Ко вторнику Джессика была измотана до предела. Организованная ею вечеринка в Ливерпуле прошла успешно. Лишь влюбленный граф слегка испортил настроение: никак не мог взять в толк, почему его герб и обширные фамильные владения не произвели на Джессику должного впечатления.

Наконец вернувшись домой, Джессика позвонила О'Донеллу в офис. Прошло немало времени, пока несколько дотошных секретарей, поочередно связавшись между собой, соединили ее с Патриком и она услышала глубокий голос, спокойно ответивший ей:

— Алло, Джесс.

Слава Богу, он не видит, как при звуке его голоса ее щеки залились румянцем, как набухли под блузкой соски.

— Не могу поверить, что я все-таки дозвонилась до Великого Начальника, — по привычке съязвила Джессика.

— Были проблемы? — заинтересовался О'Донелл.

— Не то слово, — разозлилась она. — Мне пришлось отвечать на вопросы, по меньшей мере трех напыщенных секретарей, по-видимому проходивших практику у испанских инквизиторов.

— Именно поэтому, — терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснил Патрик, — я хотел сам позвонить тебе и…

— Сегодняшняя встреча остается в силе? — нетерпеливо перебила Джессика.

— Где? Ты заказала столик?

— О да, конечно…

Я

заказала… — обескуражено протянула она.

Повисла неловкая пауза.

— Тогда скажи где.

— В «Метрополе».

Вновь пауза.

— Это точно?

— Естественно, — самоотверженно солгала Джессика. — Ты всегда так неуверенно отвечаешь на приглашения в лучший ресторан Лондона?

— Буду ждать с нетерпением, — последовал сухой ответ. — Во сколько нам нужно туда приехать?

Только сейчас Джессика осознала, какую глупость совершила: заказать столик в этом ресторане в тот же день — все равно, как достать всемирно известный бриллиант «Кохинор». Она стала судорожно соображать, как ей исправить оплошность, и решила назвать время, когда достопочтенные обыватели, завершив вечернюю трапезу, надевают пижамы и умываются перед сном.

— В одиннадцать.

— Не слишком ли поздно?

— Понимаешь, я обещала своей подруге Монике, что приду к ней на спектакль в Оперу.

— Значит, ты будешь рядом с Оперой? — продолжал допытываться Патрик — очевидно, он прошел курс у испанских инквизиторов вместе со своими секретарями.

Джессика не знала, как избавиться от собственной лжи. На самом деле Моника не умела петь и вообще не относилась к числу артистических натур. Но ему не следовало об этом знать. Джессике нужно было как-то отвлечь О'Донелла от этой темы, и она начала громко стучать у самой трубки.

— Что это? — спросил сердито Патрик.

— Понятия не имею. Сейчас пойду и выясню. Увидимся позднее, Пат. — И Джессика повесила трубку.

— Ты села так далеко, что я едва разыскал тебя, — вместо приветствия саркастически заметил О'Донелл, подойдя к столику.

Но Джессика даже не поставила на стол полупустой стакан джина с тоником и с любопытством взглянула на него. Патрик великолепно смотрелся в костюме темно-серого цвета, таком же, как и его глаза, когда он сердился. А это, казалось, случалось постоянно, стоило ей оказаться рядом с ним. Вероятно, костюм был сшит на заказ: он выгодно подчеркивал широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги О'Донелла. Стараясь казаться безразличной, Джессика, тем не менее не могла отвести от него глаз.

— Привет, Патрик! — с преувеличенным энтузиазмом поздоровалась она. — Садись. Все-таки ты нашел меня.

Недовольно нахмурившись, О'Донелл разглядывал их столик.

— Не лучше ли сесть в центре зала? — раздраженно спросил он, провожая взглядом официанта, пронесшего мимо его носа поднос с тарелками. — Смахивает на тайную встречу террористов, готовящих планы захвата самолета.

Стараясь не обращать внимания на то, что метрдотель усадил их за самый плохой столик рядом с кухней и выходом в туалетные комнаты, Джессика широко улыбнулась в ответ.

— Ерунда! Я люблю этот ресторан за изысканную и вкусную кухню, и мне не важно, где сидеть.

О'Донелл сел и с интересом осмотрелся по сторонам.

— Вот уж не думал, что здесь ставят столики и в прихожей, — бесстрастно обронил он.

— Это вовсе не прихожая, — вспылила Джессика. — Мне просто показалось, что ты предпочел бы тихое и спокойное место.

— Вот это уж точно! — язвительно отреагировал О'Донелл. — Здесь так же спокойно, как на стадионе в день проведения футбольного матча в высшей лиге.

Джессике очень захотелось опрокинуть на голову своего работодателя вазу с цветами, но, к счастью, в этот момент к ним приблизился официант с меню и заговорщически подмигнул девушке: ей буквально на коленях пришлось выпрашивать столик, даже такой. Сейчас она уже сожалела о том, что вела себя так глупо, стараясь сразить О'Донелла выбором ресторана. Этого нахала следовало бы пригласить в обыкновенную забегаловку.

— Спагетти и устрицы, — заказал Патрик. — Закусок не надо, благодарю, — пояснил он официанту. — Уже поздновато для ужина из трех блюд.

— Мне… Мне то же самое, — промямлила Джессика, удивляясь тому, с какой уверенностью и чувством превосходства держался ее визави.

— Что предпочитаете пить, синьор? — спросил официант-итальянец.

— Белое вино, пожалуй, шабли. — О'Донелл улыбнулся Джессике и поднял брови, будто спрашивая ее, согласна ли она с его выбором.

Она сердито подумала, что, видимо, Патрик уверен: ее выбор вина был бы такой же отвратительный, как и столик, за которым они сидели. Все поведение О'Донелла свидетельствовало именно об этом.

— Да, шабли подойдет, — вынуждена была согласиться Джессика.

Пока официант сервировал стол и наливал вино, наступило неловкое молчание. Когда он наконец ушел, Джессика почувствовала, как весь ее запал куда-то исчез, и впервые в жизни пожалела, что не курит. Тогда можно было бы хоть чем-то занять трясущиеся руки. В конце концов, она сложила их на коленях и улыбнулась, сильно подозревая, что улыбка вышла глупой. Джессика решила заняться делом.

— Все твои гости подтвердили, что явятся на прием? — спросила она. — Сколько их всего будет — двенадцать?

— Десять, — уточнил О'Донелл и пригубил вино.

— Не очень большой прием, — прокомментировала она очевидное.

— Да, верно, — с готовностью согласился Патрик.

— А с какой целью ты его даешь?

— Разве вечеринки всегда устраиваются ради какой-то цели? — О'Донелл насмешливо взглянул на собеседницу. — Неужели нельзя просто повеселиться?

— Если бы ты хотел просто развлечься, то не стал бы нанимать меня и все организовал сам. — Джессика покачала головой. — Я не права?

— Дело в том, — он задумчиво повертел бокал в руке, — что даже одна мысль о толпе в моем доме, жаждущей веселья, нагоняет на меня ужас.

— Но гостей будет всего десять, — резонно возразила Джессика, — а не целый стадион.

— Десяти тоже достаточно, — буркнул О'Донелл.

— Если тебе все это неприятно, то зачем ты устраиваешь прием?

Он посмотрел на нее сквозь стекло бокала, и в его глазах вспыхнул серебристый огонь.

— Хватит кокетничать! — взорвалась Джессика, так и не дождавшись ответа. — Очевидно, ты хочешь кого-то поразить, так? Может, женщину?

Патрик улыбнулся.

— Не стоит так возмущаться, Джесс, — сухо ответил он и, вновь улыбнувшись, откинулся назад, пока официант расставлял перед ними тарелки, полные устриц и спагетти. — Благодарю.

Неожиданно Джессика поняла, что зря решила сэкономить на психоаналитике: только больную голову могла посетить мысль заказать спагетти тогда, когда дрожащие руки с трудом удерживали специальную лопаточку и вилку, не говоря уже о ее полной неспособности сейчас мастерски накручивать на нее макароны, как это делал ее спутник. Она завистливо посмотрела, как О'Донелл с аппетитом поглощал устрицы, и отложила вилку.

— Все-таки признайся, зачем тебе эта вечеринка? — настаивала она, машинально гладя себя по шее.