Том отложил надоевшую вилку в сторону, выскользнул из кресла и сел в ногах у Джулии. Нежно поглаживая ей ладонь, он начал мягко и вкрадчиво:
— Я прекрасно помню первый день нашей супружеской жизни, когда мы страстно желали друг друга. — Вот его рука ласкает ей руку уже выше ладони, а взор устремлен на нее, на ее роскошные светлые волосы. Джулия сидит молча, не двигаясь, даже не пытается убрать его руку. — Я помню, что мы ясно показали друг другу степень нашего желания, а потом пошутили над этим. Но от этого ничего не изменилось. — Его рука прикоснулась к рукаву ее темно-розовой блузки и медленно заскользила вверх, добравшись до ее нежной шеи и закончив свое шаловливое путешествие на мочке изящного ушка. — Я помню одного доктора-садиста, который запретил нам быть вместе. И мы старались, Господь знает, мы старались сдерживать себя в течение недели. А потом всего один раз занимались любовью у меня в спальне. — Том приблизился к ней и стал покрывать поцелуями сначала ее шею и изящное ушко, потом очаровательную ямку ключицы и наконец прикоснулся к чувственным губам…
— Том… — воскликнула Джулия, закрывая глаза и невольно приглашая его продолжать, желая утонуть в его объятиях.
Но Том еще не потерял голову и прошептал:
— Это было замечательно, правда? Я знаю наверняка.
— Ты прав, — целуя его, согласилась Джулия.
— Это было потрясающе. Просто как гром среди ясного неба. Правда?
— Да, да, да…
— И вдруг ты замкнулась в себе. Это было так неожиданно, Джулия! А когда я попытался выяснить, в чем дело, ты не захотела со мной разговаривать. Тогда я решил… напомнить тебе, что мы были близки, но ты отдалилась от меня. И я… — Том развел руками, показывая, как он был беспомощен тогда. — Скажи, что мне делать, Джулия. — Он заглянул ей в глаза и погладил ее по волосам. Скажи, что я должен сделать, чтобы ты сказала, что хочешь меня.
— Это обязательно?
— Почему же ты отдалилась от меня? Ответь, пожалуйста.
— Я боялась потерять малышей.
— Но ведь доктор Стерн сказал…
— У меня снова было кровотечение, уже не такое сильное, как в первый раз, но все-таки… Я позвонила доктору Стерну, и он посоветовал… Прости, я не сказала тебе… Прости.
— И когда же это случилось?
— Когда ты ушел за молоком и газетами.
— Как же ты могла, Джулия! — Том нервно прошелся по комнате.
Джулия видела его раздражение, ей даже казалось, что у него из ноздрей вырывается пар.
— Я не хотела тебя беспокоить.
— Черт побери!
— А что я должна была делать?! — в свою очередь завелась Джулия. — Я что, должна была дождаться твоего возвращения и сообщить: «Угадай, что случилось, пока тебя не было? Я опять чуть было не потеряла наших детей!»
— Нет, конечно. Но, Джулия…
— Когда мы занимались любовью, это было прекрасно, я чувствовала тепло твоего тела, шептала твое имя, но мне все время хотелось чего-то большего… Я хотела чего-то более солидного, что ли. Я… — Джулия растерянно замолчала.
Вдруг она почувствовала что-то странное. Не испугалась, просто удивилась: ведь беременность почти всегда сопровождается неприятными ощущениями, и, если обращать на них внимание, есть опасность превратиться в вечно стонущую, капризную женщину. Кроме того, всегда можно обратиться за консультацией к акушеру. Через десять минут ощущение повторилось, став еще более неприятным. Потом переросло в острую боль. Джулия почувствовала, как сокращаются мышцы. Через тридцать секунд все прошло, остался легкий дискомфорт. Почему-то ей вдруг вспомнилось недавнее падение.
— Джулия, что случилось? — забеспокоился Том, увидев, что она тревожно нахмурилась.
— Ничего страшного, — ответила она, поглаживая живот.
— Ничего?! Не обманывай меня, хорошо?! Я стараюсь сблизиться с тобой, а ты меня опять отталкиваешь. Уверен: что-то все-таки случилось. Давай! Говори! Мы должны научиться быть откровенными друг с другом! Что случилось?
— Я… я просто почувствовала боль, вот и все.
— Боль? Ты хочешь сказать, что…
— Я не знаю, Том. Со мной такого раньше не случалось! — Джулия была готова разрыдаться. — Может, ты мне поможешь? Я чувствую какие-то странные конвульсии, они то проходят, то начинаются снова. Может, все в порядке и я зря так нервничаю, Том?..
— Ты только что это почувствовала?
— Нет, все началось десять минут назад. Но сейчас намного больнее.
— Ох, не нравится мне это!
— Мне тоже. Больно ведь… — пожаловалась она.
— О, Джулия… — воскликнул Том, обнимая ее.
Он тихонько целовал ее волосы, а она спрятала лицо у него на груди и вдыхала его запах, такой знакомый ей теперь. Том первым нарушил молчание:
— Сядь, постарайся расслабиться. Давай посмотрим, повторится ли это ощущение.
Оно повторилось. Спустя ровно десять минут. Стало еще больнее, и приступ боли продолжался дольше.
Том посоветовал Джулии расслабиться (хотя сам был взволнован и напряжен, как лев перед прыжком) и позвонил по своему мобильному телефону доктору Стерну. Тем временем Джулия легла на диван и стала часто и глубоко дышать, хоть и не верила, что это поможет унять боль. Через десять минут Том закончил говорить и тоном знающего человека сообщил:
— Так, ты все делаешь правильно. Доктор Стерн сказал, что тебе необходимо расслабиться и глубоко дышать.
— Но я не могу! У меня ничего не получается!
— Мы немедленно едем в ближайшую больницу. Только возьму наши плащи. Там тебя осмотрят, не волнуйся.
Еще до того, как начался новый приступ боли, они добрались до грузового катера. Не теряя времени даром, Том осторожно перенес Джулию на катер, помог ей устроиться на довольно узкой скамье, заменяющей здесь пассажирские места (чтобы было не так больно сидеть на этой перекладине, Том заранее накрыл ее толстым шерстяным одеялом), и стал заводить мотор, но он, страшно шипя, гудя и давая холостые обороты… заглох.
— Все в порядке, — чисто по привычке успокоил себя Том и вполголоса выругался.
Он дернул за стартер еще раз, сверился с показаниями датчиков; скрежеща зубами от холода, опустил руку в ледяную воду, чтобы проверить, не запутался ли гребной винт в водорослях, потом опять дернул за стартер — мотор зашумел, но уже гораздо тише, а после четвертой попытки издал какой-то рычащий звук и вообще отказался работать.
— Не заводится, — устало сообщил Том неизвестно кому. Они оба давно поняли, что происходит.
Потемневшие воды озера казались теперь черными и зловещими. На том берегу свет горел лишь в одном доме. И он был так далеко, что позвать на помощь не было никакой возможности. Том не сводил с него глаз.
— У них должна быть моторная лодка, — размышлял он вслух. — Там живет семья, увлекающаяся водными лыжами. Я встречал их летом. Кстати, вон и она — та тень в маленькой бухточке. Если бы я знал, как их зовут, то позвонил бы им со своего мобильного телефона. И мы бы одолжили их катер всего на десять минут… — Том задумчиво посмотрел на темную гладь озера, и Джулия прочитала в его глазах твердое намерение плыть.
— Нет, Том! Ты не можешь! — Джулия судорожно схватила его за руку, не думая в тот момент, что может сделать ему больно.
— Я хороший пловец.
— До берега, должно быть, три сотни ярдов!
— Пять, — автоматически поправил он, обдумывая, как лучше поступить. — Я могу доплыть до берега за десять минут, а может, и меньше.
— Вода же ледяная! Даже если ты доплывешь до берега, то потом почти наверняка заболеешь воспалением легких.
— Это я во всем виноват, — сказал он мрачно. — Дон предупреждал меня, что мотор у этого катера неисправен. Он хотел починить его, а я не позволил. Мне так хотелось остаться с тобой наедине!
Том сел, чтобы расшнуровать ботинки, но Джулия быстро наклонилась и сжала шнурки в кулак, чтобы помешать ему выполнить его намерение.
— Ты отнюдь не обязан делать это!
Он спокойно посмотрел на нее и сказал:
— Тогда я просто сниму их.
— Ради бога, позвони Дону! У тебя же есть телефон! Пусть он приедет за нами на другом катере.
