Зато по убийству московского режиссера проглядывается какая-то ниточка. И тянется она к вдове убитого, Кармен Рустамовне Ветровой. Как выяснилось в ходе предварительного следствия, Ветрова в недалеком прошлом работала администратором в театре у Батюка. Во время гастролей по Америке многочисленные поклонники, эмигранты, буквально завалили Батю подарками. Есть информация, что Ветровская жена завидовала этому факту и в конце концов не удержалась. Как говорится, бес попутал. Она стащила у режиссера коробку с фирменной косметикой «Шисейдо».

Очень скоро кража раскрылась. Ей бы повиниться, поплакаться — может, Батя и простил бы. Возможно, что-то даже и подарил бы, как уже бывало с его артистами и командой. В удачный момент, в хорошем настроении он мог подарить не то что косметику, но и пиджак от «Версаче» или платьице от «Армани». Но не тот характер у Кармен, чтобы признаваться. Ветрова уперлась, дескать, не брала. А когда на таможне из ее вещей извлекли косметику, Батя рассвирепел и уволил ее из театра.

Казалось бы, при чем тут это? Возможно, кроме ревности, еще и на этой почве между нею и Ветровым произошла ссора накануне убийства. Это слышала дежурная по этажу гостиницы «Арена», а также кое-кто из участников фестиваля. Свидетели показали: Кармен вопила, что если застукает мужа с очередной бабой, то убьет. Режиссер же говорил своей жене, что ей следовало оставаться работать в театре Батюка и продолжать тырить косметику, а не таскаться за ним как рыба- прилипала.

Угроза, прозвучавшая дважды, и отсутствие алиби склоняли милицию к железобетонной версии: убийство на почве ревности.

Теперь о «львовском вампире». Генеральское начальство дергало полковника ежечасно, кричало: «Это уж совсем позор, катастрофа для города!» Бабий был в курсе, что среди городского населения усиливается массовый психоз на почве вампиризма. Убийства свели вместе по внешним признакам и выделили в одно дело. Ясно, что убивает маньяк. Наличие на местах преступления книг заставило оперативников искать подоплеку среди книжников. Однако это направление оказалось бесперспективным. Следствие зашло в тупик, правда, Орест Петрович этого не признавал, а бодро докладывал наверх собранную его подчиненными информацию. Дескать, стали прорисовываться новые версии.

Когда было неопровержимо доказано, что все три жертвы не были знакомы друг с другом и никогда даже случайно не пересекались, стали искать в других направлениях, цепляясь за малейшие намеки. Одна из убитых, студентка университета Богдана Мичковская, вращалась в компании молодых экстремалов, которые нынче стали имитировать попытки хулиганского вампиризма. За что и были задержаны. Теперь милициянты тщательно опрашивали знакомых девушки. Они были убеждены, что смерть Богданы на совести какого-то слишком заигравшегося парня из студенческой тусовки. Вполне перспективная версия.

Что же касается первого убитого, найденного в кафе бармена, то выяснилось, что он бывший официант торгового флота. Стали тянуть за связи и контакты. Оказалось, что Зиновий Козюба не просто так ушел с корабля — у него был серьезный конфликт с помощником капитана. Оба они были влюблены в заведующую производством, молодую разведенную женщину. И хотя коллеги отзывались о помощнике как о верующем и очень совестливом человеке, стоило бы потянуть за ниточку старых ссор…

—

Петрович, можно? — заглянул в кабинет старший оперативной бригады капитан Птах.

—

Заходи. Что нового?

—

Ничего хорошего, — вздохнул капитан, присаживаясь.

Бабий сплюнул в сторону, тоже вздохнул.

—

Не тяни, докладывай.

—

Ну короче, когда мы еще были на первом трупе, бармена, мой эксперт вспомнил. У него есть знакомый доктор на станции «скорой помощи». Так вот, накануне одного из докторов нашли убитым.

—

Ну и что? — раздраженно буркнул полковник. — Куда дело пошло?

—

В двадцать второе городское отделение.

—

Вот пусть они и занимаются.

—

Петрович, все дело в том, что доктор был убит таким же варварским способом. У него разорвана сонная артерия.

—

Что?! — Бабий вскочил, пнул ногой стул.

—

В общем, ты понял, — сказал Птах. — Они тянули. А потом, когда укокошили бармена и студентку, — тут они уже совсем тихонько сидели. На наш отдел эта серия и свалилась. А ведь это было первое убийство в серии.

—

Вот черти! Ну ничего, я с ними еще разберусь… Ведь теперь и доктора, блин, на нас повесят! Генералу доложу… Что там за обстоятельства?

Капитан покрутил в руках свои записи.

—

В том-то и дело, что обстоятельства мне сильно не нравятся. Значит, бригада, где работал убитый, накануне выезжала в Загорскую колонию строгого режима. Во время бунта, когда заключенные нанесли себе увечья. Помнишь? — Он положил на стол газетную вырезку и еще какие-то бумаги.

Полковник Бабий пожал плечами.

—

Ну, допустим.

«Попытка массового суицида во львовской колонии!» — кричал заголовок. И дальше: причиной протеста заключенных является нарушение их прав. Нечеловеческое содержание… Администрация применяет силу… унижает честь… Тьфу, можно подумать, что у осужденных имеется честь!.. Арестанты порезали себе вены на руках. Волнения произошли также из-за того, что убийце- маньяку Самохвалову смертная казнь была заменена на бессрочное заключение и его перевели в общую камеру. Никто не хотел находиться рядом с ним… «По словам начальника управления Департамента по вопросам исполнения наказаний во Львовской области, на данный момент в колонии работают представители уполномоченного по вопросам прав человека, а также представители Департамента проводят служебное расследование. Прокуратура даст свою оценку…» «Конфликт уже практически решен и локализирован…» «Медицинскую помощь раненым предоставили сотрудники станции "скорой помощи", оставшиеся в живых все здоровы, и их жизням ничего не угрожает», — передает «Интерфакс- Украина». Чиновник отметил, что вызывать «скорую помощь» не было причин, потому что… Так, сплошная демагогия… Если бы порезали вены, то надо было вызвать хирургов, или мы отвезли бы их в СИЗО, где есть больница, но такой необходимости не было… Кроме того, чиновник опроверг информацию о том, что заключенные порезали себя в знак протеста против плохого питания: «Люди в зоне обеспечены всеми продуктами питания…»

—

Ну и что? — спросил Орест Петрович.

—

Не понял? Смотри: «скорая» выезжает в колонию. Там содержится Самохвалов, этот придурок, который укокошил сорок, кажется, человек. После того как бригада медиков возвращается на свою станцию, доктора находят мертвым с разорванной шеей. А в городе начинаются убийства с перегрызанием сонной артерии. Кроме того, книги…

—

Да погоди ты с книгами! Ты хочешь сказать…

Оба милиционера уставились друг на друга, не решаясь произнести вслух очевидное.

—Я ничего не хочу сказать, — мрачно заметил капитан Птах. — Факты сами говорят.

Они помолчали. Полковник, как старший и по званию, и по должности, все-таки должен был принять какое-то решение. Он сказал:

—

Ну ладно. Ты же понимаешь, что в колонию посылать официальный запрос — мол, как там Самохвалов, не сбежал ли — не имеет смысла. Официально чего-нибудь отпишут, правды не скажут, побоятся. Михалыч, не в службу, а в дружбу: подскочи туда сам, поговори неофициально, лично пообещай не трезвонить… Но выяснить надо. Если вампир — это Самохвалов, работать будет намного легче. Приметы, привычки известны… Кстати, попроси, чтобы мне занесли все материалы по нему.

—

Все не занесут, — усмехнулся Михалыч. — У тебя шкафов не хватит, там томов пятьдесят.

—

Ччерт!.. — Бабий схватился за голову.