– Молодцы, – спокойно произнес пристав, – надо бы всех вас отправить под военный трибунал за самовольные действия в составе вооруженной группы в момент чрезвычайного положения. Как считаешь, Парфенов?

– Чего уж, победителей не судят, – неожиданно вступился за нас усатый вахмистр, – хоть отбелились за то, что во время смены тварь упустили.

Ну ничего себе – мы, оказывается, виноваты, что тварь упустили! Пусть своих пулеметчиков наказывают! Они-то мазали по акватории, где у них все тридцать три раза пристреляно! «В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря»!

Дальнейший разговор прервал долговязый урядник, всунувший башку в кабинет Ивана Сергеевича, как змея всовывает свою голову в дупло какой-нибудь лесной птахи:

– Тварь вскрыли. Ничего.

И втянулся обратно, как будто его и не было.

Сваарсон и норлинги недоумевали, Парфенов тоже, но я понял, на предмет чего тварь вскрывали. Думали, вероятно, что у нее внутри – в желудке, например, – смарагды обнаружат. Идиоты. Это контрабандисты драгоценные камни глотают, и то в специальных контейнерах, чтоб от желудочного сока не попортились. Но я тоже был бы не против узнать, где находятся смарагды.

– Ладно, бойцы, – сказал пристав. – На сколько носов будем премию делить? Городской совет триста золотом дает, бланк векселя и право подписи – у меня.

– На меня выписывайте, – сказал я скромно, видя, что при слове «премия» норлинги как-то нездорово оживились, – а невелика ведь заслуга неподвижно лежащую тварь из ружей дырявить. А то, что я оружие Сигурду оставил, вовсе не значит, что я от законной премии откажусь в пользу каких-то там жителей островов Северного моря, приехавших на заработки в Ярославское княжество.

Норлинги посмотрели на меня, Сваарсона, Ивана Сергеевича – и понуро потупились.

На пристава приятно было посмотреть – так он оживился, наблюдая эту немую сцену. Даже разрумянился. Но был, по своему обыкновению, сдержан.

– Ну-ну, – только и сказал он, вписывая мою фамилию в вексель. – Приложите к векселю большой палец правой руки, Петр Андреевич.

И я стал на триста золотых богаче. В целом мой капитал составил триста шесть новых рублей золотом. Вообще я думал, что больше дадут. За оборотня могли бы и побольше отсыпать.

– Все свободны, – пристав указал на дверь, – всех жду завтра в восемь на инструктаж.

– Позвольте, Иван Сергеевич! – Тут даже Парфенов проснулся. – Тварь же у нас! Группа распускается по контракту!

Норлинги поддержали нестройным гулом: каждый получил по двадцать золотых – неплохо за неполные сутки!

Иван Сергеевич только улыбнулся, но доброты и смирения в его улыбке не было ни на грош:

– Тварь, которую вы захватили, размером примерно полтора метра, имеет четыре конечности, так же как и две других, – пояснил пристав, – да-да, те самые, в которых перекинулись задержанные в ресторане «Розовый какаду». Но потом твари слились в одну, у которой, по описаниям, шесть лап и длина в четыре метра. А удрав, видимо, опять разъединилась. И теперь их три. Одна действительно у нас. Так что остались еще две твари… или одна, если оставшиеся вновь сольются… У меня в сейфе, кстати, еще два вексельных бланка на триста золотых каждый, так что веселее! До свиданья, господа!

При этом Иван Сергеевич продолжал улыбаться, как тот самый крокодилушка.

Унтер-офицер, норлинги и я, понурый и усталый, встали и отправились восвояси – отсыпаться перед сменой. Вот только мой день и не думает заканчиваться. Надо мне в гостиницу поспешать. Там у меня на кроватке лежит один кадр из моей прошлой жизни. Коллега, можно сказать.

Виталий не спал. Он по-прежнему лежал на моей кровати, куда мы уложили его с Ардальей даже без помощи водилы-друэгара, бессильно раскинув руки, но глаза так и бегали – явное проявление прогресса. Выздоравливает.

– Как ты рост изменил? И похудел так резко почему? – Даже не похудел Виталик – усох! Если бы просто похудел, кожа бы лишняя свисала.

– Что ты об оборотнях знаешь? – Отвечать вопросом на вопрос не слишком вежливо, но это такая привычка преподавательская: вроде как заставляем студентов думать самостоятельно. Так что обижаться глупо – я и сам этим грешу. А Виталий заставил меня напрячь извилины. Оборотень, значит! Так я и думал!

– Принимаете зооморфные формы, чаще – хищников, например волка или медведя. Не контролируете себя при полнолунии – перекидываетесь инстинктивно. Взрослые особи с достаточным опытом могут превращаться по собственному желанию почти в любое время лунного цикла… – выдал я информацию, которую признавал научной и мог отделить от мифов и легенд. – Ты когда понял?

– Давно уже, – отмахнулся Виталий, – еще когда у тебя учился… Помнишь, ты про Пушкина рассказывал:

Ты еще рассказывал, как через пень кувыркаются, чтобы стать волком-оборотнем… Я и попробовал сдуру. Волком не стал, но из латентной фазы перешел… Ладно, не об этом сейчас… Самое важное здесь – лунные циклы. Луна в разных фазах влияет на приливы и отливы. Понимаешь, о чем я?

– Ни капельки, – разочаровал я молодого ученого. – Приливы вроде как у женщин бывают, но ты же знаешь, я не медик.

Витя только поморщился. Биологический факультет, или, как его сокращенно называют, биофак, на самом деле называется медико-биологическим, так что каждый закончивший обучение является вполне квалифицированным целителем. А целительство в Великоречье развито превосходно – за счет того в основном, что хирурги помогают скальпелю весьма хитрыми и сложными заклинаниями. Так что мой собеседник не только оборотень, но и колдун не самый слабый – других на факультете не оставляют. Диссертацию, скорее всего, он легко защитил – материальчик-то, как я понимаю, собирать легче легкого было.

– Приливы и отливы, – наставительно провозгласил Виталий. – Океанские приливы и отливы! – Тоже «преподская» привычка – повторять до четырех – шести раз, чтобы запомнилось все. – Полнолуние и приливы как связаны?

– Да хватит вопросов, Виталя, давай рассказывай, и попроще, попроще!

– Ладно, слушай. В полнолуние бывают что? Особенно высокие приливы. Даже операции некоторые стараются не делать – у крови свертываемость замедляется. Так вот у оборотня то же самое.

– Еще раз, не понял.

– Да чего тут непонятного?! – разозлился Виталий. – Когда полнолуние – океанские и морские приливы высокие, а объем моего тела растет! Когда новолуние – наоборот, уменьшаюсь я в объеме! Как приливы, короче. И как отливы! Чего же тут непонятного? Приливы в полнолуние увеличиваются, судя по подсчетам, где-то на сорок сантиметров. Так что мой рост увеличивается примерно на двадцать пять – тридцать. Остальное за счет не костей, а сухожилий. Но это очень сложные расчеты – мышечная масса принимается за …

– Стой, стой, хорош! – удержал я Виталия от того, чтобы он оседлал своего любимого конька. – Значит, как полнолуние – ты растешь, как новолуние – сжимаешься?

– Точно. Не знаю, правда, все ли метаморфы так, или я один такой уникум…

только и смог произнести я в ответ на эти удивительные факты из жизни оборотней.

– Не дави интеллектом, Корнеев, – поморщился Виталий. – Слушай дальше. Все было хорошо, пока я был занят только научной работой. Но теперь, как защитился, мне надо лекции читать. А как я буду их читать, если сегодня я ростом метр шестьдесят пять, а через два лунных цикла – под два метра! Короче, после того как в полнолуние я достиг максимального объема, я решил стабилизировать это состояние.

– Понравилось быть высоким, толстым и красивым парнишей? – Перебивать Стрекалова я не собирался, само как-то вырвалось.

– Не валяй дурака, просто первые два цикла – накопление энергии, в любом календарике это написано. А энергия лишней не бывает. Так вот, стал я перед зеркалом наносить на тело руны. В результате нанесенные руны получились, во-первых, в зеркальном отражении, но это я учел, а во-вторых, совершенно неожиданно появился двойник-зеркалка. Причем необычный такой – без всякого проявления враждебности. И еще – этот двойник оказался оборотнем. Мои способности тоже передались ему – за счет, видимо, тех рун, которые были наложены и отразились в зеркале. Пока он в моей компании – вполне вменяемый гуманоид, подчиняется вербальным командам, часто верно реагирует на невысказанные. Большинство его поступков повторяют мои, но может и самостоятельно действовать. Я даже хотел сделать его своим ассистентом, представляешь: только подумаю, чтобы подал реактив или инструмент, – а он несет уже… Но удаляться ему от меня нельзя – может начаться неконтролируемый процесс метаморфозы… Животное начало в нем очень сильно. Особенно это касается продолжения рода. И агрессивен он!