Остаток дня прошел в заботах о детях, а Нита возилась по хозяйству. До ухода она успела состряпать первоклассный ужин: пожарила ростбиф и испекла булочки в форме клеверного листа. Правда, Джейн так нервничала, что не смогла оценить по достоинству ее кулинарное искусство. Пока, уложив детей спать, они с Грегом ужинали, ее дурные предчувствия все усиливались.

Однако Грег не спешил обсуждать возможный союз и непринужденно болтал о своем ранчо.

— Мы держим несколько сотен голов скота, выращиваем кукурузу и пшеницу. Не очень большое дело по техасским меркам, но на жизнь хватает.

Это все прекрасно, — хотелось сказать Джейн. — Однако не пора ли поговорить о нас?

— Может быть, — неторопливо вещал Грег, — не на такую прекрасную жизнь, к которой вы привыкли. Должен признаться, у вас шикарная квартирка.

Джейн без аппетита ковыряла вилкой в своей тарелке, стараясь помалкивать и не встречаться с Грегом взглядом. Он явно выуживал информацию. Ему было очень любопытно, откуда у нее средства на «шикарную квартирку». Но он напрасно старался — пока не время посвящать его в детали ее модельной карьеры или финансов. Пока еще он не заслужил право это знать.

— Сознаете вы это или нет, но там вы были бы гораздо счастливее, — не унимался Грег.

— А вы у нас авторитет в области счастья? — огрызнулась Джейн.

— Когда-то был.

Его голос дрогнул, и Джейн устыдилась.

— Мне очень жаль.

— Очень жаль, — повторил Грег. — Я слышал это столько раз, что и сосчитать не могу. Моя мать любила повторять: «Смейся — и весь мир будет смеяться вместе с тобой. Рыдай — и будешь рыдать в одиночестве». Я рыдал не в одиночестве, когда умерла Шарлет, многие проливали тогда слезы. Но через некоторое время я уже плакал один. Мои слезы иссякли, однако подозреваю, что ваши — нет. Я слышал, что развод похож на смерть, а если так, то семь месяцев вряд ли достаточный срок для преодоления скорби.

Неожиданная откровенность Грега смягчила Джейн. Такой честный разговор — хорошее начало для будущих отношений, только в причинах ее скорби Грег явно заблуждается.

— Кое-что из ваших слов — правда, — признала она, — но недавний развод не исключает долго копившихся проблем.

— Между проблемами и окончательным решением — огромная пропасть. В проблемах таится надежда. Я все еще думаю, что вы торопите события, что вы приехали сюда, не оправившись после развода. Я пытаюсь оградить вас от новых разочарований.

Симпатия Джейн к Грегу мгновенно улетучилась. Похоже, они снова вернулись туда, откуда начали. Джейн уже устала от того, что Грег использует ее как оправдание собственной нерешительности.

— Вы дипломатично предлагаете мне собрать вещи и уехать домой?

Грег окинул Джейн изучающим взглядом, и она уже мысленно слышала утвердительный ответ, но, оказывается, ошиблась.

— Нет, конечно же, нет. Не сердитесь. — Грег промокнул губы салфеткой и взглянул на часы. — Восемь. Может, посмотрим телевизор?

Вот этого ей хотелось меньше всего. Она хотела продолжить разговор, сказать: «Забудьте обо мне и моем разводе, расскажите о себе — не о ранчо, не об урожае… просто о себе». Но Грег уже не раз отказывался говорить о себе, и Джейн решила не спешить, как он и предлагал.

Следующие несколько дней текли примерно так же: Джейн заботилась о детях и знакомилась с фермерской жизнью. Да, как и предупреждал Грег, «Сёркл Джи» — не Даллас, но Джейн видела в этом преимущество, а не недостаток. Она давно устала от огромного города, от транспорта, от толпы, и мысль о переезде в более тихое место давно привлекала ее. Конечно, она с удовольствием будет приезжать домой, к родственникам и друзьям, но ей очень нравится на ранчо, она с удовольствием пойдет навстречу новой жизни и истинному счастью, если только Грег встретит ее на полпути.

Прошло четыре дня, и Джейн — несмотря на разительные отличия — привыкла к новому распорядку. Ранний подъем, легкий завтрак: кофе, хлопья и сок. Затем она кормила завтраком малышей, одевала их, играла с ними, читала первые книжки, пела песенки. Когда Шон и Сара не нуждались в ней, она гуляла по окрестностям или помогала Ните с домашними делами. Между обеими женщинами быстро установились непринужденные дружеские отношения. Нита с удовольствием компенсировала недостаток женского общества.

Вечера Джейн проводила с Грегом, и эти часы позволяли ей представить, какой могла бы быть их совместная жизнь. Он — изумительный отец, добродушный, веселый, он обожает детей и не стесняется выказывать свою любовь, а дети отвечают ему взаимностью. Сара постоянно повторяет «па-па», и оба малыша визжат от счастья и тянутся к отцу на руки, как только он появляется в комнате.

И во взрослой компании Грег не теряется. Джейн обнаружила в нем и незаурядный ум, и хорошо развитое чувство юмора. Они разговаривали о книгах и кинофильмах, о телевидении, и у них оказались удивительно сходные вкусы. Но ни разу их беседы не коснулись темы брака — главной ее причины появления здесь. Терпение Джейн иссякало. Ну, хватит. Достаточно она ждала первого шага от Грега. Пора переходить в наступление.

Итак, на четвертый день, когда ужин был закончен, близнецы уложены спать, а Грег устроился перед телевизором, Джейн подняла наболевший вопрос:

— Ты думал о… о нас?

Грег внутренне вздрогнул. Только об этом он и думал все последние дни, а Элтон и наемные работники подшучивали над ним не далее как сегодня утром: он так глубоко задумался о Джейн, вместо того чтобы смотреть под ноги, что вляпался в кучу свежего конского навоза.

Так дальше нельзя… Джейн не может больше оставаться на «Сёркл Джи», но и отпустить ее Грег не мог. Так приятно возвращаться вечерами домой и знать, что она его ждет, так приятно разговаривать с кем-то, чей словарный запас превышает несколько слов. Он обожает Шона и Сару, но беседовать с ними пока невозможно.

Грег поднял глаза на Джейн и вдруг понял, что уже привык к ее присутствию и, если она уедет, ему придется заполнять новый вакуум. Было бы так естественно придвинуться к ней, притянуть ее в свои объятия… Грег не мог себе это позволить. Как только он поддастся, считай, что пропал, придется распроститься со своим сердцем.

Грег мог назвать сотню причин, по которым ничего у них не получится, начиная с того, что Джейн разочаруется в их соглашениях. Как только притупится чувство новизны, она просто все здесь возненавидит… заскучает по своей работе, друзьям, городскому шуму. Она начнет грустить, дуться. И в конце концов сбежит, бросит его и детей.

Джейн должна уехать. Да, он будет тосковать по ней, но по крайней мере сможет защитить себя и близнецов от боли новой потери. Хватит с него боли.

— Мы поговорим завтра, — выдавил Грег, очнувшись от мучительных размышлений.

Он взял пульт управления и переключил канал, давая понять, что на сегодня разговор окончен. А потом, словно забыв обо всем, в чем только что убеждал себя, взял ее за руку. Так давно он не чувствовал женского тепла, но это единственный раз…

Среди ночи, когда Джейн забылась наконец тяжелым сном, ее разбудил крик. Она вскочила и бросилась в детскую, испугавшись, что ребенок плачет давно, а она и не слышала. Шон сидел в кроватке и рыдал, растирая кулачками слезы по покрасневшему личику. Джейн подхватила его, прижала к себе, и он немедленно упокоился.

— Не спится, мой сладкий? — заворковала она и, укачивая мальчика, подошла к Саре. Как ни странно, девочка спала крепким сном.

Малыши — белокурые и пухленькие — были необыкновенно похожи внешне, но характеры у них были абсолютно разные. Шон, легко поддающийся переменам настроения, весь в отца, а Сара, спокойная, кроткая, видимо, в мать.

Меняя Шону мокрый памперс, Джейн заметила в дверях детской Грега. Он пристально следил за ней с совершенно непроницаемым лицом. Его глаза показались Джейн холодными, даже отчужденными, и мгновенно лишили ее надежды, затеплившейся накануне вечером, когда он держал ее за руку. Джейн растерялась. Неужели Грег никогда не смирится ни с ней, ни с какой другой женщиной, претендующей на роль, по праву принадлежащую Шарлет?