На следующее утро, во время нашего первого завтрака в гостинице, мы решили обойтись без красного вина, как истинные трезвенники, а заказали вместо этого апельсиновый сок и бодрящий кофе. (Чай в Испании пить не следует ни при каких обстоятельствах. Еще королева Виктория, побывавшая здесь в 90-х годах XIX века, заявила, что здешний чай совершенно не пригоден для питья. С тех пор мало что изменилось.) После завтрака мы поехали к мужскому монастырю Сан-Пере-де-Родес. Путь наш пролегал по узкой, извилистой горной дороге. Сам же монастырь был заброшен, хотя, если верить возлюбленной Дали, Аманде Лир, нам здесь еще могли встретиться монахи, жившие во времена самого художника.
Существует миф, что Аманда Лир транссексуалка. Ее отец был французом, а мать — китаянкой. Она выступала в кабаре, где можно было легко найти наркотики. Дали же считал ее своей музой. В книге «Дали глазами Аманды» Аманда Лир рассказывает о том, как Дали сделал ей предложение выйти за него замуж.
Прежде чем обвенчаться в церкви, они отправились за благословением к одному монаху, жившему отшельником в горах. Тот одобрил их союз, но посоветовал жениху и невесте получить благословение еще и в монастыре Сан-Пере-де-Родес. Что было дальше, мы не знаем. Но Ян Гибсон, биограф Дали, отметил в своей книге, что Аманда Лир любила приврать и что вся эта история с их поездкой в монастырь в горы могла оказаться всего лишь вымыслом.
Далее наш путь лежал к Кап-де-Креус, скалистому труднодоступному мысу, который сам Дали называл «величественным геологическим бредом». Бедная растительность этих мест напоминает о печальных событиях 80-х годов XIX века, связанных с появлением здесь полчищ филлоксер, уничтоживших все виноградники, которые до сих пор не восстановлены, а низенькие глиняные дома и террасы, где некогда вилась виноградная лоза, отбрасывая тень на темную почву, согреваемую полуденным солнцем, по-прежнему напоминают о некогда царившем здесь виноградном изобилии.
Во Франции в 60-е годы XIX века тля также уничтожила б о льшую часть виноградников. В результате этого бедствия многие французские виноделы были вынуждены уехать на юг Испании, в Риоху, чтобы на новом месте вернуться к своему основному занятию — виноградарству. С тех пор качество вина заметно улучшилось. С этим соглашаются все, но только не сами испанцы, и я не советую вам говорить об этом во всеуслышание, иначе вам не поздоровится. С другой стороны, то, что случилось с виноградниками во Франции, было на руку каталонским виноделам, так как спрос на их вино резко увеличился, а вместе с ним и цены. Но полчища крылатых тварей не останавливались на достигнутом и продвигались в сторону Испании. Правительство приказало вырубить виноградники на территории протяженностью в пять миль у подножия Пиренеев и остановить тем самым продвижение насекомых. Но это требование было проигнорировано. В 1879 году тля добралась до Каталонии. За десять лет было уничтожено около миллиона акров виноградников, которые так и не были восстановлены, так же как и здесь, в Кап-де-Креус. Как ни странно, скалы и несколько мрачноватая, но в то же время прекрасная природа мыса Кап-де-Креус вдохновила Дали на написание его первых картин.
На обратном пути в Барселону мы сделали остановку в Фигерасе, в городе, где вырос Дали. Там есть музей, созданный самим художником, экспонаты которого вызывают у посетителей, мягко говоря, недоумение. Вот некоторые из них: деревянный стул, подвешенный над полом, и муляж буханки хлеба. Дали всегда считался крайне эксцентричным человеком, а по правде говоря, просто сумасшедшим.
В ответ на международную выставку сюрреалистического искусства, которая проходила в 1936 году в Лондоне и где были представлены картины Дали, «Дейли телеграф» отреагировала следующим образом:
«Его образы настолько искусно вытянуты из подсознания, что было бы интересно понаблюдать, как специалист сможет вернуть автора этих произведений в реальный мир, то есть вернуть ему сознание».
«Да, этот молодой человек явный фанатик. Почему же тогда в Испании разгорелась Гражданская война?» — высказался по поводу Дали Зигмунд Фрейд, увидев художника в Лондоне в 1938 году.
А в 1926 году, после своей первой встречи с Дали, каталонский искусствовед написал следующее: «Его детское, гладкое лицо, такое бесстрастное, невыразительное, как будто окаменевшее, резко контрастирует с маленькими, лихорадочно блестящими глазами. Его взгляд грозен и ужасен. И ты сразу понимаешь, что перед тобой безумец».
Что же касается самого Дали, так он никогда не стеснялся открыто высказывать свою точку зрения. «Единственное, что отличает меня от сумасшедшего, так это то, что я не сумасшедший», — говорил он. Впервые эта фраза прозвучала из его уст в 1934 году. Он остался очень доволен своим высказыванием и не переставал повторять эти слова до конца жизни.
На этом я заканчиваю свой рассказ о Дали, о его жутких скульптурах и безумных картинах. Я уверена в том, что ни при каких обстоятельствах я не буду лепить буханки хлеба и ставить их на головы античных статуй. Я еще не настолько сошла с ума, чтобы дойти до такого!
Я проводила своих родителей в аэропорт и вернулась за велосипедом, который уже, наверное, затосковал по мне, ожидая моего возвращения в камере хранения гостиницы. Впереди меня ожидала Гранада, куда я завтра должна была вылететь. Мое велопутешествие, теперь уже по Южной Испании, продолжалось.
Глава 13
Грана-а-а-а-да
Девушка, стоявшая за стойкой регистрации в аэропорту, недовольно фыркнула. Ее напудренное лицо очень напоминало блин. Каждая мышца почти дрожала от злости, что незамедлительно отражалось на выражении лица. Она резко подергивала плечами и закатывала накрашенные глаза.
— В самолете, который летит в Гранаду, забронированы сто пятьдесят три места. Вы же в числе тех, кто находится в списке ожидающих.
Она осуждающе уставилась на меня, как будто это я была виновата в сложившейся ситуации и они должны были оплатить мое место в самолете. Я приехала в аэропорт в восемь утра, то есть, как и полагалось, за два часа до вылета. Мне объяснили, что компьютер при проверке моего билета завис. Когда же он вновь нормально заработал, меня решили исключить из списка пассажиров рейса.
— А почему бы вам не улететь дневным рейсом в половине пятого, — сердито предложила Госпожа Напудренное Блиноподобное Лицо.
В половине пятого? Извините, конечно, сеньорита, но, кажется, вы не поняли меня: в полпятого я уже должна быть в Гранаде и сидеть на солнечной террасе, потягивая четвертый или пятый бокал пива, и любоваться темно-красными стенами дворца Альгамбра.
— Если вас что-то не устраивает, вы можете подойти к стойке номер один и переговорить с человеком из PR-отдела, — презрительно фыркнула она.
Если меня что-то не устраивает? Это у тебя должны быть проблемы! — негодовала я про себя. Ты еще не знаешь, какая я на самом деле, это только с виду я спокойный и разумный человек! Я не потерплю издевательств в свой адрес! Так, значит, я должна переговорить с человеком из PR-отдела? Ха! Да он у меня еще попляшет!
И вот я направилась к стойке № 1 и увидела там огромную очередь, в конец которой мне пришлось встать. Народу было много, около ста пятидесяти человек. Люди просто кипели от злости и готовы были ринуться в бой.
«Es indignante. [17]Просто чудовищно!» — то и дело раздавалось в толпе разгневанных пассажиров из Барселоны.
Похоже, тому человеку из PR-отдела приходится несладко! Да, работа у него не из приятных! А я-то думала, что самая ужасная работа у Пола из лондонского муниципалитета в Виндзоре. Ему постоянно приходилось являться на встречи с жильцами, одним из которых была и я, отвечать на все их вопросы и реагировать на все их жалобы. Как правило, из всех жильцов эти собрания посещали только пожилые дамы. Все это выглядело очень забавно.
