– Почему?

– Во-первых, с Петей Максимовских вряд ли удастся поговорить наедине, а во-вторых, не стоит ради установления истины подставлять собственную голову.

Петя – человек мафии. Вы меня понимаете? Не последний человек.

– И все-таки я хочу знать! – настаивала та.

Безутешная вдова помедлила еще немного, поискала глазами сына, который расстреливал из игрушечного пистолета бюсты героев в аллее, и наконец сдалась.

Первая удача, неожиданно явившаяся в лице вдовы одного из убийц, была только маленькой частью задуманного. Потребовался еще почти год, чтобы приступить к свершению. Год бесконечной слежки, поиска сообщников, а также достижения совершенства в стрельбе из дамского револьвера.

И все же, как ни пугал ее криворотый Максимовских, как ни раздражал своей богоугодной деятельностью Шаталин, Настя в первую очередь поставила на Демшина, как на более доступного, а значит, более уязвимого.

– И я не прогадала, – гордо заявила девушка и улыбнулась с достоинством.

Просветлевшее окно детской уже позволяло разглядеть ее улыбку.

Федор сидел в глубокой задумчивости. Ему до сих пор не верилось, что два загадочных убийства замешаны на элементарном человеческом чувстве – на беспощадной стихии мести.

– Я не прогадала, – повторила Алиса. – Именно Демшин убил моих родителей!

– А это как ты узнала?

– Представь, оказалось совсем нетрудно. Директор зоомагазина был до того болтлив, что поведал даже об этом.

– Не может быть! О таком не рассказывают!

– Ха! Как ты наивен, Федя! Об этом не только рассказывают, этим хвастаются! Я его за язык не тянула. Смертный приговор ему так и так был подписан. Револьвер я держала наготове. Но прежде чем открыться Демшину, познакомить его с некоторыми пунктами моей биографии, я решила поиздеваться над ним, заявила, что не буду выполнять его задание – боюсь, что он промажет. «Да у меня с оптическим прицелом!» Он принял мою игру всерьез. «Все равно, – говорю, – промажешь!» А он мне: «Да ты, шмакодявка, знаешь ли, с кем дело имеешь?» – «С кем?» – «Да я и без оптического прицела никогда не промазывал! Я в таких громких делах в свое время участвовал!..» – «В каких?» – «Ты все равно не знаешь, потому как еще под стол пешком ходила!» – «У меня по истории всегда было „отлично“!» – «О таком в учебниках не напишут». – «О каком?» Короче, слово за слово, и Демшин похвастался, что собственноручно замочил председателя райисполкома Овчинникова и его бабу. «Об этом слышала, – говорю. Спокойно так говорю, будто меня это никак не касается. – Нашумевшее дело. Помню. Только ведь там еще мальчика убили, горничную, телохранителя и охранника». – "Ну ты даешь!

– очень удивился он моей осведомленности, но ничего не заподозрил. – Так ведь и я там не один был, а с корешами. Мы даже перед этим жребий бросали – кто кого на себя возьмет". – «Как интересно!» – чуть ли не хлопаю я в ладоши от восторга и прошу рассказать об этом поподробней. И этот идиот, вдохновленный моей реакцией, все выкладывает начистоту. Во всех красках и подробностях. Да еще при этом сетует что Петька Криворотый упустил девчонку, дочь Овчинникова. Вот тут я не выдержала и, улучив момент, когда он отвернулся, чтобы позвонить – не знаю, что на него вдруг наехало, – вытащила из сумочки револьвер. «Эй ты, таракан недобитый!» – говорю. Сразу при этих словах обернулся и все понял, потому что спросил: «Ты?» «Представь себе. Не ожидал?» Надо было видеть его рожу в тот момент! Как он весь затрясся! Герой! Потом сделал резкое движение вправо.

Убежать, что ли, хотел? Или выпрыгнуть в закрытое окно? Пулю я ему всадила точно в лоб, не промазала, рука не дрогнула. Это был мой триумф!

– И не единственный, – заметил Федор. – В эту же ночь ты убила Алика.

Как ты вышла на него?

– Проще пареной репы! Я, честно говоря, о нем вообще забыла. Но, когда Демшин рассказал мне про изумруды, я подумала, что неплохо бы иметь сообщника, владеющего отмычкой. И тут же вспомнила о бывшем шофере отца. Ведь Алик сидел за кражу со взломом. Найти его не представляло трудности. В записной книжке отца, которую я хранила у себя все это время, был его домашний телефон. Я позвонила. Мне ответила мать Алика, сказала, что он живет на новой квартире.

Дала адрес и телефон. Мы встретились примерно за неделю до той роковой ночи.

Посидели в кафешке напротив его строящегося магазина. Повспоминали прошлое. Он явно прощупывал меня и мою память – забыла я или нет о сорвавшемся по его вине субботнем походе в пещеру? Я, разумеется, дала понять, что ни черта не помню.

Потом заговорили о делах. Я наврала, что живу на дивиденды с отцовского вклада.

На самом деле я уже давно была на мели. Он начал жаловаться, что много средств вложил в магазин, открыл несколько кредитов и боится прогореть с самого начала:

«Я ведь новичок в бизнесе». Вот тут-то я и выложила свой план, опуская детали, которые ему вовсе не обязательно было знать. Алик не пришел в восторг, но глаза у него загорелись. Это я усекла. Он позвонил мне через два дня, и мы снова встретились в том же кафе. Он согласился. Еще бы, ведь я все брала на себя! Ему только покрутить отмычкой!

Все произошло, как в американском гангстерском фильме, гладко и быстро. Мы дождались, когда ты отбудешь на Рабкоровскую, и поехали к гаражу.

Оба твоих замка, Федя, гроша ломаного не стоили! Алик с ними справился в доли секунды! Разве так хранят драгоценности? Потом мы вернулись в магазин. В своем недавно отремонтированном кабинете Алик с восторгом рассматривал камни и никак не мог поверить в собственное счастье. И правильно делал, что не верил. Он тоже очень удивился, когда увидел у меня в руке револьвер, хотя прекрасно знал, что я дочь Овчинникова, который вытащил его из дерьма и которого он позорно предал.

«Я был тогда болен, Настя! Честное слово! У меня даже есть бюллетень!» – «Хранишь, падла?» – «Храню! Могу показать!» – «Покажешь его Господу Богу!» И снова рука меня не подвела! Я села в его машину. Решила отогнать подальше, чтобы не мозолила глаза. Гнала на пределе возможного. Уже светало, как сейчас.

Я оставила машину на окраине города, возле кладбища…

– На котором похоронены твои родители? – догадался Федор.

– Да, я сидела под тем самым похабным, трехметровым крестом и плакала впервые с тех пор, как вышла из своего убежища, очнувшись от Бимкиного воя.

Меня прорвало, слезы лились потоком. Согласись, ночка была не из легких. Два убийства и ограбление. И все в первый раз. Я была абсолютно выжата. Этой ночи, видно, мне хватило надолго.

– Ты решила отказаться от дальнейшей мести?

– Никогда! – произнесла она хоть и с решимостью, но довольно вяло. – Восстановителя монастырей Шаталина, как видишь, взял на себя Серафимыч. Старик здорово удивился, когда узнал на видеокассете бывшего жениха своей дочери.

Только вряд ли он добрался до него. Шаталина надо было кончать раньше, когда тот не пользовался охраной. Смерть Демшина напугала его. И Максимовских усилил охрану. Представляю, как он рвал и метал, когда получил по почте коллекцию засушенных скорпионов!

– Что получил? – не понял Федор.

– Ах, да! Ты ведь не в курсе нашей скорпионовой атаки на мафию! – усмехнулась она. – Это была идея Серафимыча. В зоомагазин завезли живых скорпионов, и он придумал устроить что-то вроде символических посланий. Тогда мы еще не знали, как распорядился жребий. Я почему-то считала, что брата убил Шаталин. Может, меня смутила его благотворительная деятельность? Не знаю. Я послала ему к юбилею голого пупса с живым скорпионом в коробке из-под торта.

Криворотому отправила по почте бандероль с пятью засушенными скорпионами на иголках. А Демшину Серафимыч насыпал в багажник «форда» целое стадо кудрявых.

Директор зоомагазина обнаружил это только на Рабкоровской. «За что меня так возненавидел старикан? – смеялся Демшин, не предчувствуя близкой смерти. – То любимую крысу отравил, то скорпионов решил разводить у меня в багажнике!»