- Я думаю примерно, так же... - Дроздов кивнул в сторону японского крейсера, - теперь осталось узнать, когда он зашел в порт и дождаться истечения суток.

- Предлагаю авантюрну идею, товарищи. - офицеры повернулись в мою сторону, - дождаться темноты и на двух катерах послать к японцу морских пехотинцев. Одновременно запустить в воздух вертолет, но повыше, чтобы они не могли задрать свои пушки для стрельбы в его сторону, а из ручного оружия там только револьверы у офицеров. Пока все японцы будут глазеть на вертолет, морпехи подойдут на катерах со стороны берега и поднимутся на борт по встроенному штормтрапу, видите, как раз посередине корпуса. А потом сдайся враг, замри и ляг!

- Вопрос конечно интересный, но решать командиру. Конечно, привести в Артур, пусть и устаревший, но совершенно исправный крейсер это еще одно унижение для Японского Императорского Флота...

- Не только это, Степан Александрович, адмиралом Макаровым принято решение, используя опыт наших морских пехотинцев сформировать в Порт-Артуре из команд погибших и устаревших кораблей экспериментальную часть морской пехоты, батальон, развертываемый в бригаду. Им нужен будет десантный корабль, свои-то кромсать жалко, а этот, почему же и нет?:

- Согласен с вами, но все равно, решает этот вопрос только товарищ Карпенко, и только в том случае если японец останется в порту до темноты и не разоружится. На всякий случай, я прикажу передать на "Аскольд", "Баян" и "Новик", что бы тоже смотрели за этим кадром внимательно.

Циндао, как заморская колония, был фактически оторван от мировых новостей и поэтому заход русской эскадры взбудоражил местную жизнь. В первую очередь командиры кораблей и полковник Агапеев нанесли визит русскому консулу. Тот был буквально ошарашен обрушившимися на него новостями и мгновенно, от состояния задумчивой меланхолии типа: "что же это деется на свете божьем?", перешел в состояние восторженной эйфории, когда все эмоции выражаются без слов. Быстренько распрощавшись с консулом, господа офицеры направились выразить свое уважение губернатору Циндао, капитану цур зее Хохзеефлитта фон Труппелю. Тот сдержанно выслушал рассказ о последних событиях, при этом, впрочем, благосклонно кивая. Принял приглашение посетить русские корабли, эдак сразу после полудня. С точки зрения европейской политики было очень важно, что именно сообщит Кайзеру губернатор Циндао. К мнению военного моряка достаточно высокого ранга в Берлине должны прислушаться, особенно если вся остальная информация попадает в ту же струю. Перед сходом на берег, полковник Агапеев собрал командиров кораблей.

- Господа офицеры, для международного престижа Российской империи очень важно, что отпишет в Берлин капитан цур зее фон Труппель. После этой злосчастной войны нам будет желательно склонить Германию к союзу с нами. И благоприятный отзыв о нашем флоте, со стороны опытного немецкого офицера, сильно поможет нашим дипломатам. Так что, дайте распоряжения старшим офицерам, чтоб корабли были надраены до блеска. - полковник Агапеев весело ухмыльнулся, - командиры "Баяна", "Новика" и "Богатыря" и сами все знают, а для остальных - орднунг, орднунг и еще раз орднунг.

22 марта 1904 года, Полдень.

Желтое море, окрестности порта Циндао (Германия),

за пределами территориальных вод.

Павел Павлович Одинцов

На эскадру явились их благородие, губернатор Циндао, герр капитан цур зее фон Труппель. Читал, как благосклонно относился он к русским морякам на этой войне в той истории. Ничего особенного, обошел строй кораблей на катере, кстати, с утра на всей эскадре матросы драили все, что в принципе поддается надраиванию. Наш 564-й тоже приведен в состояние надраенной адмиральской яхты.

Герр фон Труппель в первую очередь поднялся на "Громобой", осмотрел повреждения. Говорят, задавал вполне дельные вопросы. Кстати это первая война броненосных флотов и даже, если учитывать, что большую часть японской мощи с карты сняли все-таки мы, то опыт моряков реально побывавших в бою бесценен. Уже становится очевидным, что при применении осколочно-фугасных снарядов огромные смотровые щели в боевых рубках являются причиной ранения и гибели самых ценных морских специалистов, адмиралов и командиров кораблей. Вот контр-адмирал Иессен убедился в этом на собственной шкуре. А ведь мы пока не внедрили в жизнь боеприпасы объемного взрыва? Шутка, отложим-ка мы эту технологию на "потом".

Губернаторский катер двигался от корабля к кораблю, было видно, что капитан цур зее старается сократить время посещения каждого следующего корабля, но пытается тщательно это скрыть. Конечно же, его главным интересом в этом осмотре является наш 564-й, но признаться в этом, значит потерять лицо. Мы, даже для человека несведущего в военно-морских делах, очень резко отличаемся от других кораблей эскадры. Как 600-й Мерседес от сборища 24-х Волг, Жигулей и вообще Запорожцев. А герр фон Труппель человек сведущий, и даже очень.

Вот, после: "Громобоя", "Рюрика", "России", "Богатыря", "Баяна", "Аскольда", "Новика", подошла и наша очередь. Трап уже опущен, герр губернатор поднимаются. Первое впечатление произвел калибр четырех трубных пятидесяти трех сантиметровых торпедных аппаратов. Здесь пока используют калибр тридцать пять - тридцать восемь сантиметров и в аппарате по одной или две трубы. Наши АК-630 не вызвали какого либо удивления, подобные системы здесь тоже используют, только они калибром поменьше. Комплекс АК-100 вызвал удивление, почему на крейсере только две пушки и почему калибр такой маленький... Капитан второго ранга Николай Оттович фон Эссен молча пошевелил губами, загнул пальцы и выдал герру губернатору на родном языке, что на боевом счету этих двух пушечек уже более двух десятков японских миноносцев... А капитан первого ранга Карпенко сказал, что для губернаторского удовольствия сбил бы первым же снарядом кормовой флаг на стоящем в порту японском крейсере, только боится, что пострадают невинные прохожие, поскольку снаряды у нас только осколочно-фугасные и шрапнель... Для губернаторского удовольствия и произведения дипломатического эффекта, стрельнули один раз в сторону открытого моря из реактивного бомбомета. Эффект превзошел все ожидания, капитан цур зее фон Труппель был так впечатлен исполинским столбом воды, смешанной с огнем и дымом, что сразу поверил во все остальные рассказы. Вертолеты перед подходом к Циндао мы убрали в ангар, а комплексов "Кинжал" и "Раструб-Б", он откровенно не понял. Пожелал спуститься в лазарет и побеседовать с адмиралом Иессеном. Ему сказали, что сейчас Карл Петрович не контр-адмирал, а обыкновенный раненый и разрешение на разговор надо спросить у корабельного врача. Который врач, хоть и имеет чин капитан-лейтенанта и является начальником медицинской службы корабля, но такие решения принимает, не исходя из воинского устава, а исключительно из клятвы Гиппократа. Капитан-лейтенант медицинской службы Бутов попросил перевести герру губернатору, что контр-адмирал Иессен получил в бою кусок рваного железа в живот, благополучно прооперирован и находится в состоянии медикаментозного сна. И будет находиться в таком состоянии еще не меньше суток. Да и после пробуждения, означенному раненому будут противопоказаны все разговоры на служебные и политические темы, до полного выздоровления. Да доктор у нас строгий, дал только глянуть на контр-адмирала Иессена от двери. Аппаратура интенсивной терапии, наверное, напомнила нашему гостю о лаборатории Франкенштейна. Видимо уже составив себе впечатление, герр губернатор быстро откланялся и убыл в порт. А мы остались ждать заката, ибо именно на закате вчера и вошел в Циндао "Чиода".

22 марта 1904 года, Вечер.

Желтое море, окрестности порта Циндао (Германия),

за пределами территориальных вод.