— Да я сама виновата, — всхлипнула Софья, — раскисла перед этой лужей, стояла, неизвестно чего ждала. Вот и дождалась.

— Теперь в химчистку отдавать, беленькое пальто так просто не отчистишь, — посочувствовала женщина, доставая платок и помогая Зосе вытирать пятна. — Но вы не расстраивайтесь, у нас здесь рядом хорошо чистят. И недорого.

— Я сюда по делам приезжала, мне ехать далеко. Ладно, как-нибудь домой доберусь. А там решу, что делать.

На этом, как выяснилось вскоре, неприятности Софьи не закончились. В автобус, в который она едва влезла, набилось столько пассажиров, что ей с «мясом» вырвали пуговицу. Теперь-то уж пальто было испорчено окончательно и бесповоротно и насчет химчистки можно не беспокоиться.

С горя Зося отправилась в кафе, где всегда отменно кормили. Но там прямо перед ее носом закончились любимые пельмени. Софья не сдалась и пообедала в ресторане напротив, после чего получила возможность укорить себя за обжорство и растрату последних денег.

Как оказалось, судьбе этого оказалось маловато. Чтобы добить Зосю окончательно, жизнь подкинула ей «чудесное» совпадение. Проезжая мимо кинотеатра, из окна маршрутки она увидела… Вадима с шикарной блондинкой под руку. Блондинка жеманно кокетничала и то и дело совала счастливое розовощекое лицо в отвратительный сиреневый букет.

Софья крикнула, чтобы остановили, и, спотыкаясь, рванула к выходу. Очень хотелось посмотреть Вадиму в глаза и если не получить внятное объяснение, то хотя бы испортить настроение. Но когда она выскочила, Вадим уже вместе с блондинкой нырнул в подъехавший автомобиль.

Поскольку последние рубли были потрачены на маршрутку, пришлось идти дальше пешком.

— Так мне и надо, — бормотала Софья, торопливо шагая по снежному крошеву. — Только такая дурочка, как я, могла не замечать странностей в его поведении. То он задумчив, то отвечает невпопад, то улыбается непонятно чему. Вот и прояснилось все: у него другая все это время была. А я кто? Запасной аэродром на время ссоры.

Стало так обидно, что защипало в носу, и она потерла его пальцами в кожаной перчатке.

— Вот еще и деньги растратила все, глупая гусыня. Уж сколько раз учила себя не считать деньги, которых еще нет. Да куда там! Каждый раз на одни и те же грабли наступаю. А ходьба — это хорошо. Это полезно. Может, у меня мозги, наконец, на место встанут. — И как истинная женщина, она тут же достала телефон и позвонила Есии: — Есь, а ты можешь приехать за мной? Я устала, замерзла, у меня ноги болят, и мне совсем паршиво.

— Ясно. Говори адрес.

* * *

Через полтора часа, согревшаяся и напоенная чаем, Софья сидела в кабинете у Есии.

— Ты мне до выплаты гонорара денег не займешь? — плачущим голосом спросила она. — Прежний гонорар давно кончился, надо ж мне как-то до следующего дожить.

— Зося, почему бы тебе все-таки не устроиться на работу, а? — спросила Есия, ловко работая степлером. — Тяжело так жить, все время в напряжении: будут деньги — не будет денег.

— Ты что, с ума сошла, да? Я же больше ничего не умею.

— В музыкальную школу ты же можешь пойти?

— Ой, я тебя умоляю. У меня на детишек аллергия. А кроме того, куда я еще с моим музыкальным образованием сунусь? Не на рынок же идти торговать.

— Зачем утрировать? И потом, почему бы и не школа? Стерпится — слюбится.

— Не-не. Ты что, моей смерти хочешь? — обиделась Софья. — Я на гонорар от одной проданной песни два месяца могу жить… Если экономить, конечно, — смутилась она под насмешливым взглядом Есии.

— Очень сильно нужно экономить.

— В этот раз не получилось, да. Но так этот же м… хороший человек меня обнадежил! Знаешь, как он уговаривал? Едва ли на коленях не стоял. Стихи его, если честно, полный отстой. Мне жутко браться не хотелось. Но он обещал прилично заплатить.

— Аванс дал?

Зося поскучнела:

— Да, понимаю, тебе смешно. Но ко мне в очередь не стоят, чтобы цены заламывать. Сказал: «Песня будет — хорошо заплачу». Не успела бы — ничего б не получила.

— Так ты и так ничего не получила. Но хоть успела?

— Успела.

— Это многое меняет.

— Хватит ржать, — обиделась Софья. — Все равно работать не пойду. Нервы себе трепать буду — мама не горюй, а денег кур наплакал.

— Зато стабильно. Гонорары плюс регулярная зарплата. Чем плохо?

— Ну не могу я с детьми работать! — взвыла Софья, и Руслан, бросив свои дела, оглянулся на них. — Слушай, пойдем куда-нибудь посидим. А то я тебе всех сотрудников перепугаю.

— Не сейчас, у меня много работы.

— Имей в виду, мне сейчас одной нельзя, — угрожающе произнесла Софья. Похоже, она готова была разрыдаться.

Есия озабоченно взглянула на часы.

— Ладно, поехали со мной. Будешь в машине меня ждать. Поняла?

— Поняла, поняла, — обрадованно закивала Софья. — Все, что хочешь, проси, только не оставляй меня одну.

— Куда едем? — устраиваясь на переднем сиденье, спросила Софья.

— Мне нужно поговорить с подругой погибшего мужчины. Он у меня по делу как предполагаемый соучастник преступления проходил. Кстати, единственный, кого опознали. Но несколько дней назад он погиб. Попал под поезд.

— Смещение кармических слоев.

— Что? — внимательно вглядываясь в дорогу, переспросила Есия.

— Неважно.

— Нет уж, раз начала говорить, закончи мысль.

— Да все очень просто. Сейчас кармические слои движутся очень быстро: только что-то совершил — получи сразу ответ. А раньше на такое могло уйти несколько жизней.

— Как это?

— Да вот так. В семнадцатом веке начудила — до сих пор расплачивается.

— О как. А сейчас, значит, сразу обратку получаешь?

— Ага.

— То есть сейчас тех, кто за свои прошлые грехи расплачивается, нет. Так?

— Это почему же? Есть, конечно. Вот представь: стащил пацан кошелек, получил два года отсидки. А пока сидел, фигу вертухаю [1 — Вертухай (жарг.) — сотрудник мест заключения.] показал, и ему новый срок добавили. Аналогия грубая, но верная.

— Хорошо объясняешь, смачно. Даже я поняла.

— Как думаешь, что мне с Вадькой теперь делать?

— Послать его куда подальше. Зачем он тебе?

— Думаешь, он еще появится?

— Не сомневаюсь. Не сегодня, так завтра. Жди.

— Да ладно! Не верю я в это. — Она нахохлилась. — А так хочется сказать ему все, что я про него думаю! Слушай, я вот что подумала: может, позвонить ему да высказать все?

— Не вздумай. Ничего этим не добьешься, только свою обиду ему покажешь. Лучше придумай изящную месть. Импровизация — она, знаешь ли, только тогда хороша, когда тщательно подготовлена.

— Это хорошая мысль.

Софья отвернулась к окну и задумалась. Видно, сочиняла нечто ядовито-виртуозное. Явно идея Есии с местью пришлась ей по душе.

* * *

Подругой Свигова, с которой он прожил последний год своей жизни, оказалась высокая блондинка с ярко напомаженными губами и длинными острыми коготками. Она лениво жевала жвачку, слушая Есию вполуха.

— Чего вы от меня хотите? — не переставая жевать, спросила она.

— Каролина, меня интересуют друзья и знакомые Анатолия Свигова. Вы можете их назвать?

— Нет. Я не знаю никого из них.

— Неужели никто и никогда не бывал у вас дома?

— А зачем? Мы жили у меня, к чему мне в моей квартире чужие люди?

— Где Анатолий Свигов был вечером восьмого февраля?

— Откуда я знаю, где он шлялся.

— Вернулся поздно?

— Да как обычно. Часам к двенадцати. И зачем я только с ним жила? Сама не понимаю. — Она усмехнулась.

— Каролина, а он как-нибудь объяснил в тот вечер, где был?

— Сказал, работал. У него всегда на все один ответ: работаю. А денег мало приносил. Один раз только пообещал, что скоро заработает прилично. Мы даже туристические путевки с ним выбирали, никак не могли решить, куда лучше поехать: в Черногорию или в Египет. Как послушаешь, все по-разному говорят — кто хвалит, а кто ругает.

— Когда это было?

— Да дня за два до его смерти. Так и не успел заработать нам на поездку, только наобещал зря. — Она брезгливо скривилась и вытащила жвачку.