— Скажите, а занимался Анатолий регби?

— Ничем он, кроме пива, не увлекался.

— Хорошо, тогда последний вопрос. Вам знаком этот человек? — Есия вынула из папки рисунок, сделанный Иваном Семеновым, сотрудником фирмы «Олень».

Каролина долго разглядывала его, потом недовольно скривилась:

— Какой-то противный он. Лицо грубое, туповатое, и взгляд как у гориллы.

— Так вы его знаете?

— Не-а. У моего Толика в друзьях много уродов было, но этого не помню.

— Замкнутый круг какой-то, — пожаловалась Есия Софье, едва они сели в автомобиль. — Только нащупаю что-то, как сразу эта ниточка обрывается. Олега Крайнева избили трое. Один из них якобы Свигов. Но стоило мне найти его место работы и прийти туда, как я узнаю, что он погиб. Находится свидетель, который видел мужчину, толкнувшего Свигова под колеса, и даже рисует его. Он, похоже, бывший или нынешний регбист. Сыщики ищут его по регбийным клубам, но сколько в Москве секций регби?! Сколько им понадобится времени, чтобы все обойти? — Есия расстроенно вздохнула.

— Ты что, из-за каждого своего дела так переживаешь?

— Нет, конечно. Не пойму отчего, но именно это дело воспринимается как нечто личное. Будто я обязательно должна разобраться в причинах того, что случилось. Понимаешь?

— Не-а. Хотя, пожалуй, нечто подобное бывает и у меня. Вот иногда принесут мне стихи, я гляну на них и вижу — мое! И чувство такое, будто сама их написала, до того все близко и знакомо.

— Ну, как-то так, да. Хотя я вообще не могу понять, что меня эмоционально держит в этом деле. Я не могу провести аналогии между Еленой Крайневой, женой Олега, и собой. И Олег мне не напоминает никого из моих прежних знакомых. А вот, однако!

— Еська, а можно я у тебя сегодня переночую? — поинтересовалась Софья. — Пока с тобой сижу, мне так хорошо! Боюсь, как одна останусь, так и реветь начну. Ненавижу этого гада!

— Да оставайся, что, мне жалко, что ли.

— Вот спасибо, — повеселела Софья. — А я помогу тебе ужин приготовить и, вообще, чего надо по дому соорудить.

— Ничего не надо, — искренне испугалась Есия.

Софья была хорошим композитором и песни сочиняла душевные. А вот насчет домашнего хозяйства все было из рук вон плохо. Она не умела готовить и варила совсем невкусный кофе.

— Ну тогда я с Андрюшкой позанимаюсь или поиграю. Доверишь?

— Не получится: ребенок сегодня ночует у бабушек. Давай сделаем так: ты просто так останешься у меня, без всяких условий. Погостить. Договорились?

Софья довольно заулыбалась:

— Люблю я тебя, Еська. Что б я вообще без тебя делала?

— По дороге домой надо не забыть в магазин забежать. В холодильнике шаром покати.

Спустя полчаса они поднялись на Есин этаж. Когда вошли в квартиру, их обеих поразила странная тишина. Казалось, даже звуки шагов гасли, будто пол устлан ватой.

— Что это? — дрожащим голосом спросила Софья, указывая на еле заметную, тянущуюся по полу дымку.

— Не знаю, — шепотом ответила Есия. — Ничего вроде бы не горит, запаха нет.

— Почему так тихо? — прошептала Софья. — В этом доме выключили звук?

Софья и сама чувствовала себя так, будто в уши ей воткнули беруши и дополнительно надели сверху звуконепроницаемый мешок. Даже голос Софьи глох, будто звуковые волны, вопреки законам физики, и не думали распространяться.

Но уже в следующее мгновение наваждение исчезло. Затикали кухонные часы, затарахтел холодильник, где-то наверху заплакал ребенок. С подоконника в кухне спрыгнул Вантуз и, пробежав немного вперед, выгнул, потягиваясь, спину.

— О, Вантуз, привет! — улыбнулась Есия.

Кот сонно щурился, и на морде его было написано блаженство.

— Чертовщина какая-то, — пробормотала Софья. — Что это было?

— А мне даже понравилось. Приключение как-никак. Бери Вантуза и иди с ним смотреть телевизор.

— Может, я все-таки домой?

— Ага, боишься? — засмеялась Есия. — А как же страх остаться одной?

— Да уж, у тебя тут неспокойно. Так уж и быть, я тебя не брошу. — Она выхватила у подруги Вантуза, и он повис у нее на руках как мягкая игрушка.

— Я уже привыкла, даже нравиться стало. Вроде бы как все время дома не одна. — Есия прошла на кухню и начала выкладывать купленные продукты в холодильник Софья спустила кота на пол и, надев тапки, пошла следом за Есией.

— А вот как ты думаешь, можно замуж в чужих кольцах выходить? — вдруг спросила она.

— С чего это ты вдруг? — Есия открыла бутылку молока и налила Вантузу в миску.

— Мне от мамы достались два: и ее кольцо, и моего отца. Она, еще когда жива была, мне их подарила.

— Я бы не стала. Честно.

— Может, тогда стоит из них украшение какое-нибудь заказать?

— Если будешь заказывать, имей в виду: при переплавке вес золота уменьшается.

— Это почему еще?

— Физику в школе учила? При нагревании жидкость испаряется.

Лицо у Софьи стало сосредоточенным, на лбу пролегла глубокая складка. Судя по всему, вид кипящего и испаряющегося золота, подобно обычной воде, впечатлил ее. Немного придя в себя, Софья озабоченно спросила:

— И намного испаряется?

— Процентов на десять.

— Ого.

— Чего — ого? Это только по теории. К ювелирам пойдешь, тебе еще и не так его «испарят».

— А вот скажи: почему бы ты не стала с чужими кольцами замуж выходить?

— Потому что примета плохая. Хотя с другой стороны, я и с новыми кольцами два раза замуж выходила, а что толку?! Все равно развелась. Иди, телевизор смотри. Я сейчас быстро кофе сварю. Ужинать позже будем.

Пока варился кофе, Есия разложила на кухонном столе документы, решив еще раз все просмотреть. Настроение начало портиться. Исписано уже столько бумаги, столько бесед проведено, а воз и ныне там.

Кофейная шапка в джезве начала темнеть и подниматься. Нужно было подождать еще несколько секунд, как вдруг из комнаты раздался громкий хлопок и что-то с грохотом упало. Забыв обо всем, Есия бросилась туда.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Ерунда, утюг свалился. Еська, ты только не сердись, я не могла поступить иначе. Жуть как не люблю мух. Смотри какая, проснулась уже. Видно, весну чует, — и Софья воинственно взмахнула свернутым в трубочку глянцевым журналом, который Есия купила вчера и еще не успела прочитать.

— Зося, положи мой журнал туда, откуда брала, и оставь муху в покое. Ты сейчас разобьешь что-нибудь.

— Не-ет, я ее все-таки убью.

— Форточку открой, она сама улетит.

— Жирная, сытая. И откуда такая взялась?! После зимы обычно мухи выползают тощие и жалкие. Между прочим, если не убивать ни одной мухи хотя бы в течение месяца, то, выстроив их в шеренгу, можно получить линию от Земли до Луны. Ты хочешь, чтобы наша цивилизация погибла из-за мушиной интервенции?

Она размахнулась, ударила и… раздался звон стекла. Любимая Есина ваза из богемского хрусталя упала на пол и разбилась.

Есия застыла на месте, и на лице ее отразилось отчаяние.

— Еська, прости, — расстроенно пробормотала Софья. — Я не хотела, правда. Ну прости идиотку! Хочешь, я тебе такую же куплю? — Она повисла на Есии, обняв ее за шею и уткнувшись лицом ей в плечо.

— Не купишь, это раритет. Мне она от дедушки досталась.

Освободившись от объятий подруги, Есия опустилась на колени и стала собирать осколки. Витая ножка вазы отвалилась целиком, потеряв только подставку, бокал раскололся на несколько крупных частей и на множество мелких осколков.

— Есь, ну прости, мне очень стыдно, правда. Хочешь, за веником схожу? Где он у тебя?

— Я сама.

Не включая в ванной свет, Есия протянула руку, чтобы взять веник, и почувствовала под пальцами жесткую шерсть. На ее крик тут же прибежала Зося.

— Что сучилось?

— Там чей-то чужой кот.

Софья зажгла свет. Угол был пуст.

— Есь, не надо, а? Мне и так стыдно. Нет нужды имитировать сильный душевный надлом.

— Не смотри на меня так, — вспылила Есия.

— Ну не надо, так не надо. Давай я тебе хороших таблеток принесу?