Ивонн Герстранд, преуспевающая, хорошо образованная женщина, владеющая собственным бизнесом, потеряла самообладание, поскольку совершенно незнакомый ей человек намекнул, что она, чего доброго, не сможет почистить его паркетные полы. Невероятно, но факт.

Поэтому для нее сразу оказалось крайне необходимо убедить господина Экберга в своей готовности к чистке паркета. Она выложила все о своем опыте в деле уборки квартир. И у кого только она не убирала. Она полировала бесценные комоды в стиле рококо, и стоило ей только подумать про инкрустированные полы у начальника окружного управления, как тут же пришлось подменять ушедшую на больничный тамошнюю уборщицу. И после всего этого, да простит ее господин Экберг, этот паркет для нее просто пустяк.

Хозяин дома остановил этот хвастливый поток слов расплывчатым жестом.

– Звучит неплохо, – пробормотал он.

И все же Ивонн показалось, что он колеблется. Она задавалась вопросом, не перегнула ли палку. Возможно, что ей вовсе не стоило заикаться про начальника окружного управления.

– К вам уже обращались с предложениями? – спросила Ивонн.

– Да, вчера одна девушка.

Значит, у нее есть соперницы.

– Но она была слишком молода – недавно бросила гимназию.

– О господи, – вздохнула Ивонн и покачала головой. – Можно себе представить, что это за девушки. Чистота и порядок не относятся к числу их самых выдающихся добродетелей. Они повсюду бросают свои вещи, да еще дерзят в ответ, к тому же не закончив школу! А еще кто-нибудь обращался?

– Да, одна пожилая дама, пенсионерка. Но сказать по чести, я думаю, что она старовата.

– Ну конечно же старовата! И не важно, пенсионерка она или нет. Она определенно хочет иметь прибавку к пенсии. Но прошу прощения, я считаю, что пожилого человека вовсе не стоит использовать подобным образом.

– Да, у вас более подходящий возраст, – добавил Б. Экберг.

«А может, тебе захочется еще и заглянуть ко мне в рот, все ли у меня зубы на месте?» – подумала Ивонн.

– Таким образом, получается, что вы уже выполняли работу по дому. А у вас имеются какие-нибудь рекомендации? Извините, пожалуйста, но это уже вопрос огромного доверия, когда кого-то так запросто пускаешь в свой дом.

Ивонн достала из сумки портмоне и вынула оттуда одну из своих собственных визиток.

«Ивонн Герстранд, консультирование по вопросам организации времени, АО «Твое время», – прочел он.

– Это ее рабочий номер. Но я убирала у нее и дома. Всего восемь комнат, в пяти из которых паркет. А также имеется китайский фарфор, который я протирала каждые три дня. Она исключительно педантичный человек. Еще люстра с семьюстами подвесками…

– Спасибо, спасибо, – уклончиво махнув рукой, поспешил остановить ее господин Экберг.

– …которые необходимо было снимать все ив…

– Я уверен, что вы справляетесь с работой.

– При желании вы можете ей позвонить: она всегда была очень довольна моей работой, – заключила Ивонн.

Она уже прикинула в голове хвалебную речь, которую произнесла бы в том случае, если бы он позвонил. Йорген всегда говорил, что по телефону ее голос звучит несколько иначе, и она определенно могла бы ввести Б. Экберга в заблуждение.

– Что ж, неплохо. Должно быть, вы очень хороший работник, – заметил он.

Наконец Ивонн замолчала и откинулась на спинку стула.

Именно эти слова она и хотела услышать. Ощущение сладостного тепла заполнило ее нутро, затмив собой чувство голода.

– Лучше вас мне не найти, это ясно. Да, вы знаете в этом деле толк. Раз в неделю генеральная уборка, а также, по необходимости, еще глажка рубашек и уборка на кухне. Всего один раз в неделю, и на все про все два-три часа времени. Если потребуется еще что-либо, я буду оставлять вам записки. Рубашки лежат на стиральной машине в ванной. Гладильная доска и утюг – там же. Все принадлежности для уборки в шкафу на кухне. Деньги я буду оставлять в конверте на кухонном столе.

Ивонн почти ничего не слышала из хлынувшего на нее потока слов: в ее ушах звенела лишь фраза «вы очень хороший работник».

– Вы не могли бы приступить в понедельник после обеда?

Преисполненная счастья Ивонн кивнула:

– Замечательно.

Мужчина наклонился к Ивонн и вручил ей ключ. Она положила его в сумку, затем встала и направилась к выходу слегка раскачивающейся походкой. Она все еще никак не могла прийти в себя от охватившего ее упоения.

– А как, собственно, вас зовут? – спросил мужчина.

– Нора Брик, – услышал он в ответ.

Это имя прозвучало как имя голливудской кинозвезды сороковых и немного даже напугало Ивонн. Ей наверняка следовало бы взять себе более правдоподобное имя.

Но похоже, это ничуть не смутило господина Экберга.

– Ага, значит, до понедельника, Нора.

Ивонн, пританцовывая, шла по улице Орхидей. На Ливневой улице она несколько сбавила темп и только в Мятном переулке окончательно пришла в себя.

Что же она наделала?! Получила место экономки в доме какого-то несимпатичного лодыря, который не хочет даже рубашку себе погладить.

И это был предел ее мечтаний?! Нет, у нее теперь в сумочке есть еще и ключ.

Ивонн уже завела машину, когда ее внезапно осенило, что она забыла еще кое о чем его спросить. Будучи женщиной, всегда знавшей себе цену и четко обговаривавшей этот вопрос на местах, где ей предстояло приступить к работе по администрированию или ведению хозяйства, и без колебаний выписывавшей огромные счета в качестве гонораров за свои услуги, она всего-навсего ограничилась словами благодарности за эту дерьмовую работу, даже не заикнувшись про размер оплаты.

Дома Ивонн появилась около девяти. Уже на протяжении двух лет она приходила домой так поздно. В последнее время не работала подолгу, но чаще всего не торопилась возвращаться домой. Зачастую она либо задерживалась по делам в офисе, либо ехала в спортивный клуб или в предместье.

Через полуоткрытую дверь она увидела сына, Симона, сидевшего за компьютером и целиком поглощенного игрой. Он, не поворачиваясь, сказал ей «привет». Ивонн подошла к сыну и взъерошила его волосы. Его взгляд был устремлен в монитор, пальцы стремительно подпрыгивали над клавиатурой. На экране сражались армии существ, внешним видом смахивавших на неандертальцев, и все это действие сопровождалось доносившимися с обеих сторон частыми стонами и хрипами.

– Папа дома? – спросила Ивонн.

Симон покачал головой:

– Нет, он сегодня в Стокгольме.

Точно, Йорген был сегодня в Стокгольме, значит, наверняка вернется домой не раньше одиннадцати.

Ивонн вошла в спальню и переоделась. Свою подержанную одежду она засунула в пластиковый пакет. Завтра по дороге на работу притормозит возле какого-нибудь мусорного контейнера и выбросит ее.

Ивонн заварила себе чай, поставила диск с национальной ирландской музыкой и уселась в кресло для релаксации, изготовленное из стальной трубы и светлой кожи, в котором ей было безумно комфортно. Правда, когда на нем восседал ее муж, складывалось впечатление, что он сидит в кресле зубоврачебного кабинета. Откинувшись на спинку, она полулежа слушала чистый женский голос и древние мистические напевы.

Она окинула взглядом дорого и со вкусом обставленную комнату. Однако в ней не было так же уютно, как у Б. Экберга.

Но в чем же причина? Наверное, в том, что его комната обретала свой внешний вид медленно, на протяжении долгого времени, в то время как они вместе с Йоргеном купили всю мебель всего за пару безумных выходных.

Но как же, собственно, выглядит этот дом номер 9 по улице Орхидей? Ивонн попыталась вспомнить увиденную там мебель, ткани, цвета. Но, по-видимому, все забыла. Да, по правде говоря, она там ничего толком и не рассмотрела. Все ее усилия, направленные на то, чтобы быть принятой на работу в качестве достойной прислуги, заняли тогда все ее внимание. Женщина помнила только старинный шкаф, который нужно тщательно полировать, и этот проклятый паркет, который, по правде, выглядел не лучшим образом.