* * *

Осознание невозможно в полном невежестве в атмосфере страхов, рефлексов, автоматизмов. В беспросветной Сансаре живут животные и дикари.

Но, оно невозможно и при всемогуществе - исполнении любых желаний. В «режиме богов» нет не разрешенных задач и нераскрытых тайн, всё доступно; сознание засыпает в блаженстве и недеянии - в Нирване. После периода призов и утешительных наслаждений делать больше нечего.

Поэтому «режим ограниченной глупости» с преодолением «полосы препятствий» и познанием тайн Мира у человека наиболее интересен и продуктивен. Нужно лишь отыскать точку самоосознанного равновесия в действии жизни – пещеру отшельника в своем сердце, из которой возможны игровые вылазки в другие режимы восприятия реальности.

* * *

В бодрствовании от глобальной осознанности нас отвлекает энергетически кипучая, заполненная событиями структура синтаксиса и причинно-следственные игры в нем.

В сновидениях наше осознание, наоборот, разжижено в отсутствии конкретики синтаксиса и причинных связей, на которых мы себя отслеживаем. И здесь и там нужно тренироваться в позиции постоянного и отстраненного наблюдателя жизни. В энергетически насыщенных полях размягчаться и быть текучим, а в слаботочных взаимодействиях, напротив, бдительно- агрессивно мобилизовать свою осознанность.

* * *

Основная задача для Бла-бала Миротворца не в поиске «доброй» духовности и, тем более, отвлеченного образа бога. Его задача – гармоничное равновесие между центром присутствия «я есмъ» и периферийной активностью, представляющей собой различные события и обстоятельства, - различные сны. Периферия генерирует заставки Майи, будь это неподвластные нам мысли, сновидения или объекты из привычного мира.

Периферийная активность всегда «перетаскивает одеяло на себя», фрагментируя сознание на сегменты субличностей – обособленные очаги реакций и отношений. Но, когда периферия молчит, волнения угасли, центр восприятия от пассивного – нечего делать, смещается в сон и в новом положении активируются другие периферийные заставки сновидений, которые также перетягивают внимание центра на себя.

В каждом новом положении восприятия будет происходить то же самое: провокация со стороны различных возмущений для центра присутствия «я есмъ». Сознанию нужны эти две неразлучные стороны его жизнедеятельности. Вместе они представляют систему равновесного осознания или, иначе, гомеостаз вихря осознанности –тонкое тело сновидящего, удерживаемое самоосознанием.

В привычном для нас бодрствовании бывает сложно оценить суммарную активность поля деятельности периферии для эквивалентного усиления центра присутствия. Наше условное бодрствование – то же самое сгущенное, обыденное сновидение, в котором задействованы многие органы чувств, поэтому оно столь реалистично проработано. Явь – один из наших затяжных снов. В сновидении нашего так называемого «бодрствования» мы сильно застряли.

Когда мы фиксируемся в сновидениях, наше внимание взаимодействует с их периферической активностью, синтаксисом сна.

Если же мы осознанно располагаемся в них, то сохраняем равновесие с необходимой отстраненностью.

В случае принятия решения уйти в другое сновидение в своем путешествии осознания – уменьшаем периферийную оживленность, не цепляемся за неё вниманием и соскальзываем с крючка взаимодействия, оставаясь в центре, но ненадолго, так как активная периферия поставляет «пищу» для осознания, элементы структуры и мотивацию.

В перечисленных вариантах подразумевается наличие определенной энергии для путешествия осознания. Уйти в привычный сон возможно в бесплодном состоянии усталости и обесточенности, но тогда периферия утянет в процессы автоматизмов восстановления без нашего участия.

Формирование и удержание центра осознанности возможно при его достаточной оперативности, пропорциональной скорости активности сновидческой периферии. Физический мир с его инерционными объектами и линейным временем не так быстр, как другие близлежащие сновидения. Мы приучены к медленному концептуальному мышлению и восприятию, способные только таким образом удерживать свой ускользающий смысл жизни. Поэтому возникают проблемы осознанности при переходах в иные реальности, где не хватает скорости осознания.

И, безусловно, нужно стараться совершать в жизни завершенные действия и поступки, не оставляющие «кармических хвостов» и непроизвольного желания вернуться к ним вновь. Любой мир – это прежде всего сказка, а не производственные совещания, планерки и бизнес-планы, или озабоченность в мат.благах и крышей над головой, и т.д.

Поэтому Бла-бала иногда тоскливо поглядывает в соседний лес, подумывая включить «режим Йети» и уйти, куда глаза глядят.

* * *

По пути сердца нас ведет наша глупость – чистый незапятнанный эгоизм, изначальная природа ума. Именно глупость заставляет радоваться Миру и Солнцу глазами вечного ребенка. Наша задача не позволить кораблю эго обрасти ракушками корыстной рациональности из мелких привычек и прихотей, уничижающих его достоинство улыбчивого естествоиспытателя.

* * *

Человек богоподобен? А, если нет. Мы же не видели своих Создателей.

Мусорная урна, созданная человеком, человекоподобна?

Мы ничего не знаем о своём функциональном предназначении, и что вываливается из Вселенной на наши надменные головы.

* * *

Когда наше сознание кто-то или что-то ведёт, и мы не отдаем себе в этом отчета, то нас ведут к смерти. Ведущими могут быть люди, телевизионные программы, неконтролируемые мысли, всё то, что захватывает наше внимание. В такие моменты, которых не счесть, теряется целостность сознания. Точнее субъекта вообще нет. Есть лишь ведущие и куча транспортируемого хлама с вывеской нашего «я». Это живой труп, имеющий обозначение только благодаря «физике» самого трупа. Сознанием там и не пахнет.

Если подсчитать время жизни, когда мы собранны, осознанны и мобилизованы, проявляя свою целостность, то его окажется совсем немного. Проявления относительной полуцелостности у человека случаются в моменты достижения конкретных земных целей, например, при поиске денег, другой половины и т.п.. Даже в лучших случаях мы всегда действуем, исходя не из глобальной метацели, а из подцелей, влекомые одной стороной своего сознания –субличностью.

- Да, нас постоянно куда-то «расстрельно» ведут, - делает заключение, озадаченный своими выводами, Бла-бала. А затем садится в темный угол, чтобы лучше рассмотреть своих злорадных ведущих.

- Опять нашел новую затейку, - наигранно обижается на него, оставленная в одиночестве балалайка.

* * *

Восприятие как осьминог множеством своих присосок приклеивается к текущему времени и ощущению пространства. Эти щупальца ощущений следует держать собранными при себе, чтобы навсегда не прилипнуть к месту своего пребывания.

* * *

Через барьеры восприятия можно проникнуть либо совсем бессознательно устранившись, либо достаточно утончившись. Соответственно: либо совсем умерев, либо символически достаточно умерев.

* * *

Чем глубже мы падаем на дно своих ощущений, тем чище и ярче взлетаем на их гребне. Маленькие смерти нашего «я» следует картографировать как подвиги восприятия.

* * *

А последнее откровение Смерти для Бла-Любознательного было таким.

- Высшая сущность, а по-человечески - просто бог, самоосознает себя через жизнь своих творений, через его живой мир. В свою очередь, его творения самоосознают себя через собственные деяния. В данный момент в этом мире кто-нибудь, да осознает себя. Поэтому бог всегда начеку, даже когда его будто бы нет. А его наблюдательные посты жизни неизменно активны. Майя цветет, а бог незаметен.