– Я не подведу, Армен Амосович, вы не зря меня учили. Поезжайте в гостиницу, отдыхайте. Вернемся мы к вам со щитом, только с победой.

Уехал….

13 августа 2017 года, Утро, Владивосток, 178 судоремонтный завод.

Майор морской пехоты Александр Владимирович Новиков.

Сидим, значит, с ребятами вчера вечером у меня на квартире, кушаем водочку по поводу успешного возвращения из командировки в одну южную солнечную страну. На столе сальце, балычок, икорка черная, икорка красная… в холодильнике ящик беленькой. Расслабляемся. Удачно съездили. Только, значит, разлили по первой, закусили (слава Богу, поминать никого не пришлось, и даже трехсотых не было) – тут звонок на сотовый… штаб бригады. И на тебе – новость!

– Майор Новиков? Говорит дежурный по штабу майор Хамбурдыкин. Согласно приказу командира бригады, завтра утром убываете в командировку в должности командира третьей роты сто шестьдесят пятого полка.

У меня даже все слова в глотке застряли, а этот кадр продолжает:

– Ваши документы уже готовы, вы должны забрать их до двадцати двух ноль ноль.

Вот меня ошарашило, я уж настроился оттянуться по полной, а тут такое творится. Секунд двадцать вообще ни слова сказать не мог.

– Ээ… майор, товарищ дежурный, а какие распоряжения для моей группы?

Голос у штабного был как у петуха, вещающего с забора о наступлении утра:

– В связи с особой важностью задания ваша группа спецназначения временно прикомандировывается к роте как спецкоманда усиления. Товарищ комбриг сказал, что не исключены провокации наших заклятых партнеров.

«Нифига себе поездочка, – подумал я про себя, – из одной командировки прибыли, и тут же – на тебе, явно кто-то в штабе снова хочет моей героической, но безвременной гибели…»

Однако вслух я лишь спросил:

– Товарищ майор, можете объяснить мне, что за задача нам предстоит?

– Задачу объясним устно, при встрече, имеет место участие в учебно-боевом походе Тихоокеанского флота. Длительность похода около тридцати суток. После Сирии это будет вам вместо курорта…

Прикрываю трубку рукой и излагаю мужикам все своими словами. В ответ – возбужденный гул…. А что вы хотите – из одной командировки да в другую. Парни тоже не педальные кони. Пришлось немного разрядить обстановку.

– Так, мужики, мы в армии или где; наверное, командование опасается, что любимые племяннички дяди Сэма будут грубить нашим морячкам. Кто как не мы, сможет на пальцах разъяснить им международное право в нейтральных водах? Так, Стас, ты достаточно трезв, чтоб сгонять со мной до штаба и обратно? Только без твоих каскадерских штучек.

До штаба сгоняли без приключений; Стас в нашей группе штатный водила, а город знает, как свои пять пальцев. Выбрал такие закоулки, что нашей древней «Каролле» не встретился ни один жадный дядька с полосатой палкой. От дежурного по штабу узнал, что, во-первых – их прежний ротный в госпитале – перешел дорогу в неудачном месте или съел чего нехорошего, Бог знает. Или чутье у него, по поводу таких ситуаций, в которые неподготовленному человеку лучше не попадать. Тут сам себе ногу сломаешь, лишь бы оказаться подальше. А мы чо? А мы ничо. Мы привычные. Во-вторых – выяснилось, что нашей задачей будет сопровождение во время похода секретного экспериментального объекта. Все. Вернувшись, продолжили догуливать; эх, где наша не пропадала.

Уже под утро мужики убыли в расположение, получив мой наказ – собрать вещички, полный набор всякой утвари для убийства при двойном боекомплекте. А я, почистив зубы и приняв душ, стал собираться на выход.

Роту я перехватил недалеко от заводского КПП, пришлось даже немного подождать. Пока ждал, подъехала «Газель» с ребятами. Сказал им, чтоб дождались ротной колонны и до объекта следовали за ней. Только покурили – смотрю, из-за поворота едут. Ну, я, значит, торможу головного и показываю сидящему рядом с водителем лейтенанту свое предписание…. Ать-два.

– Лейтенант Жуков, – говорит, – командир первого взвода. Нас предупредили….

– Ну вот и славненько, товарищ Жюков, что вас еще не расстреляли, – говорю я, вспомнив старый анекдот. – Подвинься-ка, и поедем с ветерком.

А у КПП завода нас уже ждут… Комитет по встрече, так сказать. Пренеприятнейший тип из особого отдела, капитан ГБ, да еще, блин, корейская морда. Как мы из машины вылезли, так он мое амбре и унюхал… Но только зашипел: «Я с тобой после разберусь!» – и кулаком погрозил (мол, не до тебя сейчас), и сам моими морпехами командовать начал. Потом манит меня за собой вдоль причала пройтись. А кроме него, там целый комитет – представитель от РТВ, от медслужбы; ну и я четвертый, значит.

А на причале куча народу и страшный бедлам; какой-то кавказец-аксакал на рабочих кричит, баба рыжая суетится, и присутствует еще один тип – в шляпе, весь из себя фешенебельный – рядом с ним капитан второго ранга. Ну, с этим все понятно – командир ошвартованного тут же БДК, пересекались мы с ним как-то раз. Ольшанский (кажется, Петр) – нормальный мужик, не из этих.

И тут на этот самый БДК как раз и перегружают контейнеры с железнодорожных платформ. А эти контейнеры, верно, и есть тот самый секретный объект, который мы с товарищем Кимом должны пасти. А старенький ара и неприятный тип в сером костюме – и есть секретные конструктора, измыслившие очередную техническую гадость на погибель нашему вполне вероятному противнику. Только вот у наших вождей все равно не хватит духу пустить эту штуку в дело. Да мне ж самому довелось после войны трех восьмерок полюбоваться на эту тварь Конди через оптический прицел. Стоило чуть шевельнуть пальцем – и то дерьмо, которым набита ее голова, мелкими брызгами разлетелось бы по окрестностям. И что вы думаете – отмена операции.

Пока я находился в грезах о прошлом, произошло еще одно «явление Христа народу». На причал вкатился черный «лендкрузер». Раз вкатился – значит, на КПП предъявил какую то страшную бумагу, значит – наблюдаем. За таким вообще положено наблюдать лежа, из кустов, но где мы вам тут возьмем кусты на бетонном пирсе? А события развиваются – из «круезера» вылезает здоровенный мэн (явно в спортзале груши околачивает). Широченные плечи уравновешивают укрощаемый живот. Одет а-ля Путин – то есть водолазка под пиджак и черные очки. За мэном из машины появляется фемина неземной красоты и с серыми волчьими глазами. Батюшки, девушка! А я вас знаю (точнее, про вас слышал)! Это же Даша Спиридонова. В августе восьмого, в мои лейтенантские годы, когда мы давали грызунам обнюхать монтировку, их группа работала по соседству с нашей. И когда стало по-настоящему жарко, отвлекла внимание на себя. Она тогда совсем девчонкой еще была. В точке эвакуации вертушка забрала двух бойцов и ее, тяжело раненую в грудь, а остальные сгинули в тех горах бесследно…. По телохранителям мой глаз скользнул привычно – обычные бодигарды; ну не совсем обычные, из «девятки», но если что, для меня и моих ребят не проблема.

А этот здоровяк из джипа подваливает прямо к нам и сует в нос особисту свою красную корку.

– Одинцов.

А у меня что-то екнуло – вроде где то я уже слышал этот голос, с эдакими командно-административными интонациями. Он тем временем поздоровался с остальными и смотрит на меня, прищурившись, и мнет рукой плохо выбритый подбородок.

– Так-так постой… две тысячи восьмой, девятое августа, Южная Осетия, Зарская дорога, лейтенант Новиков….

Или я чего-то не понял, или этот московский гость из породы больших начальников меня откуда-то знает?

– Извините, майор, товарищ…. – решил я прояснить положение дел.

– Знаю, молодец, – кивнул здоровяк, – сам представление писал – и на «Георгия», и на очередное звание… а сейчас как увидел знакомую фамилию, так специально попросил, чтобы в прикрытие определили именно тебя.

Тут меня как прострелило.

– Товарищ «Одиннадцатый»?!

Я точно вспомнил, где слышал этот рокочущий голос – это же был наш «поводырь», он вел нашу группу через паутину засад и ловушек по грузинским тылам, наводя на самые ценные для грызунов объекты. А в самом конце, когда нам на хвост упала рота наемников из УНА-УНСО, навел на них пару Сушек, которые и помножили негодяев на ноль с привычной бесцеремонностью. Почему именно УНСОвцев? А вы где-нибудь рыжих голубоглазых грузин со славянской внешностью видели? То-то! Мы почти торжественно пожали друг другу руки. Кстати, как и многие авторы той победы, он потом тихо ушел в небытие – началась известная всем «перезагрузка» или точнее «перегрузка».