— Возмужал и состарился, — весело рассмеялся Николас, но потом вдруг посерьезнел. — Я родился на Кипре. Родители эмигрировали в Америку, когда мне было пять лет, У меня, есть две сестры. Обе младшие. Одна живет сейчас в Австралии, другая в Афинах, с мамой. Они перебрались в Грецию, когда отец умер от рака.
— Ты с ними часто видишься?
— Каждый год.
Он улыбнулся.
— У тебя, наверное, есть племянники и племянницы.
— Три племянника, две племянницы. В возрасте от трех месяцев до шести лет.
Почему-то раньше Джессика считала Николаса самодостаточным и одиноким, но теперь ей было очень легко представить, как он возится с детишками: играет с ними в лошадки или в мяч. Наверное, он замечательный дядя. Племянники от него без ума. Интересно, а почему он до сих пор не женился и не завел своих собственных детей?
— А теперь ты расскажи мне о себе.
Это был вполне справедливый вопрос, но Джессика решила ограничиться таким же кратким отчетом, какой представил ей Николас.
— Родилась и училась в Нью-Йорке. У меня есть сестра и брат, но это дети второй папиной жены. Давай пройдемся по берегу, — предложила она, резко меняя тему.
Джессика не хотела говорить Николасу о себе больше, чем он уже знал.
Она решительно поднялась и взглянула на часики у себя на руке. Было уже пять часов.
— Ты когда собираешься ехать домой?
— Вообще-то я не тороплюсь…
Николас собрал продукты и посуду, свернул одеяло, сложил зонтик и отнес все в машину.
Они спустились по склону холма на песчаный пляж и неторопливо пошли рядом у самой кромки прибоя. С моря дул легкий прохладный ветерок, который приятно холодил кожу.
Николас взял Джессику за руку, и она не отняла руки. А когда он повел ее за собой в уединенный грот, она тоже не стала протестовать.
Они беспечно болтали, рассказывали друг другу анекдоты и беззаботно смеялись. Джессика чувствовала, что между ними устанавливаются какие-то особые, по-настоящему теплые, доверительные и дружеские отношения, которые никак не были связаны с тем сексуальным влечением, которое они, безусловно, — зачем отрицать очевидное? — испытывали друг к другу.
Это влечение никуда не делось. Джессика ни на секунду не забывала о том, что она находится наедине с весьма привлекательным мужчиной. И что этот мужчина питает к ней очень большой интерес… В какие-то мгновения ей хотелось махнуть рукой на последствия и дать волю своим безумным желаниям. Но внутренний голос подсказывал ей, что она должна быть осторожной, что потом может пожалеть, если сейчас поддастся своим порывам. И каждый раз здравый смысл побеждал.
Когда они вернулись к машине, было уже почти шесть часов.
Николас открыл Джессике дверцу пассажирского сиденья, но, когда она собралась уже сесть, он неожиданно положил руки ей на плечи. Она обернулась к нему, затаив дыхание. На мгновение взгляды их встретились, а потом он склонился к ее губам…
Это был решительный и властный поцелуй, поцелуй как безмолвный приказ отдать ему то, что Джессика не то чтобы не хотела, а просто боялась ему отдать.
Прежде чем Джессика успела сообразить, что происходит, Николас раздвинул языком ее губы.
Николас хотел обладать этой женщиной — всей, без остатка. Но он был терпелив, он не хотел напугать ее, он был нежен и нетороплив, он ждал, когда она сама ответит на его поцелуй.
И ему не пришлось ждать долго. Ее губы сами раскрылись ему навстречу. У Джессики было такое чувство, что ее собственное тело ее предает. Оно уже не подчинялось ее воле. Теперь и она целовала Николаса с такой же необузданной, жаркой страстью. Движения его языка у нее во рту повторяли извечный ритм любовного действа…
Джессика хотела прижаться к нему еще ближе, еще теснее. Ей хотелось чувствовать его всего. Она обхватила его за шею и прильнула к нему всем телом.
Его возбуждение было очевидным. Джессика невольно застонала, когда Николас положил руки ей на бедра и прижал к себе еще крепче, так, чтобы она в полной мере почувствовала всю силу его распаленной плоти.
А потом он слегка задвигал бедрами, почти неуловимо, но так возбуждающе, что у Джессики перехватило дыхание. Ей хотелось раздеться… И чтобы он тоже разделся!.. Чтобы между ними не было никаких преград!
Он провел рукой по ее груди. Она застонала.
Казалось, он только этого и ждал. Теперь он уже не осторожничал и буквально впился губами ей в губы с какой-то бешеной, ненасытной жадностью.
Еще никто не целовал Джессику с такой обжигающей страстью. Ее как будто накрыла волна желания. Его желания. Ее… Мир вокруг перестал существовать. Остались только она и он. Они как будто растворились друг в друге и стали едины.
Из сумасшедшего вихря страсти к реальности их вернул детский голос, звонкий и пронзительный.
Николас оторвался от губ Джессики и уткнулся лицом ей в волосы. Он дышал тяжело и сбивчиво. От его былого самообладания не осталось и следа.
— Николас… — прошептала Джессика.
Он неохотно поднял голову. Ему так нравился запах ее волос.
— Я знаю.
Он отпустил Джессику, подождал, пока она не сядет в машину, потом закрыл за ней дверцу и сел за руль.
Николас завел двигатель, и через пару минут они уже выехали на шоссе. Джессика достала из сумки темные очки. Она была рада, что захватила их с собой. И вовсе не из-за яркого солнца. Просто ей не хотелось, чтобы Николас видел ее глаза. Ей было стыдно за себя. Господи, как она докатилась до такой жизни?! Они с Николасом вели себя, точно с цепи сорвавшиеся подростки. Страшно даже подумать о том, чем бы это могло закончиться, если бы их так вовремя не прервали…
Николас почувствовал, что Джессика замкнулась в себе. Он пытался придумать, как сделать так, чтобы она снова раскрылась.
— Пожалуйста, не молчи.
— А что ты хочешь, чтобы я сказала? Что-нибудь о чудесной погоде? Так погода и вправду чудесная.
Она вызывающе выпятила подбородок.
— Я хотел тебя. Ты хотела меня. В этом нет ничего стыдного. И потом, мы с тобой взрослые люди. И если тебе обязательно надо кого-нибудь обвинить, так виноваты мы оба. Потому что мы оба этого хотели.
— Мы вели себя, словно два зверя в брачный сезон. Средь бела дня, в общественном месте…
— Полностью одетые, — мягко напомнил Николас. — И потом, мы же полностью владели собой.
Джессика опешила. Интересно, если это он называет полностью владеть собой, то что будет, когда он утратит над собой контроль?!
— Давай просто забудем об этом, ладно?
— Не убедительно, Джессика, — мягко усмехнулся Николас.
Она хотела его ударить и, наверное, ударила бы, стой они на месте, но их машина мчалась по шоссе. Николас и не подозревал, как ему повезло. Будь дорога до его дома чуть-чуть покороче, Джессика бы не успела остыть и он точно получил бы от нее кулаком по лбу.
Как только Николас остановился, Джессика тут же выскочила из машины и решительно направилась туда, где она оставила свой автомобиль.
— Убегаешь? Этим ты ничего не добьешься.
Она резко обернулась к нему.
— Может быть. Но сейчас я еду домой.
— Когда мы теперь увидимся? Я хочу, чтобы скоро.
Да, вдруг осознала Джессика. Он был полностью прав. Она может сейчас уйти, но ничего этим не добьется. Однако сейчас ей нужно побыть одной, все обдумать.
Она подошла к своей машине, остановилась в раздумье и вновь обернулась к Николасу:
— Завтра у меня очередной показ мод. Мне надо как следует выспаться, чтобы хорошо выглядеть.
Он подошел к ней и встал совсем рядом, потом взял за плечи и наклонился к ее губам.
У Джессики перехватило дыхание. Она хотела вырваться, но было уже поздно. Он уже впился губами в ее губы. Внутри у нее все перевернулось. Еще никто не целовал ее так решительно и настойчиво, так по-хозяйски. И он сделал это специально. Чтобы она почувствовала его силу и власть над ней.
И Джессика действительно чувствовала себя абсолютно беспомощной перед ним. Что самое странное — ей это нравилось, ее это возбуждало.
