– Что за черт? Кино снимают? – пробормотала Женька и развернулась, стремясь поскорее выйти из декораций.

Но в десяти шагах позади оказалась толстая дверь, запертая на засов с висячим замком. С надеждой, что просто случайно свернула в подсобное помещение, пришлось расстаться. Ощупав стену, Женька обнаружила, что та действительно каменная, холодная и почему-то мокрая.

– Мамочка, – пробормотала девушка.

Вторая стена на проверку оказалась столь же прочной и мокрой.

– Где я? – едва не плача вопросила Женька в пространство. – Люди! Кто-нибудь! Спасите!

Мысли о собственном сумасшествии ей в голову не пришли. Закралась, правда, одна мыслишка, что это все сон летним днем на лавочке. Женька сильно ущипнула себя за запястье, тут же образовался синяк, и больше никаких изменений не последовало.

– Да где же я? – в панике бормотала девушка.

Она со злостью швырнула сумку на пол. В голове мелькнула страшная догадка, что ее опоили, вследствие чего наступила амнезия, и похитили. Однако оставленная сумка в эту теорию не вписывалась, да и надпись на двери, выполненная в старорусском стиле, тоже.

В конце концов Женька взяла себя в руки, утерла глаза, размазав остатки косметики, высморкалась в салфетку и, готовясь к худшему, отправилась дальше по таинственному коридору, в глубине души надеясь, что рано или поздно он выведет ее в вестибюль станции «Трубная».

В голове мелькали догадки одна глупее другой, и, двигаясь на автопилоте, Женька прикидывала, не открыл ли кто в метро луна-парк. Затем родилась мысль, что она ухитрилась купить неправильные сигареты. Пачка тут же была извлечена из кармана и тщательно обследована. Сигареты ничем особенным вроде не пахли, а способность делать адекватные предположения окончательно убедила Женьку в ее собственном здравомыслии.

Светильники мигнули на последнем издыхании и погасли.

«Идем вперед, на ощупь. Рано или поздно люди появятся», – твердо велела себе Женька и через пару минут врезалась в запертую дверь.

Не только Кощей и Женька в этот день пребывали в затруднении. Личный маг царя Еремея тоже не испытывал подъема сил. Пытаясь сварить приворотное зелье для Забавы – девочке уже восемнадцать, пора замуж выдавать, – он капитально обжег руку и долго матерился, пока доставал нужную мазь. К тому же хрустальный шар упорно не показывал скачущих на смотрины женихов. Это наводило на мысль, что желание получить к щедрому приданому еще и Забаву не вдохновляло царевичей на женитьбу.

– Оно и правильно, – буркнул себе под нос Пресловут.

Наконец мазь нашлась, и Пресловут принялся за составление очередного заклинания для удачного замужества царевны. Обожженная рука отказалась действовать как положено, вздорная лягушка, жалобно квакнув, смылась из-под острого ножа, лишив мага своей печени, и в прыжке сбила сосуд с одной из самых едких субстанций под названием «кислота соляная, ядовитая». Как результат – дыра в столе, разлитый полуфабрикат приворотного зелья, смешавшийся с зельем перемещения. Пресловут плюнул со всей возможной сдержанностью и отправился к Еремею предупредить, что спускаться в подвал в ближайшие три дня не стоит.

Вот так все и закрутилось. Кощей использовал магию обручального кольца, чтобы появилась незамужняя девица, соответствующая его целям. Женька, благодаря его заклинанию, смешанному с неудачами Пресловута, вместо метро оказалась в подвале царя Еремея, а сам Пресловут накликал нашествие Кощея.

Злодей всея Руси уже битый час сидел в тронном зале, на троне из черного мрамора и уже откровенно скучал. Подперев голову правой рукой, он пальцами левой барабанил по подлокотнику.

Его тронный зал впечатлял. Не слишком большой по злодейским меркам, он был выдержан в строгом готическом стиле. Стрельчатые окна с узорчатыми переплетами, мрамор всех оттенков черного. На одной из стен гигантская картина, где Кощей в одиночку громил целое полчище ратников в красных кафтанах. На полу мягкий ковер ручной работы с ворсом в палец высотой. На нем, когда солнце пересекало небо и бросало лучи под другим углом, менялись цвет и рисунок. Все это Кощей придумал сам и весьма гордился собственным изобретением. Однако в данный момент было не до гордости. Прямо перед троном лежало тонкое золотое колечко, и по идее уже час назад, ступив на него правой ножкой, должна была появиться подходящая для целей Кощея девица. Но она задерживалась.

– В чем, интересно мне, дело? – пробормотал Кощей.

– Молодой человек, – донесся знакомый голос. – Если девушка столь неприлично опаздывает, стоит выяснить, не случилось ли чего.

Кощей поднял голову. В одном из многочисленных зеркал виднелось отражение все той же дамы.

– Я не «молодой человек», – сообщил Кощей. – Хватит издеваться, мне триста пятьдесят лет, и я…

– Я буду называть тебя так, как сочту нужным, – отрезало зеркало. – Меня для того и создали.

– Называть меня как тебе нравится? – саркастически перебил Кощей.

– Смотреть, чтобы ты не наделал глупостей, – холодно отозвалось зеркало.

– Уши и ногти проверять будешь? – устало спросил Кощей, решив не связываться.

– Надеюсь, что хотя бы с этим ты справишься сам, – дама в зеркале поджала губы и добавила: – И ты сделаешь самую большую глупость в своей жизни, если не соизволишь узнать, как выглядит твоя ненаглядная на ближайшие дни девушка и куда она, собственно, подевалась.

Не имея желания спорить с этой чертовой стекляшкой, преследующей его почти всю сознательную жизнь, Кощей опять щелкнул пальцами, призывая невидимых слуг.

– Тарелочку сюда, – прогремел по залу его голос.

Через секунду двери хлопнули, ветерок промчался по ковру, на котором, благодаря полуденному солнцу виднелись осенние клены с ярко-красной листвой, и перед троном, на уровне глаз Кощея, нарисовалась та самая тарелочка с катающимся апельсином.

– Найти приличное яблоко, ты, конечно, не удосужился, – укоризненно высказалось зеркало.

– Смысла нет напрягаться, – отмахнулся Кощей. – Покажи мне, тарелочка, девушку, с коей я вынужден…

– Скажи просто «суженую», – подсказало зеркало.

– «Расширенную», – хмыкнул Кощей. – Она мне что, на всю жизнь? Так, в гости съездить и лицом в грязь не ударить.

– Так, короче, – пояснило зеркало.

– Ладно, – сдался Кощей. – Слышишь, тарелочка, покажи мне эту суженую, где там ее носит. – И, отвернувшись, со вздохом добавил: – Глядишь и повезет.

Апельсин, побегав по кромке, растекся по всей поверхности, затем собрался в прежний вид, и на тарелочке проявилось изображение девушки, хмуро озиравшейся по сторонам в подземельях царя Еремея, до боли знакомых Кощею. Он там как-то провел несколько дней прикованным к стене.

Кощей задумался, как возвращать свою «суженную».

– Фигура так себе, – вздохнул он. – Грудь маленькая, сама тоже не ахти… Хотя, может, просто видно плохо. Темно там.

– Тебе что, детей с ней крестить? – осведомилось зеркало. – И потом, она просто странно одета. Ты любую бабу в штаны обряди, будет ужас какой.

– Она же оттуда, из того мира, – не унимался Кощей.

– С каких пор тебя не устраивает тот мир?

– Чего она у Еремея-то забыла? – вздохнул Кощей.

– А вот это, молодой человек, не мои проблемы, – отозвалось зеркало, и лицо дамы исчезло.

– Спасибо, дорогая, – пробормотал Кощей.

– Обращайся, – донеслось из зеркала. – И я тебе не «дорогая».

Пресловут тем временем стоял на коленях перед троном царя Еремея и бился лбом о деревянный пол.

– Что скажешь мне, маг придворный? – вопросил Еремей. – Создал ли ты зелье волшебное, как было тебе велено?

– Помилуй, царь-батюшка! – Пресловут предусмотрительно прополз пару шагов вперед и снова принялся за поклоны, стараясь попадать лбом о коврик перед троном. – Подвела меня лягушка басурманская, из дальних краев ради дела великого привезенная!

Еремей тяжело вздохнул и отослал бдительную стражу, до той поры ожидавшую повода прикончить подлого мага, за трон, дабы не мешала.