– Он был близок к истине, потому что на кражу Билли Гудвина подвигла именно романтическая связь. Догадайся, с кем?

– Неужели с Лилиан Уорнер? – предположила Кэтрин и фыркнула от смеха.

– Думаю, что вина лежит в основном на ней, хотя Билли был без ума от Пруденс. И она отвечала ему взаимностью, но тетушка мечтала для нее о богатом муже и запретила встречаться с Билли. Как будто ей мало своего капитала! У бедного малого поехала крыша от отчаяния.

– И что же с ним теперь будет?

– Если он вернет украденные деньги, мы можем ходатайствовать о смягчении наказания.

– И снова возьмем его в управляющие?

Льюис засмеялся.

– Нет, но поможем ему устроиться на работу где-нибудь подальше от Бостона и Пруденс. Возможно, имеет смысл отправить его в Милуоки. Старшая дочь Хелен, Гасси, заканчивает университет в этом году.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Так, ничего. Просто я подумал, что судьбе тоже надо немного помогать. Удачная импровизация – это заранее подготовленное мероприятие.

Слова отца снова вызвали у Кэтрин приступ подозрительности. На этот раз она не решилась высказать вслух свои подозрения. Допивая чай, она размышляла: можно ли считать растрату казенных денег хорошо подготовленным мероприятием?

Уже смеркалось, когда Оливер покинул пределы аэропорта в Бостоне, куда час назад он прилетел из Йоханнесбурга, разыскал свою машину и отправился в поместье Норманов. Две недели он провел с отцом и с членами его второй семьи. Он не собирался задерживаться там на такой срок, когда летел в Южную Африку. Чувства его были настолько противоречивы, что он даже не пытался разобраться тогда в них. Он просто хотел увидеть отца, которого почти не знал. Детские воспоминания за двадцать с лишним лет совсем потускнели. Их первая встреча произошла в больнице, где находился Грегори Уинстон, и со стороны могло показаться, что встретились два совершенно чужих человека. Но с каждым днем они открывали друг в друге знакомые до боли черты, привычки. Для Оливера явилось потрясением, что у них с отцом столько общего, причем не только во внешних проявлениях, но и во взглядах на жизнь. Оливер не хотел волновать отца и не стал ворошить прошлое.

Грегори Уинстон сам заговорил об этом, когда начал поправляться. Оливер дал ему выговориться. Многое из того, что он слышал когда-то от матери, не совпадало с рассказом отца. А Льюис Норман оказался прав, подумал Оливер, слушая рассказ отца, когда доказывал мне, что Грегори Уинстон порядочный человек, попавший в безвыходное положение. Через неделю он забрал отца из больницы. Теперь он мог больше общаться с ним. Бывая в доме отца, он познакомился с его женой и дочерью.

Вначале его забавляла мысль, что теперь у него есть сестра, но потом он привык. И оценил все значение такого обретения. Сколько лет он считал себя совсем одиноким на всем белом свете. По крайней мере, до встречи с Кэтрин. А теперь у него есть еще сестра и два замечательных старика, один из которых скоро станет ему тестем. Он едет делать предложение руки и сердца самой прекрасной женщине в мире – Кэтрин Норман.

Оливер прибавил скорость. Неудачный рейс он выбрал для возвращения из другого полушария. Не рассчитал, как Серж Лонге. Оливер улыбнулся, вспомнив, что рассказала ему Кэтрин о нем и Пруденс, и снова вернулся мыслями к своей женитьбе. В Льюисе он был уверен, старик давно относится к нему, как к сыну. А вот Кэтрин… Она непредсказуема. Что, если она откажется выходить за него замуж? В последнее время у нее даже голос изменился. Она ни разу не пожаловалась на его долгое отсутствие, не говорила, что скучает по нему. Жизнь ее заполнена работой, увлечениями. Она ведет научную работу, возглавляет вполне достойную фирму и при этом ухитряется быть красивой! Он должен жениться на ней! И желательно поскорей… Оливер еще увеличил скорость. Почти стемнело, когда он подъезжал к повороту на дорогу, ведущую к поместью. Внезапная мысль обожгла его: все это уже когда-то было! Аэропорт, внезапная решимость жениться на Кэтрин, гонка по ночному шоссе… Оливер резко притормозил и, свернув на обочину, заглушил мотор. До этого момента он никогда не вспоминал о том вечере, когда его ослепил свет фар встречной машины, выскочившей из-за поворота. Оливер замер, когда на его глазах из-за поворота вылетела встречная машина, осветив его на секунду ярким светом фар. Когда машина пронеслась мимо, Оливер вытер холодный пот, выступивший на лбу.

Выглянув в окно, Оливер понял, что проспал. Ночью он поздно ушел от Кэтрин в отведенную ему гостевую комнату, дабы соблюсти приличия перед ее отцом. Из какого-то суеверного чувства он не стал делать ей предложение вечером, после эпизода, произошедшего с ним на дороге. Кэтрин наверняка уже позавтракала и теперь придется ее разыскивать по всему саду и цветочным полям. Хорошо, что сегодня суббота, и не надо ждать, когда она вернется с работы. Оливер вспомнил, с каким нетерпением дожидался Кэтрин, когда жил в ее доме в период своего выздоровления после перенесенной травмы.

На кухне его накормили завтраком, а на террасе он обнаружил Льюиса, листавшего какой-то томик, показавшийся ему знакомым.

– Доброе утро, – приветствовал его Оливер и сел в кресло рядом. – Интересно, что это вы читаете?

– Доброе утро, Оливер. Надеюсь, ты выспался? – Льюис посмотрел на него серьезно, но в глубине его глаз таилось лукавство.

– Давно так не спал, – признался Оливер. – Проспать почти десять часов подряд.

– Это из-за перепада во времени, – объяснил ему Льюис. – А читаю я стихи о любви. – Он взглянул на Оливера поверх очков. – Представляешь, мне уже скоро шестьдесят пять исполнится, а все хочу понять. Что же это за феномен такой, почему из-за любви творится столько безумств на белом свете? Инстинкт или прекрасная болезнь? Впрочем, хватит философствовать. Ты наверняка хочешь найти Кэтрин. Я тебе подскажу. Иди вниз по дорожке до оранжереи, сверни два раза – направо, а потом налево. Думаю, именно там ты ее и найдешь. Желаю удачи.

Оливер сразу вспомнил это место. Они были там с Кэтрин после того, как к нему вернулась память. Закрытая со всех сторон деревьями лужайка, напоминающая райский уголок. Он быстро добрался туда и увидел Кэтрин. Она лежала в траве в открытом сарафане, укрывшись в тени могучего вяза, и дремала. Во всяком случае, глаза ее были закрыты. В вырезе сарафана виднелась ее тихо вздымавшаяся при дыхании грудь. Столько прелести и колдовского очарования было в этой картине, что Оливеру стало жалко нарушать его. Он тихо присел неподалеку. Пожалуй, еще никогда он не воспринимал так остро краски, запахи, шумы. Еле слышный шелест листвы казался ему прерывистым любовным шепотом, а сама лужайка – альковом, созданным самой природой, где тонкий солнечный луч, пробившийся сквозь крону дерева, дрожит на обнаженном плече любимой женщины. Здесь воздух, вкусный как спелый плод, был напоен истомой любовного желания. Легкий ветерок временами доносил сюда тревожное дыхание гелиотропов, горячее и чувственное. «Природа предается соитию в пламенных объятиях солнца» – вспомнилось Оливеру из когда-то прочитанного романа. Или это строка из стихотворения? Голова его кружилась, все вокруг становилось смутным, прозрачным, неопределенным. Усевшись поудобнее, Оливер уперся затылком в ствол дерева, закрыл глаза и погрузился в дремоту. Но и во сне он ощущал душистую прохладу райского уголка, пока не почувствовал на своих губах легкий поцелуй. Он чуть приоткрыл глаза и увидел совсем близко лицо Кэтрин. Стоя на коленях рядом с ним, она нежно дразнила его губами, целовала его лицо, шею, грудь. Он снова плотно закрыл глаза, наслаждаясь ее игрой. Потом, улучив подходящий момент, Оливер поймал ее за талию и посадил к себе на колени.

– Доброе Утро, – сказал он, целуя ее в губы.

– Утро ты проспал, мой милый, сейчас полдень. – Кэтрин потянулась всем телом. – Хорошо бы выкупаться в речке. Пойдем? Здесь недалеко есть хорошее место для купания.