Или еще: непонятно, почему кое-кто до сих пор называет музыкальные альбомы «пластинками». Вот вам и новые технологии.

Баг хочет принять предложение Майкла. На него не похоже, ведь Баг всегда боготворил Билла и корпоративную культуру Microsoft. И все-таки Баг решился и ходит теперь веселый. Думаю, какую-то роль сыграло и то, что его собирались перевести в семнадцатый корпус, в группу по разработке конвертеров. Мрачное местечко.

Вообще Баг – классный дебаггер, не зря у него такое прозвище. Майкл вряд ли прогадает. До сих пор не могу понять, почему Багу в Microsoft не давали опционов.

Тодд тоже решил уволиться. Наверное, потому что его послали в группу OLE (^*Оле! Оле, оле, оле!^*) в старый корпус.

OLE – это Object Linking and Embedding, связывание и встраивание объектов. Эта группа программистов пишет приложение, которое позволит пользователю перетаскивать куски документа, например, из Excel в Word. Работа такая же скучная, как ее описание.

Сьюзен вносит часть денег, вырученных за акции Microsoft, в уставной капитал, чтобы увеличить свою долю. Метит на должность креативного директора.

– Я стану Полом Алленом интерактивности!

Эйб отказался.

– Ребята, вы что! Тут же дело – верняк! – постоянно повторяет он. – Думаете, Microsoft сдуется? Да вы с ума по-сходили!

– Не в том дело, Эйб.

– А в чем?

– Один-ноль, – сказал я.

– В смысле? – не понял он.

– Версия один-ноль. Мы будем заниматься самой первой версией классной и необычной программы.

– И ради этой самой «один-ноль» вы готовы отказаться от… – в поисках слова поудачнее Эйб разводит руки шире, охватывая нашу неряшливую комнату, заваленную коробками из-под пиццы, рекламой, кепками с логотипами Apple, бейсболками Federal Express (три штуки) и игрушечными пулеметами Nerf. – От… стабильности? Откуда вы знаете, что все получится? Поменяете шило на мыло и будете точно так же ишачить за компьютером, только за окном будут пальмы?

Карла повторила Эйбу то, что рассказывала Тодду про сны человечества. Мне кажется, Эйб слишком боится прыжка в неведомое. Он чересчур привык к своей жизни. Привычка порождает инертность.

Файлы подсознания моего компьютера не перестают меня удивлять. Кто бы мог подумать, что мой комп хотел сказать именно это? Ну, вообще-то я понимаю, что пишу все сам. Есть такие люди, чревовещатели: молчат-молчат, а дай им в руки марионетку – как разорутся! Наружу вылезают такие черты характера, о которых вы и не подозревали.

Получилось, что Эйб подтолкнул нас с Карлой к согласию. Мы отнесли Шоу заявления об уходе, и он сказал, что можно не отрабатывать две недели, а уйти в конце этой, потому что сейчас, как он выразился, мы не «вынашиваем» проект.

Со стартапами на крутые бабки лучше не надеяться. Но главное – и это чистая правда – есть реальный шанс сделать версию один-ноль. Ты первым напишешь первую версию новой программы. Так что мы спросили себя: мы готовы к версии один-ноль? Ответ на этот вопрос и отличает рабов Microsoft’а от господ киберспейса.

И еще нам важно то, о чем говорила Карла: мы – люди, а человечество видит будущее во сне. Мне кажется, если мы все переедем на юг, то ускорим этот сон, сделаем его цветным и объемным. Поможем ему сбыться.

На выходных мы собирались устроить гаражную распродажу всяких ненужных вещей. Пока я к ней готовился, нашел в гараже полфунта мясного фарша в большой стеклянной банке. Я совсем забыл про свой эксперимент, и фарш пролежал там четыре месяца. Фарш остался розоватым, но порос серым пушком.

– Я хотел проверить, пичкают ли коров консервантами, – объяснил я Карле.

Карла заглянула в банку и заявила:

– Твой мозг последние полгода в Microsoft.

Звонила мама. Теперь она гораздо веселее. Не нервничает по поводу денег, занимается спортом. Мне удалось вставить вопрос о том, что делает отец для Майкла.

– Так что у него за работа, мам?

– Ну, я точно не знаю… Его не бывает дома. Они с Майклом колесят по всему полуострову и собирают всякую дребедень. Обстановку для офиса.

– Отец ремонтирует мебель?

Шепотом:

– Зато он больше не надоедает мне с утра до вечера! И вообще он рад, что кому-то нужен.

Нормальным голосом:

– Так когда ты приедешь?

– На следующей неделе.

Про тело: сегодня весь день злюсь, надо с кем-то поделиться.

Я в последний раз поехал в Microsoft, освобождать офис. В нашем отделе, где недавно сдали программу, было необычно тихо даже для воскресенья. Я впервые в жизни оказался на работе совсем один.

Я подумал о том, как жил в Microsoft – скорчившись за компьютером, без любви, без физических ощущений – и страшно разозлился. Хочется забыть это все и начать жить дальше. По-настоящему. Не хочу вспоминать, что годами игнорировал собственное тело и думал только о программном коде. О чужой абстракции.

Когда человек попадает в монолитную программерскую среду вроде Microsoft, что-то заставляет его пересмотреть саму суть взаимоотношений между умом и телом, душой и карьерными планами, предметами и мыслями.

Если бы не Карла, я мог бы этого и не заметить. Я смирился бы с постоянной сенсорной депривацией. Карла вернула меня к нормальной жизни и помогает стать… личностью.

Я стер автоматическое сообщение голосовой почты, которое верой и правдой служило мне эти полгода.

«Спасибо, что вы позвонили в персональный коммуникационный центр великого Андервуда!

Нажмите «один», чтобы приобрести мебель марки Broyhill!

Два – масляная присадка STP, лучший выбор гонщика!

Три – удобный и недорогой Buick Skylark!

Четыре – Rice-a-Roni, рис с вермишелью, знаменитое блюдо из Сан-Франциско!

Пять – автокосметика Turtle Wax!

Шесть – Дэн!

Нажмите знак фунта, чтобы прослушать меню еще раз».

Явился Шоу – вот уж не ожидал! Произнес неуклюжую речь о том, как ему будет меня не хватать. Не было настроения его слушать. Наш бэби-бумер Шоу в детстве так и не проникся лего. Мол, старье это, пятидесятые годы. Ему нравились модульные конструкторы небоскребов Kenner.

– «Кеннер» – это кучеряво! Кра-а-ак!

(Это он рекламу старую вспомнил.)

Еще Шоу сказал, что наши адреса удалили из почтовой системы Microsoft, и нам придется заводить новые.

Мне кажется, ники открывают о людях гораздо больше, чем настоящие имена. Надо будет отнестись к выбору нового адреса серьезнее.

В древности, году эдак в 1147, все, наверное, лихорадочно придумывали себе фамилии. Смит – кузнец, Гудфеллоу – добрый малый, Грин – зеленый, и так далее. Похоже на теперешний бум самоименований в Сети.

Эйб думает, что в ближайшие сто лет многие откажутся от своих замшелых фамилий и выберут что-нибудь «сетевое». Говорит, прикольно будет, когда в фамилии станут включать небуквенные символы вроде %, &, ™ или ©.

Дома Сьюзен спросила меня, как я вообще попал в Microsoft. Я ответил:

– Обычная история. Мне было двадцать два. В то время считалось, что в Microsoft работают крутые перцы. Компания получила что хотела, я тоже. Все по-честному, я ни о чем не жалею.

Я задал ей тот же вопрос. Оказалось, что Сьюзен уехала работать в Microsoft, чтобы быть подальше от родителей и не навещать ни мать, ни отца (те постоянно пытались перетянуть ее на свою сторону).

– Я хотела быть там, где всем наплевать, на чьей я стороне. Ха! Я сама себя лишила нормальной жизни, потому что мне уже и так было хреново. Взяла и уехала в Microsoft. Мы все принимали решение сами. Никто не приставлял нам к виску карабин. Так что нечего возмущаться, что наш коэффициент нормальной жизни равен нулю. И все-таки, Дэн…