— Никто. — Джошуа встал и засунул телефон в задний карман.

Алекс приподняла одну бровь и посмотрела на него.

Он вздохнул. Было бы легче, если бы она была покорной женщиной, но тогда, наверное, ничто не притягивало бы его к ней. Покачав головой, Джошуа уступил неизбежному. Он придвинул один из стульев.

— Присядь и поешь, и я расскажу тебе.

Одёрнув подол рубашки, Алекс пошла к столу. К счастью, Джошуа, казалось, не обращал на нее никакого внимания, занятый извлечением из сумки напитков и салфеток. Теперь, когда у нее появилось хоть что-то чистое из одежды, она решила рискнуть и постирала свой лифчик и трусики, развесив их на кронштейне в ванной комнате для просушки. Мысль, что к утру у нее будет чистое белье, была восхитительна. Единственная проблема состояла в том, что рубашка была не такой длинной, как ей хотелось бы. Она едва прикрывала ее зад. Еле-еле.

Спеша подойти к столу, Алекс сильно вытянула подол книзу, а потом, усевшись, подвернула край хлопковой ткани под себя. Теперь, когда стол скрывал ее от пояса и ниже, девушка расслабилась и начала рассматривать небольшую кучку предметов, которые разбирал Джошуа. Он был занят и, судя по всему, побывал не только в пиццерии. Здесь были две зубные щетки, маленький тюбик зубной пасты, расческа и флакон лосьона. Она знала, что он купил лосьон не для себя. Алекс снова была тронута его заботливостью.

— Ты внимателен.

Пожав плечами, он отвинтил крышку с бутылки с водой и поставил ее на стол перед ней.

— Рядом с пиццерий оказался небольшой круглосуточный магазинчик. Выбор у них небольшой, но я взял то, что, как мне показалось, тебе может понадобиться.

— Спасибо, Джошуа. — Потянувшись, она коснулась его руки.

Их пальцы сплелись, а ладони оказались прижаты друг к другу.

— Не стоит благодарности, Алекс.

С каждой проходящей секундой, пока их руки оставались сомкнутыми, напряженность в комнате резко нарастала. Чувство ожидания наполнило Алекс. Глубоко внутри росло томление. Дыхание стало поверхностным, грудь вздымалась и опускалась всё быстрее. Движение ткани, прикасавшейся к ее соскам, заставило их сморщиться. Струйка жидкости истекла из ее лона, и она издала едва слышный страдальческий звук.

Джошуа отбросил ее руку, как если бы ее кожа внезапно обожгла его.

— Поешь пиццы, — мрачно приказал он, открывая коробку. — Ты, должно быть, голодна.

Алекс кивнула, не в силах говорить. Она совсем забыла, что хотела есть. Ее голод касался кое-чего совершенно иного, но что-то подсказывало Алекс, что эта ее особая жажда не будет утолена прямо сейчас.

Взяв ломтик пиццы, она положила его на одну из салфеток и облизала пальцы. Аромат томатного соуса, базилика, орегано и сыра распространился в воздухе, заставив ее желудок заурчать в предвкушении. Алекс взглянула на Джошуа, но он был занят поглощением своего первого куска. Он, должно быть, изголодался. Джошуа был отнюдь не маленьким мужчиной, а сегодня он почти ничего не ел.

— Ну и с кем ты говорил по телефону?

Алекс подняла треугольничек пиццы и, сразу откусив большой кусок, чуть ли не застонала от удовольствия, когда острый томат и пряности попали ей на язык. Джошуа купил пиццу с сосисками пепперони и перцем, верный своему слову: — «нет гадкой начинке». Медленно пережёвывая, девушка наблюдала за ним и размышляла, скажет ли он ей правду. Он разделался со своим ломтиком и запил его глотком воды, прежде чем ответить.

— Это был мой брат.

— В самом деле? Который из них?

— Исайя.

— Он самый старший, верно? — Алекс не была уверена, что она их всех запомнила.

— Правильно. — Подцепив другой ломтик, Джошуа надкусил его, отрывая огромный кусок. Его зубы были белыми, а клыки выглядели невероятно острыми, напомнив ей еще раз, что он — нечто большее, чем просто человек.

Её пронзило дрожью. Она подумала, на что бы это могло быть похожим, если бы он начал покусывать её шею… плечи… живот… спускаясь всё ниже. Сегодня рано утром, в туалете небольшого ресторанчика, ей довелось получить своё первое представление о том, на что бы это могло походить.

За последние несколько минут в комнате, определённо, стало жарче. Алекс оттянула вырез футболки, но это не помогло. Прикончив кусочек пиццы, она взялась за другой. О чем это они разговаривали? Ах, да.

— Что он сказал? — Честно говоря, пытаться заставить Джошуа рассказать ей что-либо, было безнадёжной затеей.

Джошуа пожал плечами, закончил жевать и проглотил.

— Он будет ждать нас завтра и присмотрит за нашим тылом. Все, что мы должны сделать — это с утра, первым делом, добраться до грузовика — и мы смываемся отсюда. — Он подвинул к себе другой ломтик пиццы. — Мы смешаемся с обычным потоком движения на дороге.

Это было разумно.

— Как ты думаешь, с отцом всё в порядке? — Алекс упорно старалась не думать о нем сегодня. У неё был Джошуа, а ее отец был где-то там, совершенно один.

Джошуа фыркнул.

— С ним всё хорошо. Последний человек, о котором тебе стоит беспокоиться, — это Джеймс ЛеВо.

— Странно слышать, что ты называешь его так.

— Это — единственное имя, которым, как я когда-либо слышал, его называли до недавнего времени. Он — практически легенда там, откуда я родом.

— Правда? — Было странно думать, что её отец — кто-то ещё, помимо того, что он, ну, в общем-то, просто ее отец.

— Расскажи мне о нем.

Джошуа заколебался.

— Я не знаю, как много, по его мнению, ты должна знать, так что, полагаю, на данный момент это спорный вопрос. Ты услышишь все истории, когда мы доберемся до Волчьей Бухты. Ты закончила?

Алекс съела еще три ломтика, пока они разговаривали. Джошуа почти закончил разделываться с большей частью оставшейся пиццы. Она была уже приятно сыта.

— Да, спасибо. Доедай сам.

Поймав её на слове, он подтянул коробку к себе и принялся за оставшиеся два куска.

— Почему бы тебе не почистить зубы и не забраться в постель? Тогда, если ты заснешь, пока мы разговариваем, это уже не будет иметь значения.

Для нее в этом был смысл.

— Хорошо. — Поднимаясь из-за стола, Алекс взяла зубную щетку, пасту, расческу и лосьон. И только уже полностью встав на ноги, девушка осознала, что обе ее руки заняты, и она не сможет одёргивать подол своей рубашки. Но Джошуа, казалось, был занят едой, так что она проделала свой путь в ванную как можно беззаботнее, делая вид, что не такое уж это большое дело, если бы он и увидел нижние округлости ее ягодиц, пока она шла.

Алекс толкнула дверь ванной, закрывая ее за собой, прислонилась к ней спиной и застонала. Беглый взгляд в зеркало сказал ей, что ее лицо и в самом деле стало пунцовым, как она и чувствовала. Бросив вещи, которые были у неё в руках, на край раковины, она закрыла лицо руками и снова застонала.

Да, Джошуа уже видел большую часть ее тела, и, что уж там говорить, — она хотела его, но все это было еще внове для нее. Ей было двадцать два года, но он был первым мужчиной, которому довелось увидеть ее голой. И это случилось, когда она уже была охвачена страстью, которая значительно отличается от того, чтобы спокойно разгуливать по номеру мотеля в одной рубашке, не имея под ней больше ничего, в то время как он, ничего не замечая, ест свою пиццу.

Ей бы лучше привыкнуть к этому, если она собирается попробовать соблазнить его в последующие несколько дней. Алекс знала, что он хочет ее, но не сделает этого из-за своих понятий о чести. И хотя Алекс с уважением относилась к этому, она не собиралась пустить на самотёк ближайшие дни, не попытавшись закрепить хоть какие-то отношения.

Джошуа с лёгкостью мог бы покинуть её, когда бы они достигли Волчьей Бухты. От этой мысли ее живот в панике скрутило. Алекс хотела быть уверенной, что этого не произойдет. Ему было бы гораздо труднее поступить так, если бы между ними сложились некоторого рода физические и эмоциональные узы.

— Хорошо, — пробормотала она. — Держи себя в руках. — Потерев руками щеки, она подняла голову. По крайней мере, Джошуа, казалось, не заметил того, что рубашка была чуть коротковата, чтобы в достаточной степени все прикрывать.