— О, дорогой! — простонала Тори. — Весь день. Я хотела несколько часов покататься на яхте. Я даже собиралась предложить, чтобы мы взяли Джоя и хм… хм…

— Стефани, — подсказал Джой, подавив улыбку.

Тори помахала рукой, то ли благодаря, то ли отмахиваясь.

— О, Фрэнк, дорогой, ты не можешь отложить свои дела на сегодня?

— Извини, Виктория, к сожалению, не могу. Но почему бы вам не поехать втроем? Кто знает? — Он ухмыльнулся. — Может быть, несколько часов наблюдения за красотой «Миражей» помогут Джою принять нужное решение.

Джой едва сдержал стон — только не хватало, чтобы его целый день изводила Тори. Его жалкая попытка с благодарностью отклонить приглашение была плохо воспринята леди Маллиган, и, когда он все же остался при своем мнении, она надула губки и начала его уговаривать. В результате Джой заработал гневный взгляд от сэра Фрэнка, который вовсе не хотел видеть свою избалованную жену расстроенной.

Мысленно Джой послал обоих к чертям. Несмотря на заявления Маллигана, что он прежде всего бизнесмен, его чудачества по поводу его жен были хорошо известны. Повлияет или нет прямой отказ покататься на яхте на их дальнейшие переговоры, неизвестно, но Джой не мог рисковать.

— Отлично! — Тори просияла, когда он наконец согласился. — Я только переоденусь, и мы пойдем на пристань.

— Боюсь, нам придется пойти попозже. Стефф наверняка будет ждать меня с ланчем, когда я вернусь. Давай встретимся… скажем в час тридцать?

— Ладно. Я забыла о ней, — нехотя согласилась Тори.

— Стефани, физические отношения между нами просто не получатся…

С той минуты, как Джой вошел в дверь, напряженный и решительный, начиная с приветствия «Стефф, нам надо поговорить…», он вел себя именно так, как она себе это и представляла. Разумеется, он не дал ей ни малейшей возможности возразить, произнеся длинный и четкий монолог на тему «Почему они занимались любовью».

Он винил ситуацию, близкое соседство, стресс, любопытство и даже «сильное вживание в роль женатой пары». До обвинений в адрес волнений на Ближнем Востоке дело не дошло, и Стефф великодушно молчала, позволяя ему хвататься за любую соломинку.

— Ну? — спросил он наконец выжидающе. — У тебя, должно быть, есть что сказать…

— Да, есть. — Улыбаясь, она подошла к нему и соблазнительно скользнула ладонями по его груди. — Поцелуй меня…

Он так быстро отскочил, что Стефани чуть не упала. На лице у Джоя был написан ужас.

— Ты слышала, что я сказал? — Тон, каким это было произнесено, привел ее в большее отчаяние, чем вся предыдущая речь. — Что произошло прошлой ночью, здесь и останется!

О Боже… Он даже не пытался понять, почему это произошло. Потому что отказывался верить в само существование любви. Он говорил ей, что прошлая ночь была первой и последней! В ту минуту, когда она проснулась в кровати одна, она уже знала, что, когда увидит Джоя в следующий раз, он будет напуган до смерти, но, черт его возьми, она не могла ни на секунду представить, что он вообще от всего откажется! Целое утро она пыталась решить, как долго должны продолжаться их отношения, прежде чем она сможет рассказать ему о своих чувствах, не приведя его в панику… И вот, он вычеркивает их обоих из соревнования!

— Стефф!

— Я слышала, что ты сказал, Джой. Но, очевидно, не совсем уловила контекст. — Голос звучал не так твердо, как хотелось бы, но лучше не получалось. Ее замутило, и ноги ослабели. Господи, это не должно было произойти. Это… это несправедливо.

— Стефф… извини. Но лучшее, что мы можем сделать, — это признать, что прошлой ночью поддались порыву и совершили импульсивную ошибку. Пытаться что-то построить на том, что было, — значит только все разрушить.

Его такой разумный, мягкий, спокойный тон разбивал ей сердце и приводил в ярость.

— Мы оба знаем, что я прав, Стефф.

— Мы?

Она проигнорировала вызов в его голосе. Она и раньше умела не плакать в подобных ситуациях, и сейчас не собирается! И будь она проклята, если позволит величайшему негодяю из всех узнать степень ее отчаяния! Стефани впилась ногтями в ладони, чтобы остаться спокойной.

Джой все говорил.

— Дело в том, что, как хорошо бы мы ни занимались любовью, в отношениях мы хотим совсем другого. Ты мечтаешь об обязательствах, а я их ненавижу. Никто из нас никогда не изменится, как бы мы ни притворялись, что все идет по-другому. Пытаться продлить это дольше — значит только затягивать узел.

— Да, хорошо, Джой, я поняла! — резко оборвала она. Но только ответь мне, — добавила она весело, — это была твоя единственная ошибка?

— Стефф, солнышко…

— Не дотрагивайся до меня, — выдохнула она, отшатываясь от его руки. — Просто ответь на вопрос! Когда ты понял, что совершаешь ошибку?

Грудь у него поднялась и опустилась от сдерживаемого вздоха.

— Это произошло в ту минуту, когда я взял пачку презервативов и вошел в твою комнату.

— Но это ты совершил ошибку, Джой! Потому что я… — она ткнула себя пальцем в грудь, — спала с тобой, точно зная, что делаю. Я не была так глупа, чтобы ждать предложения руки и сердца, но считала, что наша дружба может пережить интрижку. Я ду…

— Интрижку? — У него на лице появилось недоверие. — У нас не может быть интрижки. У тебя не бывает интрижек! — заявил он ей. — Свадьба всегда была для тебя всем. Ты всегда клялась, что никогда не опустишься до уровня обычной любовницы.

— Правильно! Хорошие новости — я никогда не нарушала этой клятвы! Но благодаря тебе моя высокая моральная позиция потеряла всякую привлекательность по сравнению с одной ночью.

Она не получила достаточного удовольствия, увидев, как побледнело его лицо. Только гордость помогала Стефани сдерживать слезы.

— Я… я не знаю, что сказать…

— Нет? Ну и не волнуйся об этом. Потому что, честно говоря, мне не интересно слушать, даже если бы у тебя было что сказать.

Повернувшись на каблуках, она торопливо прошла через спальню.

— Стефф, подожди!

Она не подождала. И не оглянулась, не послала его к черту, даже не хлопнула дверью, но Джой чувствовал, что еще никогда не падал так низко!

Он опустил взгляд на маленький обеденный стол, на сияющую белизной льняную скатерть, блюдо с фруктами, хрустальные бокалы, ведерко с шампанским. Тут, значит, два варианта: или он самый большой дурак на свете или самый великий страдалец в мире…

— Эй, подождите меня!

При виде Стефани, бегущей по молу к яхте, Джой испытал настоящее облегчение. И не только потому, что теперь ему не придется терпеть весь день авансы Тори.

Когда он уходил из коттеджа на пристань, Стефф все еще сидела у себя в комнате, так что Джой просто постучал в дверь и сообщил ей планы на сегодняшний день. Ее краткий страстный ответ: «Надеюсь, яхта взорвется и вас обоих съедят акулы!» — он истолковал как отказ пойти с ним. В первый раз за все время работы он был готов поставить чувства выше бизнеса и отменить экскурсию, чтобы попробовать исправить вред, нанесенный дружбе, которую он ценил больше всего. Его остановило только то, что со Стефани бесполезно говорить, пока она не успокоится. Похоже, придется подождать недели три.

Бросив взгляд на Тори, когда Стефф поднималась на палубу, Джой увидел, что в отличие от него она совсем не рада неожиданному появлению его «жены». Тори и не скрывала этого, нахмурившись в ответ на веселое приветствие Стефани.

— Что вы здесь делаете? — задала она вопрос.

— Простите? — На Стефани были шорты и выцветшая баскетбольная кепка, но ее тон и выражение лица могли бы поставить на место и королеву. Это явно удивило Тори, но не настолько, чтобы извиниться.

— Джой сказал, что вы не поедете. — Укоризненно взглянув на Джоя, она добавила: — Он сказал, что вам нехорошо. Опять.

Стефани без промедления поддержала его ложь:

— Было нехорошо.

— Тогда почему вы здесь? Вряд ли вам стоит находиться под солнцем и ехать на экскурсию. Очевидно, у вас слишком слабое телосложение, вы слишком худая.