– Как жаль, что я не такая высокая, как моя кузина, – с сожалением отметила Эбби. – Я все еще похожа на ребенка, а Белинда – настоящая взрослая барышня. Может быть, я еще немного подрасту?

Тщеславие всегда было одним из наиболее осуждаемых викарием Тиндаллом пороков, и Эбби, вспомнив об этом, немедленно отошла от зеркала и вернулась к созерцанию своей спальни.

Насмотревшись вдоволь в окно, выходящее на небольшой садик, за оградой которого виднелся точно такой же сад соседей, Эбби устроилась в кресле у незажженного камина и очень скоро задремала, не в силах противиться усталости.

Белинда разбудила кузину через час с четвертью. Миссис Эварт хотела, чтобы девочки познакомились поближе, а присутствие дяди и тетки могло смутить гостью.

Мисс Эварт бесцеремонно вошла в спальню Эбигейл и несколько мгновений с любопытством рассматривала спящую девушку. Очевидно, Эбби снился грустный сон – ее брови озабоченно хмурились, уголки губ скорбно опустились, и мисс Тиндалл сразу стала казаться старше своих шестнадцати с половиной лет. Белинде очень хотелось пробраться в гардеробную гостьи и посмотреть ее шляпки, от горничной Бел уже слышала о необычных туалетах кузины и не могла поверить, что дочь бедного викария может иметь модные, красивые вещицы. Но Белинда так и не решилась на этот дерзкий поступок – Эбби могла проснуться и застать кузину копающейся в своих туалетах, и Бел пришлось бы придумывать объяснения своей непозволительной дерзости. Вместо этого Белинда решила разбудить Эбби и потребовать, чтобы та сама показала ей все свои шляпки, ленты и кружева.

Бел уселась в кресло напротив спящей и громко кашлянула. Эбби вздрогнула, маленькая подушечка, которую она подложила под щеку, упала на пол, девушка открыла глаза и растерянно поморгала. После сна она не сразу поняла, где находится. Комната не качалась и не напоминала надоевшую ей каюту или номер в придорожной гостинице, и Эбигейл вспомнила, что путешествие закончилось.

Она чуть повернула голову и только теперь заметила кузину. От неожиданности Эбби ойкнула, и Белинда решила, что пора начать беседу.

– Я не хотела тебя напугать, – снисходительно произнесла она. – Но и дожидаться, пока ты проснешься, слишком скучно.

– Я сама не знаю, как уснула, – отчего-то Эбби робела перед этой уверенной в себе, светской девушкой, хотя Бел была моложе миссис Сноуорд, а ее Эбигейл вовсе не стеснялась.

– Это потому, что ты долго находилась в пути, – пожала плечами Белинда. – Я тоже иногда засыпаю прямо в кресле, если перед тем ездила на прогулку или по магазинам. Хайди говорила, что у тебя есть очень красивые шляпки и кружева, я бы хотела на них посмотреть.

– Хайди? Кто это? – Эбби, казалось, не заметила, как требовательно говорит с ней кузина.

– Наша горничная. Так ты покажешь мне свои туалеты?

Эбби поняла, что ее кузина не отличается долготерпением, и послушно направилась в гардеробную. Белинда последовала за ней, и Эбби пришлось сдержать недовольный возглас, когда она увидела, как именно горничная устроила ее вещи. «Вечером я все переделаю, – подумала Эбигейл. – Наверное, Хайди все сделала правильно, так, как заведено в доме тетушки, но я ничего не смогу здесь разыскать».

Эбби достала шляпные коробки и принялась показывать кузине свои шляпки. Их было всего три: соломенная с голубыми незабудками, темно-красная для холодной погоды и синяя, подарок миссис Сноуорд. Синий был любимым цветом Эбби, и среди ее немногочисленных платьев также преобладал синий цвет. Старинные кружева Эбби унаследовала от матери, а та получила их в приданое. Белинда, глядя на изящные изделия английских кружевниц, на мгновение пожалела, что ее собственная мать не была единственной дочерью в семье, иначе вся эта роскошь досталась бы ей, а со временем перешла к Белинде.

Ей оставалось утешаться тем, что у Эбби оказалось не так уж много туалетов и уж совсем не было теплых вещей. Легкие накидки годились только для мягкой римской зимы и совсем не подходили для ветреной английской погоды. На будущую зиму тетушке Энн придется озаботиться тем, чтобы одеть племянницу, как подобает. Пока же Эбби вполне могла выходить в свет в том, что у нее было.

Этот вывод Белинда озвучила без всякого стеснения, и Эбби ответила робкой улыбкой. Кажется, кузина, как могла, проявляла к ней доброжелательность, и мисс Тиндалл полагалось выразить благодарность. Она попросила Белинду показать ей дом, и Бел охотно согласилась. Таким образом она сразу укажет кузине на свои любимые комнаты и диваны, мягко намекнув, что Эбби лучше не претендовать на некоторые места, и одновременно исполнит желание матери быть ласковой с гостьей.

Эбби доводилось бывать в домах состоятельных прихожан викария Тиндалла, дед той же миссис Сноуорд занимал целый дворец, но очарование английского особняка произвело на девушку неизгладимое впечатление. Римская знать окружала себя вычурной роскошью, здесь же властвовала элегантная респектабельность. И она пришлась по душе Эбигейл, тем более что ее тетя, как и ее мать, обладала хорошим вкусом в том, что касалось убранства комнат и платьев.

Когда обе юные леди закончили осмотр и явились в комнату миссис Эварт, Белинда выглядела довольной. Она испытывала удовольствие от того, что кузина, кажется, начала понимать, как ей повезло, что ее пригласили в такой дом. А значит, благодарность Эбби не заставит себя ждать.

– Вижу, вы уже стали подругами, – одобрительно сказала миссис Эварт. – Как по-твоему, Эбби, ты привыкнешь жить с нами и не станешь скучать по своему прежнему дому?

Эбигейл понимала, что от нее ожидают определенного ответа, но тетя внезапно показалась ей черствой. Как можно не тосковать по месту, где родилась и выросла, где была счастлива? Там остался дорогой отец и друзья, а здесь... Эбби еще совсем не понимает, какая жизнь предстоит ей в Англии.

– Боюсь, я буду очень, очень скучать! – лучше всегда говорить правду, так учил ее отец, даже если правда кого-то огорчит, солгать можно, только если от этой лжи зависит жизнь или что-то столь же важное. – Но я постараюсь меньше грустить и радоваться всем тем чудесным вещам, что будут происходить со мной здесь.

В шестнадцать лет никак нельзя поверить, что впереди уже не будет никаких радостей, и Эбби не собиралась впадать в уныние, особенно после нотаций миссис Сноуорд.

– Уверена, так оно и будет, – снисходительно ответила миссис Эварт. Она-то не сомневалась, что новые платья, балы и развлечения очень скоро избавят племянницу от сожалений о покинутом отце. Викарий Тиндалл, без сомнения, достойный человек, но ему давно следовало подумать о том, чтобы отдать дочь в какой-нибудь пансион, еще немного, и она превратилась бы в настоящую дикарку!

– Ступайте одеваться к столу, мои дорогие, – прибавила тетушка Энн. – Мне прислала записку мисс Перри и напросилась на обед. Конечно, она хочет познакомиться с тобой, Эбби.

Эбигейл не знала никакой мисс Перри, а потому не проявила особого волнения. Когда девушки возвращались в свои комнаты, Белинда пояснила кузине, что мисс Перри обожает устраивать протекции молодым леди, если только находит их заслуживающими ее заботы. Если же какая-нибудь глупышка осмелилась быть непочтительной с этой дамой или проявляла излишнюю смелость в суждениях, бедняжке не стоило и мечтать выйти замуж за одного из знакомых мисс Перри, уж та постарается так расписать недостатки невесты, что любой жених тотчас сбежит куда-нибудь в колонии.

– Так, значит, мне надо соглашаться со всем, что она скажет? – переспросила Эбби с легкой тревогой, опять припомнив наставления отца относительно бесполезной лжи.

– Именно так я и делаю, – согласилась Белинда, невольно признавая, что ее кузина вовсе не так глупа, как на это можно было надеяться.

Мисс Перри, полная, величественная дама в бордовом шуршащем платье, способна была вызвать страх у молоденьких девушек. Она пристально уставилась на Эбби и не отрывала взгляда несколько долгих мгновений. И только потом обернулась к миссис Эварт, с не меньшей, чем сама Эбигейл, тревогой ожидавшей вердикта.