У нас с Глоином были разные навыки, да и как им быть одинаковыми: я выхватил «чекан» из кобуры, а Глоин дал по газам. Взревевший мотор багги выстрелил коротким телом машины в переулок, а вот мой выстрел, конечно, прошел мимо головы чудища. Дальше я и не пытался стрелять – так меня мотало из стороны в сторону, когда Глоин бросал машину из одного поворота в другой. Это, кажется, называется «контролируемый занос», но я бы на такое не решился никогда. С другой стороны, у меня и багги никогда не было.
Глоин вел машину по пустому городу, практически не убирая руки с кнопки пронзительно визжащего сигнала, я тщетно пытался понять, настигает нас чудище или нет, и через некоторое время – это сколько секунд, сорок – пятьдесят? – сообразил, что зигзаги, выписываемые Глоином, складываются в некое подобие круга: он ведет машину к изначальной цели нашей поездки – к полицейскому участку. Вот мы вновь выскочили на Центральную улицу, но уже с другой стороны от участка, вот перед нами мелькнуло обложенное мешками с песком крыльцо с расположившимися на нем двумя пулеметчиками, вот проскочили еще два «виллиса», тоже с пулеметами на турелях, и только тогда Глоин остановил вильнувший задницей багги. Пылищи налетело – как будто весь день по степи скакали, а времени прошло всего чуть – около полутора минут по моим внутренним часам – с того момента, как патруль порвали. Глоин открыл рот, чтобы что-то сказать, но только закашлялся, показывая рукой в ту сторону, откуда мы прилетели. Твари не было. Отстала или решила не нарываться на четыре пулемета – только мелкая пыль стояла в воздухе столбом. К нам уже бежали…
Пока выяснялось, кто мы и по какому делу, Глоин узнал, что ночная стрельба была вызвана как раз той самой тварью, умудрившейся вынырнуть где-то возле пристани, прорваться в город, а по пути почти полностью порвать военный патруль, прикрепленный к Василию Васильевичу из контрразведки. Сам Василий Васильевич был ранен и теперь лежит в местном госпитале без сознания. Его вот жалко – приятный же собеседник, хотя и наглый. Так что пристава Ивана Сергеевича никто ни в какие дыры не того… Все впереди, в двойном объеме. И настроение у него, надо полагать, отличное. И будет еще лучше, когда ему сообщат о гибели второго патруля.
* * *
Иван Сергеевич осунулся, но по-прежнему стрелки на его форменных брюках были безупречно отглажены, а височки взбиты в аккуратную прическу а-ля Денис Давыдов.
– Ну подумайте, Петр Андреевич, зачем вам это? Какой из вас охотник? Тут ведь знания нужны, навыки, да и оружие… У вас же ничего этого нет. Стрелять, предположим, вы умеете, но ведь меткость – это скорее присущая всем эльфам способность, чем ваша заслуга. Деретесь вы неплохо, особенно когда противник не готов к вашей атаке. Но тварюшку эту вам «на слабо» не пробить, она с вами в трактире балакать не будет. А пули в нее и без вас есть кому всаживать…
– Что-то результата не вижу, Иван Сергеевич. И где эти герои, которые пули всаживают? Не вижу пока…
– Петр Андреевич! – Пристав повысил голос, глаза засверкали. – Вы кого угодно из равновесия выведите! Как бы я к вам хорошо ни относился!
– Это ваше хорошее отношение в том выразилось, что меня подвергли унизительной процедуре обыска?!
Иван Сергеевич возвел очи горе и тихонько вздохнул. Как я понимаю, у этого господина три способа выражения гнева – он кричит, потом вздыхает, потом вызывает расстрельную команду. Последнего не нужно, лишним будет.
– Подождите, Иван Сергеевич, тварюшка ведь эта, как вы изволите называть, не тварюшка вовсе, а колдун-оборотень, размножившийся, или колдуны-оборотни. Или двойники колдуна-оборотня. А вот их «на слабо» я возьму так, как вы никогда не сможете!
Ага, задумался! Точно додавлю сейчас…
– Чтобы колдуна «на слабо» взять, надо, чтобы он из крокодила опять в человека превратился… Это вы как планируете?
– Ну, не знаю еще, но обязательно придумаю! – Что-то мне такой поворот беседы не нравится…
– А вот как придумаете, так и приходите… До свидания, Петр Андреевич!
– Да посмотрите, для вас ведь лучше будет, – зачастил я, кураж, кураж! – Вы лицензию дадите, деятельность ваша документально зафиксирована будет – глядишь, мне удача улыбнется! И обоим нам выгода! А не дадите лицензии – все равно на охоту выйду, не удержите.
Пристав смотрел на меня уже спокойно, по-деловому:
– А незаконную деятельность я могу и пресечь… И шансы ваши невелики очень, Петр Андреевич… Да нахальство – второе счастье. И удача вам в чем-то улыбнулась, это точно. Тут на вас из Департамента безопасности прелюбопытный документик пришел по телеграфу, по моему запросу, точнее, еще Василь Васильич распорядился. О том, как вы с должности преподавателя Тверской академии вылетели без выходного пособия. С должности, кстати, дающей право на классный чин. После драки в местном борделе с неким профессором, доктором магических искусств… Так что тут я вам верю – колдунов из себя выводить вы умеете…
Пристав позволил себе ехидную улыбку. И еще одну. Представил, наверное, как я от толчка, с оконной рамой на плечах, со второго этажа вылетел. Но выгнали все равно меня, а вовсе не того колдуна, который ко мне магию применил.
– И еще в справке сказано было, что, кроме вздорного характера и привычки выступать там, где не просят, вы ни в чем дурном вроде не замечены. Вообще эта справка вам здорово жизнь упростила: без сведений о вашем прошлом я нанять вас все равно бы не смог. А тут, как на грех… поднимите поэтому правую руку и повторяйте…
Я послушно повторил, особо не вникая, все эти словеса о том, как обязуюсь и не допущу, после чего Иван Сергеевич вручил мне гербовую бумагу, к магическим печатям которой мы оба приложили большой палец правой руки и в которой было изложено, что ввиду чрезвычайных обстоятельств со мной, Петром Андреевичем Корнеевым, полуэльфом, заключается договор на предмет того, что я вхожу на платной основе в специальную группу по найму городского ополчения города Сеславина сроком до уничтожения или пленения неизвестной доселе твари или же сроком на две недели, буде такая тварь не может быть поймана и уничтожена.
– Что??? В ополчение? Я думал, охотником! – взвыл я дурниной. Осмыслить содержание бумаженции почему-то получилось только после того, как палец был приложен, а магическая печать несильно полыхнула фиолетовым светом, закрепляя сделку.
– В ополчение, в ополчение, дорогой Петр Андреевич. Да в группу по найму, то есть с наемниками – не с горожанами. Но, Петр Андреевич, обратите внимание – на платной основе, это раз, командир специальной группы – ваш покорный слуга! – это два. Вот где у меня будете!.. – Пристав, торжествуя, показал мне сжатый кулак.
– Помилуйте, Иван Сергеевич, да от меня в группе одни проблемы будут… Там ведь я представляю, кого вы набрали – норлингов с пристани! Мне что, с каждым драться, доказывая, что я не верблюд? Когда прикажете тварюшку ловить?
Пристав улыбался как Чеширский кот, нажравшийся сметаны.
– Вот оттого все беды, что невнимательны вы, Петр Андреевич, очень невнимательны… И самомнение ваше за горизонт зашкаливает… Как, впрочем, у любого среднестатистического эльфа.
Тут он меня уел. Конкретно так уел. Но и расхлебывать ситуацию «эльф в команде норлингов» тоже ему. Так что он и себя уел.
– Я вас, Петр Андреевич, в команде не буду использовать – от вас там толку как от козла молока. Источник конфликтов, больше ничего. Я вас как подсадную утку использовать буду. Поэтому оружие вам получать не надо – вашего помповичка хватит. Патроны компенсируем… С завтрашнего утра начнем. Но деньги можете получить сегодня! На неделю вперед… Вексель в канцелярии получите – скажете, я распорядился. Считайте это жестом доброй воли! Идите уже, Петр Андреевич, завтра в восемь – здесь…
В отделении Ярославского банка – через дорогу от участка – вексель приняли мгновенно. А я стал богаче на двадцать золотых. Целых двадцать золотых. Огромные деньги в стране дураков… Вот пролетел так пролетел! Но, с другой стороны, если тварь сегодня пристрелят – то это Иван Сергеевич пролетел. А деньги обратного хода иметь не будут. А если завтра тварь пристрелят – опять пристав пролетел. А послезавтра? А вот дальше – не знаю. Дальше, похоже, я пролетел. Куда, кстати, нормальные наемники делись, что меня пристав нанимает? Биржи тут нет, что ли?
