— Спасибо на добром слове. Иногда удается подгонять людям маленькие радости.

— Маленькие? Я так прыгал, что диван сломал, тебе не говорили?

Судя по беззаботному тону, ЮВе понял: можно смеяться.

Карл (задыхаясь от смеха):

— Реальный диван, представляешь, «Свенскт тенн».

— Шутишь? И что сказала Гунн?

Новый взрыв хохота. Ха-ха-ха, Гунн, а-ха-хах-ха!

Стали смаковать подробности зачетной вечеринки. Как подкатывал к девицам Ниппе. Как Джетсет заплатил пятнадцать штук за угробленный диван. Как Гунн не могла взять в толк, отчего на следующий день все хором взялись чихать.

Между тем ЮВе все спрашивал про себя: зачем звонит Джетсет?

Ответ не замедлил себя ждать:

— У меня в субботу днюха, в пятницу собираю гостей. Может, и мне доставишь немного «радости»?

ЮВе, уже успевший попривыкнуть к жаргону и эвфемизмам, не сразу сообразил, о чем речь:

— А, ты о коле? Не вопрос. Сколько надо?

— Сто пятьдесят грамм.

ЮВе вынесло мозг.

Боже!

Не подав виду, как взволнован:

— Нехило, но, думаю, смогу. Только сперва уточню, есть ли столько в наличии.

— Слушай, не хочу тебя напрягать, но мне очень срочно. Перезвоню тебе через час. Если нет, кого другого спрошу. Почем?

ЮВе быстро умножил. От астрономической цифры рвало башню. А если еще и сбить закупочную цену до пятисот… А с Карла можно содрать не меньше штуки за грамм. Итого в карман — семьдесят пять кусков.

Иисус Суперхристос!

— Ну так я подсуечусь, Карл! Щас все разузнаю и сразу звякну.

Джетсет обрадовался. Сказал спасибо.

Положил трубку.

ЮВе так и остался сидеть на кровати — с самой зверской эрекцией на всю Скандинавию.

Газета «Дагенс нюхетер»

Октябрь

Сегодня ночью полиция провела крупную операцию

Задача — нейтрализовать как минимум треть из 150 самых заметных криминальных авторитетов Швеции.

Сегодняшней ночью стокгольмские полицейские провели крупную операцию против местной мафии. Задача была оставить не у дел как минимум 150 членов организованной преступности, включенных в специальный список, и одновременно отвратить от преступной деятельности молодежь.

Операция под названием «Нова» должна была начаться еще полгода назад. Однако помешал целый ряд громких расследований, на которые было брошено много сил и средств.

И вот этой ночью проведен первый рейд в рамках операции. Сотня сотрудников областной полиции, межведомственная комиссия по делам культурно-развлекательных учреждений, особая группа по борьбе с организованной преступностью и другие компетентные службы участвовали в облавах по всему Стокгольму и пригородам. Об итогах пока не сообщается, областная полиция не успела дать комментарии на вопросы «ДН».

В ходе операции «Нова» полиция рассчитывает разрушить инфраструктуру нелегальных и полулегальных групп, на счету которых целый ряд преступлений: насилие, крышевание, контрабанда наркотиков и сигарет, сутенерство. В плане действий отмечается, что в Стокгольмском лене выросло число преступлений, связанных с насилием, причем все чаще эти преступления совершаются с применением оружия.

Стратегическая цель операции — обезглавить группировки. Перед тем как начать операцию, полиция составила список из 150 крупных авторитетов, которым будет уделяться особое внимание. Поставлена задача путем «противодействия или судебными мерами» «заставить их в течение длительного срока воздерживаться от преступной деятельности». Все указанные лица находятся на свободе, никому из них не грозит тюремное заключение больше чем на два года.

На выполнение задачи отведено не более двух лет.

На поклон к Радовану. В машине сербская музыка: Здравко Колич. Сам Мрадо в ярости: Хорхе-сучонок, на кого наехал, а?! На Радована! А стало быть, и на меня. На понт берет. Типа умнее всех. С огнем играет!

Хорхе в курсе кокаиновой темы. Знает, где хранят, какими путями возят, как нычут от досмотра, в каких лабораториях производят, как бодяжат. Но главное — этот олень знает, кто всем рулит. Походу, у мистера Р. нарисовался серьезный гемор. У Господа Бога. А должно быть наоборот.

Вот уебан! Мрадо уже представлял, как найдет Хорхе, склеит скотчем и порежет на ремни. Схавает. Высрет. Схавает высранное. Высрет опять.

Мрадо тут же набрал Радовану, передал разговор с чилийцем. Судя по тону, Радован воспринял наезд спокойнее Мрадо. Только Мрадо нутром чуял: взбеленился почище моего.

Готовься, Хорхе, к сербской мести!

Была в наезде и положительная сторона: теперь Радо будет не до терок с самим Мрадо. А то на последней встрече разосрались хуже некуда. Радо реально оборзел.

Через двадцать минут в Несбюпарке. Район коттеджей. Лубочное царство прямоугольных коробочек. Вышел из машины, закурил. Сигарету держал на славянский манер — между большим и указательным пальцами. Курил глубокими затяжками. Чтобы немного остыть перед встречей с «великим». Хрипло прокашлялся. Вспомнил, какие картины висят у Радо. Интересно, сколько они стоят, вместе взятые? Походу, немерено.

Забычковал. Направился к двери. Позвонил.

Ему открыл Стефанович. Молча проводил в библиотеку. Радован сидел в том же кресле. Кожа на подлокотниках вытерлась, залоснилась. На чайном столике пузырь шестнадцатилетнего «Лагавулина».

— Присядь, Мрадо. Сразу позвонил, благодарю. Конечно, можно было по телефону перетереть, да я решил в глаза тебе заглянуть, вдруг ты вскипел. А кипятиться нам не след. Разрулим все тихой сапой. Невелика беда, на меня и раньше рыпались. Правда, на этот раз клиент наш, кажется, в теме. Припомни точно, что он тебе сказал. С самого начала и поподробней, пожалуйста.

Мрадо стал рассказывать. Не растекаясь, изложил самую суть — как борзо наехал латинос.

— Хорхе Салинас Баррио, тот самый, что выломился с Эстерокера. Да ты о нем больше моего знаешь, сам мне давеча рассказывал. Мне говорили, черт теперь в большом авторитете у эстерокерских пассажиров. Да и в Кумле, и в Халле, там, где по тяжким, сидельцы его уважают, говорят: красиво сработал, тонко. Испарился, что твой Копперфильд. Надо было урыть на месте. Сука.

— Про Копперфильда — это ты метко. А вот на месте как раз не надо. Мы пока не знаем, какие были бы последствия. Ладно, что еще?

Мрадо изложил подробности беседы с Хорхе. Что Хорхе нервничал, что звонил, скорее всего, из таксофона, что потребовал за молчание сто штук и паспорт, что угрожал сдать сербов с потрохами, если с ним что-то случится.

Радован помолчал. Налил в стакан виски. Отпил.

— Чувак в курсе наших дел. Не настолько, конечно, чтоб мы плясали под его дудку. Просто, раз обломилось, решил отжать меня. Я бы, собственно, рад помочь в беде. И паспорт бы новый дал. Лаве отстегнул бы вдоволь. Загвоздка в том, что товарищ Хорхе попутал. Поиметь меня решил. К тому же, допустим, дам ему, так он съест и добавки попросит. Как хорватские ушлепки у нас на родине, помнишь небось. Мы им девяносто процентов берега, а им весь подавай. Этот черт такой же борзый. Ну выправлю ему ксиву сегодня, так он завтра придет и скажет, мало. Станет клянчить на авиабилеты. Ну или хрен его знает, что еще, — скажет, хочу долю в империи Радована.

Мрадо засмеялся. Надо же, Радо, крестный отец, говорит о себе в третьем лице. Успокоился. Нет такого напряжения, как в прошлый раз. Виски согрел тело. Разомлели плечи. Разнежился живот.

— Его козырь в том, что он в теме или думает, что в теме. Вряд ли он нарыл что-то, чтоб закрыть нас, но напрячь сможет. Наш козырь — это то, что мы можем отправить его обратно на шконку. Правда, козырь рискованный: лишившись воли, он может совсем отчаяться. Ему только и останется, что бицепс прокачивать, тогда он и ввалит нас. Сто пудов.

— Я извиняюсь, Радо. А не лучше грохнуть его, и все?