– Он, должно быть, сердился на меня за то, что проявила неосторожность, – объяснила девушка, но дядя посмотрел на нее в изумлении.

– Неосторожность? Да ничего подобного! Ты весьма разумная юная леди. Никто ведь не упрекал Гарри в неосторожности, когда тот свалился с горы! Такие вещи с каждым случаются. Нет, Крис бранил себя, меня, Перу, Анды, даже инков, из-за которых все и заварилось.

Ей стало гораздо легче. Мысль, что она стала страшной помехой для Криса, всей экспедиции, ужасно беспокоила ее. Джеки недоумевала: куда же делось ее прежнее самомнение?

– Обещаю больше не пытаться заботиться о тебе, дядя Джон, – виновато сказала она, и дядя Джон ласково улыбнулся ей.

– Пожалуйста, не прекращай свою нежную тиранию! – взмолился он. – Я буду по ней ужасно тосковать! К тому же заботы о других украшают жизнь. И у тебя еще будет шанс, – тихо добавил он. – Но сейчас ты пока не готова лететь домой.

– Тут, наверное, очень дорого, – озабоченно предположила Джаклин. Теперь, находясь в сознании, она видела, что белые стены – это единственный признак того, что здесь не покои богатого дома, а больничная палата. Конечно же, это частная клиника, а ее дядя, при всей его славе, не был состоятельным человеком, не говоря уж о ней самой.

– Все за счет «Компании рудников Рибейро», – сообщил дядя. – Крис ворвался сюда, неся тебя на вытянутых руках, как какую-то китайскую вазу, отдавая на ходу приказания. Насколько мне известно, это собственность компании. Завидев его, все начали суетиться и побежали за ним вслед. Даже если это не его личная собственность, он, не задумываясь, купит клинику и всех уволит, если они сделают с тобой что-то не так.

– О Господи! – пробормотала Джеки. Мысли о Крисе снова растревожили ее. – И долго еще я буду здесь?

Дядя виновато взглянул на нее.

– Они говорят, недели две, – сказал он. – Беда в том, дорогая, что мне нужно возвращаться в Англию. А ты, когда тебя выпишут, переедешь в дом Криса. Его мать специально приезжает, чтобы ухаживать за тобой.

– Дядя Джон! Это невозможно! – выдохнула Джеки. – Я едва знаю Криса, а с его матерью вообще не знакома! Я не могу так бессовестно навязываться!

– Послушай, – ласково сказал профессор, слегка сжав ее дрожащие пальцы. – Я чуть не потерял тебя и больше не хочу никаких случайностей. Пока ты сможешь улететь домой, пройдет некоторое время. Нога должна зажить, да и трещина в черепе – не пустяк. Ты это прекрасно знаешь, детка, я мог бы тебе не напоминать. Ты же врач.

– Дело не в этом, – возразила она. – Но в его доме я буду чувствовать себя обузой.

– Если бы Крис был ранен, находясь в Англии, неужели мы бы не позаботились о нем?

– Ну, разумеется! – воскликнула девушка, и дядя удовлетворенно кивнул.

– Именно это и сказал Крис, когда я начал возражать. С ним трудно спорить. Он настоял на своем, но я должен сказать, что скорее оставлю тебя на Криса, чем на кого-нибудь другого, за исключением Бети. Да и у Бети нет силы Криса и его знания испанского, – добавил он с извиняющейся улыбкой. – Право же, милая, тебе понравится в доме Кристофера.

– Ты хочешь сказать, что уже бывал там?

– Несколько раз. Я знаю Криса много лет – с тех пор, как он учился в Англии. Забавно вспоминать, что случайное знакомство окончилось настоящей дружбой. Однажды он пришел на одну из моих лекций в Лондоне и остался, чтобы поговорить со мной. Его познания в южноамериканских культурах произвели на меня такое впечатление, что я предложил снова встретиться. И с тех пор мы с ним прекрасно ладим. Каждый раз, бывая в этой части света, я гостил у него, в его имении. Это одно из прекраснейших мест, которые мне приходилось видеть. Ты полюбишь его.

Насколько Джеки поняла, дело было решенное, но она все же опасалась попадаться Крису на глаза. Что бы ни говорил ее дядя, как бы ни настаивал Крис на своем галантном старомодном гостеприимстве, она чувствовала, что доставила массу хлопот всем членам экспедиции и больше всего самому сеньору Рибейро.

Если бы даже ничего не случилось, она все равно бы чувствовала это. Крис и раньше говорил, что ей лучше было бы уехать, а теперь, когда она пострадала, он, чувствуя свою ответственность, настаивал, чтобы Джеки остановилась у него дома. Он мог быть вежливым и гостеприимным, но все происшедшее с ней его, конечно, возмущало. А как же иначе?

Ей было приятно, когда попозже ее навестил Брайен. Присев на кровать, он с минуту разглядывал ее, а потом принялся за старые студенческие подначки.

– Сознайся, ты все это устроила нарочно, чтобы привлечь всеобщее внимание, – заявил он, и Джеки постаралась ответить ему в тон. После всего пережитого она чувствовала себя значительно старше Брайена. Она ведь постоянно менялась, взрослела, не сознавая этого, и только теперь поняла, что причиной тому ее знакомство с Крисом. Раньше она никогда и ни к кому не испытывала такого серьезного чувства. Ей хотелось видеть Криса, но она и боялась этого. Никогда еще Джеки не пребывала в таком смятении.

– Я хочу домой, – серьезно сказала она Брайену, и тот озабоченно взглянул на нее.

– Тебе же нельзя, Джи, и ты это знаешь, – напомнил он. – Хотелось бы мне, чтобы мы остались с тобой, но из-за университета и необходимости подготовки новой экспедиции мы просто не можем себе этого позволить. Однако Крис потратил не один день, убеждая профессора, что сможет как следует позаботиться о тебе.

– Ты говоришь – Крис? – спросила Джеки. – А я думала, ты на него обижен?

– О какой обиде ты говоришь! Без него ты, по всей видимости, была бы уже на том свете, да к тому же он взял и твоего дядю и меня под свою опеку. – Брайен неожиданно улыбнулся. – А я-то думал, что только у тебя комплекс наседки. Знаешь, – добавил он более серьезно, – я раньше почему-то не думал о профессоре как о твоем дяде, он был для меня просто «проф». Поразительно все же, как он любит тебя.

– Дядя меня вырастил, – мягко заметила Джеки. – Он вся моя семья. Может быть, теперь ты поймешь, почему я беспокоюсь за него?

– Это он беспокоится за тебя, – возразил Брайен, и это напомнило Джеки слова Криса в горах. Он сделал все что можно для душевного спокойствия дяди, и нет сомнения, что его гостеприимство объясняется теми же причинами.

Постепенно Джеки стала чувствовать себя лучше: окрепла и, хотя вставать еще было нельзя, смогла, по крайней мере, садиться в постели, чтобы принимать пищу. Правда, голова еще сильно болела. Ее смущало, что с ней обходились, как с королевой, и, когда она робко заговорила об этом с владеющим английским языком врачом, которого видела каждый день, тот заявил, что она у них единственная белокурая пациентка, ею гордятся как местной достопримечательностью.

Это было очень тактично с его стороны, но Джаклин понимала, что на самом деле только власть и богатство Криса заставляют всех ходить вокруг нее на цыпочках. Дядя и Брайен навещали ее каждый день.

…Однажды вечером пришел Крис, и Джеки оказалась абсолютно не готова к его визиту. Она вообще не думала, что он может прийти. В конце концов, она ему никто.

Мысль о том, что она будет в его доме, в окружении чужих, пусть даже доброжелательных людей, беспокоила Джеки с тех пор, как дядя упомянул о намерениях сеньора Рибейро. Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно не способной позаботиться о себе.

В больницу доставили ее багаж, поэтому при ней были ее ночные рубашки, и она каждый день пыталась придать себе приличный вид. И все же, когда Джеки, подняв глаза на открывшуюся дверь, встретила уже знакомый пристальный взгляд Криса, она вдруг ощутила себя очень неуверенно.

В руках у него был огромный букет великолепных цветов, и это вызвало у Джеки легкую улыбку. И дядя и Брайен приносили цветы, но не такие пышные и экзотические. Крис уловил ее выражение и, оглядев комнату, заметил другие букеты.

– Вы думаете, я перестарался, хмм? – спросил он с обычной пугающей проницательностью, но при этом улыбнулся, и у Джеки отлегло от сердца. – Как самочувствие? – продолжал он, положив цветы и присев на край кровати.