С каждым словом мой голос становился слабее, и я не мог ничего с этим поделать. Я даже не мог вызвать ту привычную злость, которой так любил прикрываться. Мир вокруг почернел, и все, чего я хотел сейчас, это оказаться в объятиях Этана.

Где он? Я не мог вспомнить, но я так сильно по нему скучал.

— Этан? — я не был уверен, что позвал его вслух, пока Бет не ответила мне:

— Ох, Джейми. Ты такой дурачок. — Она вздохнула. Ее голос доносился будто издалека. — Я позвоню бабушке. Только попробуй помереть у меня.

Я прижался к Этану потеснее, уютно устроившись в его объятиях, улыбаясь и ощущая, как он обнимает меня еще крепче. Я чувствовал боль, но не мог вспомнить из-за чего. Я помнил, что мы занимались сексом, но болезненные ощущения были вызваны не этим. Этан поцеловал меня в висок, и я вздохнул. Он был таким теплым, что хотелось никогда не покидать его объятий.

— Так гораздо лучше, нежели когда вы пытаетесь убить друг друга, — радостно сказала бабушка.

Я распахнул глаза и огляделся в полном недоумении. Мы были не дома. Мы лежали на циновке, расстеленной на полу храма Весны, и над нами, улыбаясь, стояла бабушка. Я перевел взгляд на Этана и по его виду понял, что он в курсе того, что происходит.

— Как себя чувствуешь, милый? — спросила бабушка, кладя ладонь мне на лоб.

Я дернулся, прежде чем осознал, что ее прикосновение боли не вызвало. Я ждал, когда кто-нибудь из них объяснит, что случилось, но они молчали и продолжали смотреть на меня так, как обычно смотрят на пациента, не имеющего понятия о том, насколько он болен.

— Что происходит? — спросил я, чуть отстраняясь от Этана, чтобы взглянуть на него.

— Что ты помнишь о вечере четверга? — спросил он.

Я на минуту задумался, и на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил, как убежал от Этана, когда нашел бумаги с отчетами о смерти родителей, как чувствовал, будто умираю рядом с Бет, и как отключился на кухонном столе в своей квартире.

Первые воспоминания будто прорвали плотину. Слова со страниц пылали в моем мозгу. Подробности об убийстве, которые я либо забыл, либо никогда не знал, внезапно в красках предстали перед моими глазами, и я был уверен, что никогда уже не смогу их забыть. Этану принес бумаги этот смертный, Джереми. Они были заодно. А я даже не знал, в «чем». Я знал, что Этан не имел права вмешиваться во что-то, что не имело к нему никакого отношения, но вполне могло иметь отношение к его родителям.

Я разжигал в себе гнев, собираясь с силами, чтобы наорать на Этана, как сделал перед уходом, но бабушка, заметив это, цыкнула на меня:

— Только посмей начать ссору, Джейми Макхейл. Именно из-за своей вспыльчивости ты и сидишь теперь здесь. И сейчас я твоей горячности не потерплю. Тебе повезло, что ты все еще жив и не убил своего партнера. Ты сам виноват во всем, что случилось, и теперь должен извиниться перед Этаном за то, через что ему пришлось пройти в эти несколько дней.

— Извиниться? Перед ним? После… погодите минутку, какие несколько дней? — спросил я, вдруг почувствовав себя ужасно усталым. — Как долго я здесь?

— Почти неделю, — ответил Этан.

— Неделю? Да мы же совсем ненадолго разлучились, пока я не потерял сознание.

— Достаточно надолго, — холодно сказала бабушка. — Вы оба забыли, насколько свежи и хрупки ваши узы. На первых порах им не выдержать слишком большого напряжения. И это не беря в расчет того, что мы не знаем, что с ними может быть не так. То, что вам удалось соединить ауры — не значит, что заклятие стало идеальным. Не знаю, почему я должна постоянно напоминать вам о том, насколько чувствительна эта магия.

— Прости, бабушка. — Я снова почувствовал себя таким разбитым, словно мне и вечности не хватит, чтобы выспаться. — Знаю, иногда я чересчур импульсивен. — Они оба фыркнули, и я одарил их хмурым взглядом. — Можем продолжим? Какой сегодня день недели?

— Среда, — сказал Этан.

— Среда? Как такое возможно? То есть, я уже неделю не ел? Я имею в виду, что чувствую себя дерьмово, но не до такой уж степени.

— Пожалуйста, не выражайся, — шикнула на меня бабушка. — Этан кормил тебя, пока ты спал. Мне удалось наложить заклинание, при котором ты мог питаться, даже находясь в бессознательном состоянии. И его кровь давала тебе больше сил, чем кровь из пакетов. Так что нам приходилось только присматривать за тобой, чтобы ничего больше не случилось. С твоей аурой все в порядке. Думаю, что, скорее всего, магия обрушилась на тебя из-за твоего собственного идиотизма.

— Ну спасибо, бабушка, — сказал я, рассмеявшись. Я обернулся к Этану и робко ему улыбнулся. — Спасибо, что не дал мне умереть. Мне очень жаль, что я втянул тебя в это.

— Да уж, тебе и должно быть жаль, — сказал Этан с улыбкой. — Но на мне это отразилось не так сильно, как на тебе. То есть, меня тоже вырубило, но ненадолго. И, очнувшись, я не был настолько слаб. Видимо, основную силу удара ты принял на себя.

— Когда ты пришел в себя? — спросил я.

— В воскресенье, в таком же смятении, как и ты. Бабушке пришлось напомнить мне о том, что произошло, и потом уже я объяснил ей, с чего все началось. Мы просто ждали, когда ты очнешься, чтобы я мог объяснить это и тебе.

— Если можно, то я бы не хотел говорить об этом сейчас, — тихо произнес я, возвращаясь в его объятия.

— Я выслушаю тебя. Но мне, действительно, хотелось бы немного поспать.

— Знаю, — мягко сказала бабушка. — И если я скажу тебе, почему ты так изнурен, то это тебя только расстроит. Но тебе не станет лучше, пока вы с Этаном не… проведете некоторое время вместе.

Я заворчал, а Этан засмеялся. Последнее, о чем мне хотелось сейчас думать, не говоря уже о том, чтобы обсуждать это с бабушкой, так это — секс. Вероятно, она была права, но это не значит, что я должен быть от этого в восторге.

— Не сейчас, — сказал Этан, целуя мой лоб. — Я думал, что мы потеряем тебя. И это напугало меня намного больше, чем мысль о том, что я умру вместе с тобой. Не позволю тебе поступить так с нами еще раз.

Я кивнул, слишком усталый, чтобы говорить. Было так чудесно находиться рядом с ним, и в этот момент это ощущение не вызывало во мне никаких порочных мыслей. Я чувствовал его тепло и ощущал себя в безопасности, и мне хотелось проспать в его объятиях еще одну неделю. В голове мелькали вопросы, много вопросов. Но я был не в состоянии зацепиться хотя бы за один из них, чтобы заставить себя задать его. Уже впадая в дрему, я дал себе обещание, что спрошу обо всем, когда проснусь.

— Ты же это не серьезно? — прошептал я Этану. Опираясь надо мной на руки, он прокладывал дорожку из поцелуев по моей шее. Я проснулся, ощутив прижатый к спине член, твердый и напряженный, и нежно поглаживающую мой живот руку.

Когда он понял, что я проснулся, то залез на меня, нежно целуя, ожидая, когда мое тело ответит. Но я чувствовал себя настолько усталым, что для полного возбуждения мне требовалось нечто большее, чем трение его бедер о мои.

— Кажется, что вечность прошла, — выдохнул он мне в ухо. — Как ты себя чувствуешь?

Я судорожно вздохнул, когда, накрыв рукой мой пах, он начал ладонью тереть его, возбуждая. Обхватив губами мочку уха, он нежно прикусил ее зубами. Окей, этот парень знал, как завести меня.

— Мне вдруг стало намного лучше, — сказал я, сбрасывая его с себя. — Этан, я не могу заниматься любовью в Храме. Что если бабушка зайдет?

— Она ушла домой несколько часов назад. И обещала, что не вернется до завтрашнего вечера. Так что это место в нашем полном распоряжении. К тому же, она сама сказала, что нам придется этим заняться. Ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше, детка? — Он обнял меня за талию, возвращаясь к ласковому изучению пальцами моей кожи.

Гаденыш какой, хочет воспользоваться моим жалким состоянием, чтобы заняться со мной сексом. Я развернулся в руках Этана, собираясь его отшить, но раздражение прошло, как только я посмотрел ему в лицо. Он был прекрасен, и, по крайней мере, в это мгновение, он был моим.