В прохладном сосняке царили мир и спокойствие. Тишину нарушали только песня малиновки, напоминающая переливы флейты, да шелест сухой хвои под копытами Джинджер. Ах, как чудесно! С довольным вздохом Тарин откинулась в седле, и поводья свободно заскользили между пальцами.

Нет, ей не стоило расслабляться.

Из-за деревьев выпрыгнул кенгуру. Испуганная лошадь взмыла на дыбы. Слишком резко, чтобы Тарин успела схватить поводья. Слишком быстро, чтобы она удержалась в седле.

Тарин упала спиной на колючую подушку из сосновых игл.

Несколько мгновений девушка лежала с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя. Кажется, все в порядке. Ничто не повреждено. Ничто не сломано. Но… откуда взялось такое чувство, будто она плывет на райском облаке?.. Сон, прекрасная греза?.. Будто твердые теплые губы касаются ее губ…

Ее ресницы затрепетали, глаза открылись.

Она грезила. Или тонула в сине-зеленом тропическом море с золотыми брызгами света.

— Надо же, сработало, — произнес мягкий бархатистый голос.

Их губы разлучились. Глаза Тарин сфокусировались на темно-бронзовом лице, склонившемся над ней. Она спит, конечно же, спит! Или умерла и попала на небо. Разве может смертный мужчина быть таким прекрасным? Мужественное волевое лицо, а эти глаза… Тарин снова и снова погружалась в них, плененная магическим водоворотом нефрита и бирюзы.

— Сработало? — хриплым шепотом повторила девушка. — Что вы имеете в виду?

— То, что вы проснулись от поцелуя. Когда-то так разбудили Спящую Красавицу. Я подумал: а вдруг это поможет и вам? — Он отвел со лба ее черные распущенные волосы, а одну прядку обвил вокруг своего пальца.

Она залилась румянцем — впервые в жизни.

Реальность разрушила волшебные чары. Она, Тарин Конвей, лежит на голой земле и смущенно краснеет. Хорошенькая реакция на незнакомого человека! Почему он, собственно, здесь оказался? Грезы исчезли. Тарин отпрянула и резко села, выдернув локон из его пальцев.

— Кто вы? — заговорила она самым сухим тоном, на какой была способна. Пришло понимание: она — в темном, пустынном лесу, в самом сердце штата Виктория, наедине с незнакомцем. Что он здесь делает? Зачем прячется в частном лесу и бросается на людей?

— Я мог бы спросить вас о том же.

Мужчина поднялся. Его аквамариновые глаза, вспыхнув, уставились на девушку. На нем были выцветшие джинсы, плотно обтягивающие крепкие бедра, тяжелые кожаные ботинки и синяя льняная рубашка с закатанными рукавами. Тарин с трудом отвела взгляд от его загорелой кожи и твердых мускулов.

— Вы хотя бы понимаете, что нарушили границы частного владения? — Она воинственно посмотрела на него, надеясь, что резкий презрительный тон и строгая интонация поставят мужчину на место. Тарин часто прибегала к такому тону по отношению к тем, кто интересовался ею исключительно из-за ее принадлежности к богатому знатному роду.

Мужчина насмешливо вздернул бровь. Ни малейшего признака смятения. Странно. Их лица были так близко друг к другу, что девушка смогла получше рассмотреть мужчину. Она отметила мощные плечи, загорелые до черноты руки, гибкое тело. Темные волосы, в беспорядке спадавшие на лоб, давно не видели расчески.

Тарин была в замешательстве. Она не знала, что чувствует: страх или восхищение. Незнакомец выглядел жестким, опасным. Сине-зеленые глаза казались проницательными, смелыми и холодными. Сильная нижняя челюсть не оставляла сомнений — мужчина был серьезным противником.

— Нарушил границу? — со смешком переспросил мужчина. — Я все время езжу по этому лесу, и меня впервые обвиняют во вторжении.

— Ездите? — переспросила Тарин, глядя вокруг. — Что-то я не вижу лошади.

— Я оставил Цезаря во фруктовом саду. Вы ведь знаете о саде? — холодно поинтересовался он.

Тарин вздернула подбородок. Кто такой этот наглый нарушитель? В прошлом году его не было.

— Да. Я знаю, что в лесу есть старый сад. — Девушка с трудом поднялась на ноги, ощутив вдруг, что, сидя на земле, она находится в невыгодной ситуации. — А что вы там делали? Воровали фрукты?

Мужчина усмехнулся.

— Руководство бумажной фабрики не возражает. Они просто счастливы, что хоть кто-то объезжает лес и охраняет его от пожаров. Не будь меня, им пришлось бы раскошелиться на изгородь.

— Вы — местный житель? — удивилась Тарин. — Не лгите! Вы здесь не живете. — Она знала всех людей в округе, а этого человека видела впервые.

Она собиралась продолжить, но замолчала, увидев изогнутые в ухмылке губы.

— Верно, несколько лет я отсутствовал. Но здесь моя родина, мой дом и мой отец… А вы кто? — внезапно возмутился он. — Лесник-фанатик? Если нет, то простите, но вы сами нарушили границу.

Тарин гордо выпрямилась.

— Это мой лес, — властно заявила она.

Глаза незнакомца превратились в сверкающие лезвия.

— Вы хотите сказать, что бумажная фабрика продала сосняк вашей семье?

— Вот именно! Мой отец предложил, и они согласились. — Тарин на мгновение растерялась, увидев, что глаза мужчины опасно потемнели. Лес не приносил фабрике дохода. Дорог нет совсем, добираться сюда трудно, к тому же лесистые холмы со всех сторон. Они с радостью избавились от обузы.

— Вы говорите, что ваш отец приобрел этот лес? — Теперь в его глазах стыл лед. — Это случайно не он купил Фернли год назад? Его зовут Хью Конвей? — Незнакомец неопределенно махнул рукой в сторону холма.

Тарин вздрогнула от презрения, звучавшего в его голосе.

— Да… мой отец купил Фернли. А что вам не нравится?

Мужчина безрадостно улыбнулся.

— Я встретил сказочную красавицу с волосами цвета воронова крыла, стройной фигурой и изумительным лицом. Такую девушку я представлял только в мечтах. И все это оказалось обманом. В жизни не существует принцессы из сказок.

— Обманом? — Обычно Тарин равнодушно выслушивала дифирамбы по поводу своей внешности. К ней постоянно подлизывались ради денег ее отца, поэтому она не доверяла комплиментам и сомневалась в искренности красивых слов.

Но незнакомец явно был не из тех, кто балуется бессмысленной лестью.

— Дочь Хью Конвея не может быть девушкой моей мечты, — категорически отрезал он вдруг. — Моей принцессой не станет избалованная горожанка с богатеньким папочкой. Я не в восторге от отца, который тратит на дочь гораздо больше денег, чем ей необходимо для жизни!

Тарин пронзила его гневным взглядом. Да что он знает о ней? Тарин давно поняла: богатство и связанные с ним привилегии не принесут ей счастья. И она поклялась, что не позволит деньгам превратить себя в испорченную пустую дамочку.

— Какая муха вас укусила? — поддела она мужчину. — Или вы всегда судите о людях с первого взгляда?

— Только о тех, кто носит фамилию Конвей. — Он чуть наклонился к девушке. — Как же я сразу не догадался, кто вы такая?.. Вас выдал акцент. У нас не принято по-столичному растягивать слова.

— А что вы имеете против Конвеев? Сами-то вы кто такой? — вскипела Тарин.

— Мой отец держит молочную ферму на другом берегу.

— Так вы — сын Патрика О'Мелли? — глаза Тарин мстительно блеснули. У нее появился шанс отыграться. — Сын, что воротит нос от сельского хозяйства, потому что такого рода занятие ниже его достоинства? — Она ощутила удовольствие, выплеснув на него обидные слова. — Сын, который уехал, оставив своего овдовевшего отца в беде?

Удар достиг цели — лицо мужчины окаменело.

— Это вам сказал мой отец? Что я бросил его в беде?

— Вы наверняка знаете, что здесь любят посудачить о вашей семье. — Тарин не собиралась останавливаться на достигнутом. — О том, как Патрик О'Мелли нуждался в помощи единственного сына. Как он надеялся, что вы станете ветеринаром и вернетесь на молочную ферму. А вы вместо этого бросили институт и устроились в химическую компанию изучать проектирование.

— Химическую технологию и оборудование, — поправил мужчина. — Кроме того, я не бросал институт. Я дипломированный ветеринар. Правда, с очень небольшой практикой. Время от времени мне приходилось подрабатывать в этом качестве.