– Не буду переделывать, и все! Мне нравится, как я это написал.

– Да я вас на улицу выгоню, гений вы наш! – брызгая слюной, вопил в ответ режиссер. – Вы еще на коленях приползете, умолять меня будете!

– Вот уж нет! – уверенно заявил Гусаров, самодовольно улыбаясь. – Не дождетесь!

«Чего это он так осмелел? – удивленно подумал Козленко. – Может, его конкуренты переманили? Пообещали больше платить, вот он и кочевряжится, надеется, что я его сам выгоню».

Тут Эрнест Яковлевич вспомнил, что репетирует пьесу проклятого Иллариона уже месяц и что затрачено много усилий – актеры почти знают текст, неплохо справляются с ролями; сам он тоже изрядно попотел, работая с ними. Все довольно неплохо получается, и вдруг покладистый и безотказный автор как с цепи сорвался. Творческий психоз у него, что ли? Уперся, как осел, и ни в какую не хочет слушать «папочку».

«Папочкой» режиссера называли, когда второе его прозвище – Козел – казалось излишне резким и неоправданным.

– Давайте договоримся, – смягчился Козленко, понимая, что отказываться от такой чудной авангардной пьесы, как «Кувырок вперед», ему не хочется. – Можно же найти компромисс?! Зачем так сразу рубить с плеча? Это неразумно, дорогой Илларион.

– Ни на какие соглашения я не пойду! – продолжал гнуть свое господин Гусаров. – Нужно уважать автора, в конце концов! Попробовали бы вы Льва Толстого заставить переделывать. Он бы вам всем показал, чего вы стоите!

Эрнест Яковлевич задумался. Действительно, Лев Толстой какого-то там Козленко уж точно слушать не стал бы.

– Ну, вы, батенька, хватили! – растерянно улыбнулся режиссер. – Лев Толстой! Тот, конечно… талант, признанный мастер слова. Нашли с чем сравнивать!

– Дайте сюда! – подпрыгнул драматург как ужаленный. – Я порву эту бездарную пьесу, раз она недостаточно хороша для вас!

Он схватился за папку со сценарием, которую Козленко держал в руках, и принялся тянуть ее к себе. Режиссер не выпускал. Не хватало еще порвать пьесу! Илларион окончательно рехнулся.

– Принесите воды! – завизжал Эрнест Яковлевич, защищая папку с пьесой своим тщедушным телом. – Скорее!

Господин Гусаров продолжал наступать, а Козленко – пятиться, опешив от такого напора. Он никогда не видел писателя в ярости, и это зрелище почти парализовало его.

Один из осветителей схватил со стола графин с водой и вылил ее на голову Иллариона. От неожиданности драматург выпустил папку; Козленко с торжествующим воплем отскочил от него и побежал вон из зала. Господин Гусаров фыркнул, отряхнулся, оттолкнул осветителя и ринулся следом.

Актеры, затаив дыхание, следили за тем, как развиваются события. Они диву давались, что произошло с робким и заискивающим автором. Взбесился человек! И то правда, «папочка» его достал своими придирками.

Тем временем Гусаров ломился в кабинет режиссера. Тот захлопнул дверь, но был не уверен, что этого достаточно. Уж больно писатель рассвирепел. А люди в состоянии аффекта способны на все что угодно.

– Откройте немедленно! – требовал Илларион, толкая дверь плечом. – Отдайте мне мою пьесу! Я больше не желаю иметь с вами дела! Вы… жалкий завистник, который пытается унизить автора. «Кувырок вперед» слишком хорош для вас! Я отнесу его в другой театр, где меня смогут оценить по достоинству.

«Вот оно что! – думал Козленко, подтаскивая письменный стол к двери. – Я правильно догадался: Иллариона переманили! Кто же эти бандиты?»

Он уже забыл, как неоднократно внушал драматургу, насколько тот непрофессионален и какие негодные у него тексты. Выходило, что Козленко делает величайшее одолжение, ставя в своем театре отвратительные, скучные и бессодержательные пьесы Иллариона Гусарова. Отчасти режиссер так и думал, но… его авангардный театр процветал, привлекал зрителей, и спектакли имели успех. Значит, не так уж плох автор…

– Я увеличу ваши гонорары! – крикнул через дверь Козленко. – Вдвое! Вас это устроит?

– Ха-ха-ха! – саркастически расхохотался Гусаров. – Плевал я на ваши подачки! Подавитесь вы ими, милейший Эрнест! Меня ждет большое будущее. Я вообще не собираюсь больше писать пьес. Мне надоело играть в массовке. Я хочу выходить на сцену главным героем. Вы слышите, Козленко? Главным героем!

«Он рехнулся, – подумал режиссер. – Спятил! Наверное, от водки. Или съел чего-нибудь. Надо вызвать „скорую помощь“».

Козленко метнулся к телефону и набрал номер «скорой».

– Алло! Алло! – возбужденно взывал он. – Приезжайте немедленно! Человеку плохо…

– Что с ним? – спросил равнодушный женский голос.

– Он… дверь ломает…

– Вызывайте милицию! – без тени волнения посоветовал голос, и в трубке раздались гудки.

– Девушка! Девушка! – заорал Козленко, вздрагивая от каждого удара в дверь. – О, черт! Дура!

Он снова набрал номер «скорой».

– Прекратите хулиганить! – раздраженно сказала дежурная и положила трубку.

За дверью послышалась громкая возня и крики Иллариона.

– Вы мне надоели! – вопил он. – Я ухожу! Покидаю вас в вашем невежестве. Меня ждет работа. Настоящая работа! Прощайте!

Наступила тишина. Некоторое время Козленко прислушивался, но за дверью все смолкло. Шаги Иллариона отдалялись, и, наконец, хлопнула дверь в фойе театра. Как режиссер ни напрягался, больше из коридора не донеслось ни звука. Он еще подождал минут десять и начал осторожно отодвигать стол. Выглянув в щелку, Эрнест Яковлевич убедился, что коридор пуст.

Спустя час господин Гусаров вернулся в свою квартиру, которая теперь показалась ему убогой и безвкусно обставленной. Авангардный стиль совершенно не нравился писателю, и он убедился, что плясал все последние годы под чужую дудку. Но с этим покончено! Он знает, что шедевр уже зреет в его воображении и осталось буквально несколько дней, чтобы начать писать потрясающий роман. Это будет триумф его таланта, апофеоз его непризнанного творчества. Все ахнут! Особенно Козленко.

Илларион вдруг понял, что злость на режиссера прошла, исчезла бесследно, испарилась. Его мысли занимало совершенно другое – то новое и неизведанное, что снизошло на него той благословенной ночью, полной загадочного и тревожного мерцания звезд, летнего ветра и запаха фиалок…

Писатель зевнул. Захотелось спать. Хотя он так рано никогда не ложился, сил бороться со сном не было. Господин Гусаров еще успел снять туфли и добраться до дивана, прежде чем Морфей окутал его своим туманным покрывалом. И сразу на все вокруг опустились ночь и тишина…

Иллариону снились звездные скопления, инопланетные корабли, какие-то газовые туманности, кометы, метеоритные дожди и далекие галактики. Ведь он должен написать обо всем этом чуждом ему мире так, как будто сам видел и переживал подобное. Иначе ничего не получится.

Утром господин Гусаров никак не мог сообразить, где он находится. Он моргал глазами, вертел головой из стороны в сторону, потом сел и уставился в окно. Форточка была открыта, и через нее доносились воробьиное чириканье, шум машин и трамваев, чьи-то крики. Рядом с домом строили большой магазин, и крики раздавались оттуда. Что-то сгружали, высыпали, переносили с места на место… Илларион как бы раздвоился: он был одновременно и во сне, и наяву. Глаза его отражали привычный, знакомый ему мир, тогда как внутри себя он продолжал видеть черные космические дали, полные чужих солнц и планет, какие-то размытые образы незнакомых существ…

«Что же я сижу? – с отчаянной решимостью подумал он. – Ведь так я все забуду! Мне немедленно надо встать, идти и записывать, записывать…»

Пошатываясь, Гусаров поднялся – не умываясь, не напившись по своему обыкновению чаю, – включил компьютер, придвинул к себе клавиатуру и… с ужасом осознал, что все напрочь вылетело у него из головы. Никаких картин, никаких образов не осталось. Словно кто-то неведомый, могучий и страшный взял и запросто стер все, что не положено знать простому смертному с планеты Земля.

Илларион мгновенно покрылся холодным потом. Не может быть! Он же видел! Он же… Его пальцы сами собой легли на клавиатуру и легко защелкали по клавишам. Перед глазами писателя все мелькало, гудело и кружилось. Подчиняясь неистовому и непреодолимому ритму, он работал несколько часов кряду, пока в изнеможении не опустил руки. Все… Оказалось, что он успел написать две главы нового романа. Читая текст, Гусаров не верил своим глазам. Неужели это вышло из-под его пера? Так вот как создаются шедевры!..