалам, не прошедшим проверку реальностью. Вадим был малоподвижным и не особо любознательным человеком, если речь шла не о политике и не о музыке. Его меломанская коллекция насчитывала сотни дисков, и раз в месяц он собирался со своими приятелями, чтобы послушать что-нибудь из классики рока под хорошее пиво. В остальное время он либо работал, либо отдыхал – в классическом толковании этого слова, где присутствуют диван, пульт и телевизор. Анечку он любил трепетно и не мог долго обходиться без нее. С большим трудом наперекор обиженному ворчанию Вадима ей удавалось выкраивать время для вечерних посиделок в городе. Но если она при этом не выключала звук на телефоне, часов с восьми трубка начинала с завидной регулярностью преподносить нам тревогу Вадима Григорьевича. Так что в скором времени начинало казаться, что и он сам незримо присутствует за нашим столиком.
Анечка, будучи воплощением Карлсона и Мэри Поппинс в одном лице, при таком образе жизни начинала задыхаться. Она обожала путешествия, танцы, долгие прогулки в парках, катание на лодке, езду верхом, театр, кино. Но вытащить Вадима в путешествие или на долгую прогулку было сложнее, чем выиграть суд у олигарха. Ибо суды Анечке выигрывать приходилось.
Понятно, что за годы брака ее мечта об энергичном, легком на подъем мужчине разрослась как не прореженный вовремя укроп. И вот, когда в лице Миши эта мечта заявилась к ней прямо на работу, Анечка решила захлопнуть дверь прямо перед носом. Мы, как добрые подруги и соратницы по клубу, тут же принялись убеждать ее, что она делает глобальную ошибку. Я имею в виду – мы с Инкой, потому что Ася с загадочным видом сохраняла нейтралитет. Но в ответ на все наши увещевания Анечка только качала головой:
– Нет, девочки, вы не понимаете!
– Что мы должны еще понимать?! – кипятились мы. – Да ты всю жизнь потом жалеть будешь!
– Нет, не буду. Ведь я мечтала совсем не о том, что мне надо на самом деле.
– В смысле?.. – Это заявление оказалось неожиданным и несколько усмирило нашу ярость.
Анечка смотрела на нас с той же снисходительностью, с которой наши редакторы смотрят на практикантов с факультета журналистики МГУ.
– Девочки, я поняла, что моя мечта – полная лажа.
– Почему?!
– Да не нужен мне на самом деле такой мужчина. И если бы я ушла к нему от мужа, то поменяла бы шило на мыло. С той лишь разницей, что Вадим, по крайней мере, умеет готовить.
– Поясни, – потребовала Инопланетянка.
Анечка пояснила:
– Мой опыт показывает, что те мужчины, которые становятся идеальными героями романа, редко так же хороши в роли мужей. Такой мужчина – вечный актер. Он прекрасен во время кризисов и бурь: подвиг записан каждой второй строчкой его расписания. Но обычная земная жизнь, покупка туалетной бумаги и поклейка обоев – не его удел. Разве только если все обои нужно будет поклеить за один час и с закрытыми глазами.
Ася посмотрела на нее таким пристальным взглядом, от которого не могла укрыться ни одна новая морщинка:
– И как же, красавица, тебя осенила эта мысль?
– Ну, это долгая цепочка умозаключений… Мы уже месяц общаемся, как-никак, – нехотя проговорила Анечка. – В какой-то момент поймала себя на мысли, что подобный упоенный флирт уже был в моей жизни. И не раз. Проходили, знаем… Встречаешь романтического героя, закручиваешь с ним восхитительный роман: сначала вкусный флирт, потом – неплохой секс. А потом… Знаете, что бывает потом? Потом выясняется, что этот герой жаждет общества многих женщин и цепляется за свою свободу как за мамину юбку. И начинается круговерть – измены, муки совести, героические попытки быть честным, трагические признания в собственном несовершенстве. Я любила встречаться с такими мужчинами в ранней юности, когда в любой момент могла показать им на дверь. Что-то не нравится, милый? Выход вон там! А сейчас… Зачем мне это сейчас? Чтобы вспомнить веселую юность? Но я пока не дожила до старческого маразма и провалов в памяти. И, знаете, девочки, я поняла одну странную штуку. Когда появляется желание родить ребенка, взгляд на мир вообще и на мужчин в частности существенно меняется. Можно, конечно, развестись с мужем и крутить романы до бесконечности, но ради чего? Чтобы потом остаться матерью-одиночкой? Повторить судьбу моей собственной матушки? Меня такая перспектива не прельщает. В общем, Ася была права. Прежде чем желать – нужно понять, чего ты желаешь.
