Такая ситуация продлилась довольно долго. Настолько долго, что Виктор немного усмирил свой пыл. В итоге ему в голову пришла идея не напрямую высказывать Ире свое решении, а игнорировать ее (подобно тому, как эта особа сама игнорировала его, к примеру, — звонки), чтобы она, рано или поздно, поняла — в его жизни ей больше нет места. И вот, когда Виктор еще раз заехал к девушке в аптеку, он предупредил ее, что из-за надвигающейся зимы (надо же, как не заметно пролетели весна, лето и почти вся осень!), собаке необходимо переселиться к ней. Объяснялось все просто. В это время года у него возможны задержки на работе из-за снегопадов, парализующих автомобильное движение, из-за связанных с ними аварий, а Чуша, — хочешь — не хочешь, — надо выгуливать. Отчасти все сказанное являлось правдой, но только отчасти. Главное, Виктор хотел избавиться от единственного, что связывало теперь его и Иру, — от пса. В данный момент ему показалось глупым ждать, пока эта девушка закончит институт, и ей разрешат выйти замуж (а самое главное, когда у нее появится хоть немного мозгов в голове и теплоты в сердце). В нем росла уверенность — надо искать другую.

И другая девушка встретилась. Правда, не сразу. До нее Виктор познакомился то там, то сям с несколькими особами, но никакой симпатии они у него не вызвали.

Новую его подругу звали Юля, и они повстречались банальным образом.

Однажды, в налоговой инспекции, когда Виктор искал необходимый кабинет, где должен был отчитаться об уплате подоходного налога, он встретил девушку с подобной проблемой.

— Вы не знаете, где находится кабинет № 13? — помнил Виктор свой тогдашний вопрос, обращенный к Юле (про себя он в тот момент отметил, что она чертовски хороша).

— Я сама его ищу. Вы тоже по поводу налога на доходы физических лиц?

— Да, точно, — поддакнул Виктор. — Может, поищем его вместе? Вы не против? Меня зовут…

Оказалось, дверь кабинета скрылась за толпой стоящих перед ним и ожидающих своей очереди людей. В очереди Виктор и Юля долго беседовали, шутили, а потом обменялись телефонами и договорились встретиться на следующий день, вечером.

Вечером следующего дня они заняли столик в одном из центральных кафе и Виктор, очень довольный присутствием рядом с ним симпатичной, обаятельной девушки, наконец, забыл об Ире.

— А ты, когда меня увидел, сразу решил со мной познакомиться или нет? — спросила его Юля.

— Нет, не сразу. Сначала у меня вообще на какое-то мгновение возник страх, захочет ли такая красавица, как ты, общаться со мной, а если и захочет, то, наверняка, лишь для того, чтобы было с кем поговорить в очереди и не скучать, — ответил Виктор. — К тому же, я почти не надеялся, что ты свободна, то есть, у тебя нет друга.

Девушка смущенно улыбнулась. У нее были светло-русые волосы, большие голубые глаза и симпатичнейшее круглое личико. Короткие, обтягивающие джинсики, модельные сапожки на высоком каблуке и стильная кофточка подчеркивали ее аккуратненькие девичьи формы и делали неотразимыми стройные ножки. Она не была полной, даже намека на полноту не присутствовало. Но, в ней реализовывались задатки истиной природной красоты. Такие, как она, обычно уже в 14 лет выглядят сексуально и соблазнительно.

— Друзья мои остались далеко, ведь я приезжая, в Череповце всего пару месяцев, — поддержала она разговор.

— Приезжая? А откуда? — поинтересовался Виктор.

— Из Архангельска.

— Ого! У нас-то какими судьбами?

— Меня сюда папа позвал.

«Северная красавица», — подумал Виктор.

По сравнению с Юлей, Ира, которую он, еще совсем недавно, считал очень симпатичной, теперь казалась ему сухофруктом.

Тем временем Юля продолжала:

— Мои родители развелись, когда мне было десять лет. Я, мой младший брат — Федя и мама остались в Архангельске, а папа уехал обратно к себе на родину, — сюда. Не знаю, почему он расстался с мамой, но меня он любит. Когда узнал, что я техникум окончила, а я окончила торговый техникум, или колледж, как он сейчас называется, позвонил мне. Что ты там, дескать, мерзнешь, говорит, я у вас, на стройке вкалывал, — он у меня строитель, знаю, насколько там холодно, даже летом температура выше двадцати пяти градусов никогда не поднимается. Работу у вас найти тоже сложно, и платят мало. Езжай, предлагает, ко мне. Он тут закончил отстраивать новое здание продуктового рынка. Один человек, который владеет теперь на этом рынке булочной, там, кстати, хлеб и пекут и продают тут же, — его хороший знакомый, — устроил меня к себе технологом пекарни. Ведь меня из колледжа выпустили как технолога общественного питания.

— Повар на все руки! — присвистнул Виктор.

— Почти, — смутилась девушка, — Так я здесь и очутилась. Работаю, живу в семье у папы, у них детей нет. А ты местный?

Виктор поведал о себе. Все, как есть, соврал лишь в том (хоть и укорил себя за это раз десять), что приехал сюда жить в бабушкину квартиру, доставшуюся ему по наследству.

Потом у них был долгий вечер. Они гуляли, рассказывали друг другу о своих вкусах, интересах, зашли в кинотеатр, посмотрели анонс фильмов на предстоящий месяц и запланировали через два дня посмотреть здесь какой-то фантастический ужастик, обещавший необычайное зрелище.

Проводив девушку и, вернувшись, домой, Виктор почувствовал, что обрел давно потерянное ощущение счастья.

Счастье длилось ровно до того момента, пока не позвонила Ира.

— Не сможешь нам помочь? — спросила она.

— Что случилось на этот раз? — насторожился Виктор.

— Я завтра работаю сутки, а Чушу нужно к ветеринару. Его здорово покусали.

— Кто? — испугался Виктор, пес ему нравился.

— Собака, естественно, не человек же. Овчарка. Ты ведь знаешь, Чуш добрый, но когда почует самца, как тогда ротвейлера, в которого ты стрелял, тоже в бой начинает рваться. Было скользко, я упала и поводок выронила.

— Ладно, можешь не объяснять, — оборвал ее Виктор. — Скажи лучше, в каком состоянии Чуш?

— У него рваная рана на шее. Нам теперь нужно утром и вечером ездить в ветеринарную лечебницу. Ему там делают промывание перекисью водорода, укол антибиотиков, мажут мазью, чтобы гной из раны вытягивало, и повязку накладывают.

— А гной-то почему? Большая рана?

— Я сначала ее не заметила. Разве под его шерстью что-нибудь разглядишь? Поэтому прошло дня три — четыре, прежде чем я ее обнаружила, — по загноению. Он сейчас, бедный, еле ноги таскает.

Виктор пораскинул мозгами.

Ире он так и не сказал, что больше с ней не будет встречаться, а она, видимо, до сих пор считала его своим парнем (подкаблучником).

Но сейчас было не тактично объяснять ей, насколько изменилась ситуация. К тому же, у нее оставались ключи от его квартиры.

— Ладно, приводи его, я сделаю все, что смогу, — произнес Виктор.

— Спасибо. Я люблю тебя! — возликовала Ира.

«Лучше бы не говорила последних слов»! — завопило сознание Виктора.

Чуш действительно был вялый и больной. Когда Ира привела его, Виктор еле снял с него упряжку, за которую цеплялся поводок; пес испытывал сильную боль. На утро, одев пса, он решил в ближайшую неделю не снимать упряжь, дабы лишний раз не мучить животное.

Прошла эта самая неделя и пес понемногу, но начал выздоравливать. Мазь ему отменили, так как рана стала чистой и начала затягиваться.

— Чуш, на тебе все заживает, как на собаке, — смеялся Виктор, отмечая, что опять Ира их бросила.

Просила позаботиться о собаке в день, когда работает, а сама и не стремилась забрать пса назад вовсе.

Тем не менее, Виктор понимал, что эти Ирины выходки больше его не огорчают. Теперь у него была Юля. Не смотря на Чушину болезнь, он все-таки выбрался с ней в кино. Там показывали «Чужой против хищника». Юля испытала настоящий восторг. Потом она долго, взахлеб, рассказывала Виктору, что с детства интересуется всем загадочным, фантастичным и, даже, может быть, страшным, от которого мороз по коже или хотя бы мурашки идут.