- Я постараюсь быть более незаметным и не доставлять тебе хлопот.
Принц молчал, все так же уставляясь в книгу.
- Я... я прошу прощения, что не могу найти в себе сил и уйти от тебя, но я найду, обещаю, - прошептал Рэми и вылетел за дверь прежде, чем Мир успел что-то ответить.
Рэми сел на кровать, не смея поверить, что он это сказал... Эллис ни о чем не спрашивал. Опустился перед арханом на колени, смущенно улыбаясь, подал ему чашу с успокаивающим отваром, и Рэми вдруг вспомнил слова Арама. Может, виссавиец прав? Может, и Эллис чувствует себя как в клетке?
Рэми с трудом выпил горькую жидкость, не спуская с хариба внимательного взгляда. Он пытался было осторожно проникнуть внутрь Эллиса, ровно настолько, чтобы почувствовать вкус его чувств, но хариб вздрогнул и взгляд его стал тревожным.
Слишком грубо, сглотнул Рэми. Почувствовал. Но слова не скажет. И стоит Рэми только приказать, так еще и сам раскроется.
Голова болела немилосердно.
- Скажи мне. - Рэми говорил медленно и тихо, боясь всколыхнуть новый приступ боли. - Ты хочешь вернуться домой?
- Мой дом там, где ты, - вздрогнул хариб.
- И все же...
- А ты хочешь вернуться домой? Уйти от принца?
Нет, не хочет. Почему? Его ли это решение?
Рэми вновь внимательно посмотрел на хариба, отдал ему опустевшую чашу, и лег на кровать, не раздеваясь. Эллис прав, Арам - нет. В этом мире никто не свободен. Эллис подчиняется Рэми, а сам Рэми - принцу, Арам - вождю.
Кто из них еще свободнее?
Боги, как болит голова!
Уже через полудрему чувствовал он, как Эллис осторожно снимает с него сапоги, укутывает одеялом.
- Оставь меня, - прошептал Рэми.
Не харибу, кому-то другому.
- Тебе плохо, мой архан? - донесся через туман встревоженный голос Эллиса. - Позвать Тисмена?
- Нет! - Рэми понимал, что нуждается в помощи, но отчаянно боялся остаться один. Пока хариб рядом, пока Рэми слышит его голос, еще остаются силы, чтобы держаться на грани...
- Рэми, скажи что-нибудь, - умолял Эллис.
- Голова болит. Говори, не молчи, пожалуйста...
Эллис говорил, но Рэми не различал слов. Гораздо громче слов были крики...
- Мой архан! - вновь позвал Эллис, и Рэми поймал себя на том, что сидит на кровати, зажав уши и покачивается из стороны в сторону, в такт воющей на улице буре.
Крики смолкли внезапно, оставив за собой пустоту. Боль в голове стала глуше, почти неощутимой, и Рэми почувствовал себя счастливым. Все это здорово, когда ничего не болит...
- Все... все, - шептал Рэми, успокаивая то ли себя, то ли бледного Эллиса. - Это всего лишь Виссавия, она на меня так действует. Я привыкну, видят боги, привыкну.
Рэми порывался встать, но испуганный Эллис упрямо совал в ладони новую чашу, всеми силами пытаясь оставить архана в постели.
- Это не поможет, дружок, - устало ответил Рэми. - Я знаю, что поможет. Подай мне плащ...
Пока хариб послушно приводил наряд архана в порядок, Рэми пытался успокоиться. Откуда взялись приступы безумия? Откуда страх остаться в одиночестве и в то же время жгучее желание выгнать всех, никого не видеть... Не его это, чужое. И последнее пугало более всего.
Рэми залпом выпил отвар и, приказав харибу ждать его в комнате, вышел.
Виссавийцы холодные и циничные. Они не знают ни вкуса потери, ни горечи беды. Не знают, потому не умеют ценить того, что дает им богиня. Это ненастоящий мир. Но боль, которую чувствовал Рэми, была хоть и чужой, настоящей... Вопрос только - чьей?
В голове вновь начало пульсировать. Взвыла за стенами буря, сотрясая стены замка. Рэми толкнул тяжелую дверь и вышел на площадку, которая заканчивалась широкой лестницей.
Боль усиливалась с каждым дыханием, и Рэми подумывал вернуться, но боялся, что не дойдет до своих покоев.
Там, внизу, был огромный зал и шумел чужой пир. Арханы, забыв обо всем на свете, наслаждались гостеприимством и безотказностью виссавийцев. Всем было хорошо в клане... кроме Рэми.
Спрятавшись за колонной, он отыскал взглядом Армана. Мысленно позвал. Ар вздрогнул, повернул голову и безошибочно отыскав взглядом брата, продрался через толпу к лестнице, поспешно поднявшись на второй этаж.
- Рад тебя видеть, - сказал он, и тотчас добавил:
- Но ты все еще бледен. Тебе стоит отдохнуть...
- Не могу отдыхать, - горячо зашептал Рэми.
Арман, схватив брата за руку, втолкнул его в боковую дверь, пряча от посторонних взглядов. За дверью, в затемненном коридоре, Ар вжал Рэми в стену и шепнул на ухо:
- Что с тобой? Обычно ты сдержанней. Хотя бы на людях. Не привлекай внимания виссавийцев.
- Арман... я не могу здесь... не чуешь? Смертью пахнет... и она... ненавижу! Она дала умереть брату!
- Послушай меня, Рэми. Внимательно, повторять не буду. Сейчас ты соберешься, и мы пройдем в твои покои. Держи себя в руках... Я с тобой, ты не один. Ты же помнишь, правда?
- Да, Ар... - Рэми вздохнул глубоко, стараясь сосредоточится на голосе брата.
- Вот и молодец, а теперь ты все же придешь в себя, и мы вернемся в твою комнату. Спокойно, не привлекая внимания. И там, слышишь, только там, ты сможешь позволить себе быть слабым. Не раньше. Улыбайся! Ты мой брат! Ты можешь!
Рэми не помнил, как они шли по коридорам. Кажется, он действительно улыбался, отвечал поклонами на поклоны встреченных арханов, держался ровно и спокойно... Но внутри истекал болью. Он не помнил, как Арман пинком распахнул дверь в его спальню, как заставил Рэми сесть в кресло и опустился перед ним на колени, заглянув в глаза.
- Что ты творишь, брат?
- Я не знаю. С ума схожу, понимаешь? Не хочу здесь... не могу... Сначала сны, теперь наяву... не могу...
- У тебя только один брат, я. И я жив, ты ведь помнишь? Надеюсь, помнишь...
- Почему, Ар? Почему она ничего не сделала?
- Иди за Тисменом, - приказал Арман Эллису.
- Но архан...
- Иди за Тисменом! Сейчас!
- Нет, Арман, не надо Тисмена... Ни Мир, ни его телохранители мне не помогут, - на мгновение выплыл из волн боли Рэми. - Никому не нужен... ни Миру, ни тебе, никому. Мешаю... я вам всем мешаю... почему не даете мне умереть? Почему? Почему не пускаете, если я вам мешаю!
- Ты еще тут? - прошипел Арман Эллису, и тот как ошпаренный выскочил за дверь.
Рэми хотел возразить, но крики... крики заглушили все.
Миранис как раз дочитывал книгу, когда в покои змеей скользнул хариб Рэми, чтобы шепнуть что-то Тисмену.
- Прости, принц, но вынужден тебя ненадолго оставить. Кадм меня заменит.
- А если я скажу "нет"? - ответил Миранис, откидывая книгу. - Вижу по твоему лицу, Тисмен, что с Рэми вновь что-то случилось.
- Помнится, я пытался утром поговорить с тобой о Рэми, - спокойно ответил Тисмен. - Помнится, ты меня оборвал и приказал...
- Я помню, что я приказал!
"Слышать ничего не хочу об этом мальчишке!" - крикнул тогда Миранис.
- Мы теряем время, мой принц. Для Рэми это время дорого.
- Потерпит.
- Выйди, Эллис! - приказал Тисмен. - Скажи Арману, что я сейчас буду.
- Говори, - приказал Миранис, когда дверь за харибом закрылась.
- Мой принц, прости меня за дерзость, но ты совершаешь ошибку. Рэми зависим от тебя, как и все мы. Отталкивая телохранителя, ты делаешь его слабым... а слабость мага ничем хорошим не заканчивается.
- Только не говори мне, что Рэми сошел с ума от горя, - сыронизировал Миранис.
- Нет, но его щиты дали трещину, - спокойно продолжил Тисмен, - в которую просочилось чужое безумие. Напоминаю тебе, мой принц, что мы в клане целителей. Хочу напомнить и еще что-то... Рэми - виссавиец. Вождь для виссавийцев, как солнце для растений, и вождь...
